Жизнь за жизнь. Дочь за дочь.

Мужчина забрал Лиру, и они исчезли, прихватив с собой контрабандный аэромиг, заряженный для путешествия в любое место мира, а долг списался. Все просто.

Кое-как поднялся. Голова все ещё трещала, но уже не так сильно. Этот человек даже Дар не использовал. Просто огрел меня со спины, не рискуя ввязываться в разборки.

Потому что проиграл бы. Не думаю, что его Дар говорить способен противостоять мне. Особенности такой силы могут быть занятны, но балом в мире правят люди с чёрными и алыми глазами. А ещё такие редкие ребята, как Вано и Кора.

– Вен, прости, я не думала, что все так выйдет, я правда не хотела.

Она лепетала что-то, а я наконец-то поймал первую эмоцию от самого папаши. Он смотрел на неё с бесконечными любовью и печалью. Это было очень занятно – наблюдать такое в человеке, который всю жизнь посвятил живому куску хрусталя.

– Ты вообще-то много чего хочешь и при этом мало думаешь. В любом случае придётся отработать. Я сейчас поговорю с твоим отцом наедине, а потом мы полетим на Винте в пещеру. Там ты сделаешь все, что я скажу. А после перестанешь преследовать меня и вешаться на шею.

Хотелось добавить ещё что-то и про постель, но духу не хватило. Границы тоже надо иметь. Всё-таки она его дочь, и вряд ли Вано захочет слышать подобное. Думаю, девушка и сама все поняла.

Спорить она не стала. На удивление. Лишь кивнула, всхлипывая, и поплелась на выход. Спустя мгновение мы остались с усачом вдвоём. И вот тут он наконец-то позволил себе немного расслабиться.

Мужчина плюхнулся на обветшалый стул, единственный в комнате. Обвёл тоскливым взглядом гримерку. Тут было уютно. Словно даже стены впитали то, что излучала Лира: страсть, чувственность и изящество. А ещё потаенную мощь.

– Я принимаю, что ты не мог поступить иначе, но, Вано… Ты же понимаешь, что ее все равно нужно найти?

Он, как никто другой, знал, зачем мне понадобилась девушка. Но при этом все равно не пренебрёг долгом. Тем более что тот был закреплён соответствующим образом. Как я понял, магически.

– Значит, так сложилось, что ещё не время. Придётся потерпеть, Венус. В этой жизни ничто просто так не происходит. Каждый день– это выбор.

Да. Выбор. И свой я сделал. Я найду Лиру, выясню, что творится с нашими силами и почему они раз за разом переплетаются таким образом, связывая нас близостью, физической и духовной, а потом мы узнаем, является ли она алым наездником.

– Когда-то давно Сердце сказало мне, что сейчас я делаю выбор. Отдать всего себя служению миру и потерять что-то важное или уйти в сторону, уступив тому, кто готов.

Напрягся. Вано Храниолис никогда не говорил со мной о своём положении. О том, чьи интересы он охранял уже много лет. Задолго до того, как появился этот ресторан и даже я. Мы просто знали это, но вслух никогда не произносили. Мужчина негромко продолжил:

– Корея предупреждал, но по молодости тебе Ихтрамарское море по колено и кажется, что ты сможешь решительно все. А потом случилась любовь, дети… Вот что я потерял, Венус. Возможность сделать свою семью счастливой.

Я не был готов к такого рода откровениям. Вообще старался не затрагивать тему хрустальных драконов. С кем бы то ни было. Сейчас относительно доступными считались двое из трёх: Душа, или Анимея, который был в Нортдаре на особом положении, и Сердце, или Корея, который капризно заперся среди гор.

Его хранителем и представителем и был Вано Храниолис. И это положение обязывало ко многому. Считай, в некотором роде он являлся рабом хрустального дракона.

Именно Корея не чурался ничего, призывая на беспрекословную службу к себе всех, кого посчитал подходящими. Пока такого удостоились два древних земляных мстителя и Вано.

Странная подборка, но как есть. Это лишний раз говорило о сумасбродности зверя и его вкусах.

Муж моей лучшей подруги как-то сказал, что очень долго считал Анимея, Душу Академии Нортдара, самым паршивым драконом на свете. Когда он познакомился с Кореей, косвенно, так сказать, его мнение кардинально поменялось.

Но игры хрустальных драконов коснулись меня лишь единожды. Тогда внутренне зарекся связываться с этой странной и таинственной троицей.

Поэтому не лез, куда меня не просят. Пока Лира не провалилась в недра гор и преспокойно покинула их спустя всего пару часов.

Сомнений, что там она встретила хрустального дракона, у меня практически не было. Другой вопрос, почему он отпустил ее? Неужели Винт оказался прав, и хрустальное чешуйчатое нечто разглядело в девушке нечто большее?

До этого подобного не случалось. Люди заходили в горы, но никогда не возвращались, если имели наглость углубиться слишком далеко.

Одному мне было позволено чуть больше. Но это скорее исключение, чем правило. Я никогда не лез в хрустальные недра до упора, так сказать.

– Ох, Венус… Не стану извиняться и ничего тебе советовать. Кажется, я давно утратил ту мудрость, о которой все талдычат. Главное, береги себя. Ну и найди уже этого алого наездника и освободи меня и свою подружку.

Вано поднялся и покинул комнату. Не стал догонять его, но за дверью обнаружил притихшую Кору. Даже странно, что так все вышло. И удивительно, что до неё наконец-то дошла абсурдность ее поведения. Надеюсь. Негромко сказал:

– Пошли. У нас много работы.

Винт летел над огромными плюшками черно-зелёных деревьев. Родной ихтрамарский лес расстилался под ногами единым полотном. До дома оставалось совсем немного.

В этот раз я возвращался с тяжёлым сердцем, но с легкостью на душе. Я летел домой, чтобы поставить точку в вопросе, который сотни ночей терзал мое нутро, не давая покоя.

Хотя этой дилемме нашлась достойная замена. Достойная темноволосая замена, наводняющая ночи. Кто бы мог подумать, что теперь Лира прочно обоснуется в моих мыслях.

Едва ли не каждое утро просыпался в холодном поту от снов, содержание которых нельзя было бы назвать приличным. Мы там вытворяли такое, что потом приходилось заниматься непотребствами, чтобы хоть немного сбросить напряжение.

Все оказалось настолько плохо, что даже на девочек для увеселений не тянуло. А это плохой знак. Очень плохой! Что же ты сделала со мной, красноглазая девочка?

Вано отказался помогать с ее поиском. Сказал, что умывает руки и дальше я сам. А ещё намекнул, что в Монстдаре мне делать нечего. Чай, дракон его стал нервничать?

Он почему-то никогда не любил меня. Точнее, опасался и предпочитал, чтобы я со своим умением общаться с чешуйчатыми держался подальше от гор.

Должно быть, помнит, как мы с другом буквально вынудили его помочь одной прекрасной девушке. Я тогда был совсем юным мечтателем, полным энтузиазма. Это позже все кардинально поменялось.