– Что странно, парень?

– Почерк не похож, – пробормотал он неуверенно и пояснил: – Почерк напавших на ваших людей грабителей брутален. Они даже масок не надели. Может, по глупости. Может, под кайфом были. Может, были заранее уверены, что их никто не найдет, потому что собирались всех положить. Могу ошибиться, но почему-то думаю, что накануне грабежа ночью в квартире Забузова побывали другие люди.

– Почему ты так думаешь, парень?

– Потому что они не наследили.

– Скоро Рождество, – тихо проговорил ее муж Олег, поправляя на ней одеяло, которое она постоянно с себя сбрасывала. – Мы приглашены в гости.

Его жадные губы нашли ее плечо и принялись облизывать кожу, направляясь к шее.

– В гости? – невнятно пробормотала она и вздохнула.

Она все еще балансировала на грани сна и реальности. Ей снилось что-то хорошее. Она никак не могла ухватить и удержать в себе остатки сновидения. Это было что-то жаркое, летнее, счастливое. В этом сне она смеялась. Громко, заразительно, как раньше. И лицо у нее было прежним. Точно! Ее лицо! Она видела себя прежней. И это ей так понравилось!

– Кто же нас пригласил? Петри?

В прошлом году они приглашали его к себе на рождественский ужин. Она долго готовила угощение. Оно всем понравилось. Они сидели за красиво накрытым столом, разговаривали. Мужчины пытались шутить. Пытались развеселить ее. Она сдержанно улыбалась. Она была почти счастлива. Но не так, как в сегодняшнем сне, где она хохотала, широко открыв рот и не боясь, что лопнут швы после пластической операции.

– Нет, не он. Нас пригласили в городской клуб. Там будут все сливки местного общества, – весело фыркнул Олег, зарываясь лицом в ее волосы. – И даже тот странный русский, который ищет свою сестру.

– Он ищет меня! – резко отозвалась она, окончательно проснувшись. – Неужели ты не понял?!

– Понял, конечно. Он каждому второму показывал твою фотографию.

– И тебе показывал?

Она выскользнула из его рук. Села на кровати. Голая, красивая. Он откинулся на подушки, вытянул руки и принялся ее трогать. Обычно это ее заводило, когда он так вот – при свете дня – рассматривал ее наготу, наслаждался прикосновениями к ней. Сейчас не сработало.

– И тебе показывал? – повторила она вопрос, осторожно сбрасывая с себя его руку.

– Да, и мне показывал, – отозвался он беспечно.

Проследил взглядом, как она слезает с кровати, тянется к длинному халату из нежной байковой ткани цвета штормового моря. Прячет от него свое прекрасное тело. Нервным движением отбрасывает назад длинные волосы.

– Эта вот твоя привычка, детка. – Он приподнялся с подушек и повторил точь-в-точь ее движение. – Ты никак от нее не избавишься.

Она выпрямилась, уставив на него вопросительный взгляд. Он должен был объясниться. Об этом говорили ее глаза. Рта она не разомкнула. Она вообще не часто говорила. Как-то так сложилось, что они во многом понимали друг друга без слов.

– Эта твоя привычка из прошлой жизни, детка, – пояснил он. – Если кто-то хорошо тебя знал в прошлом, он узнает тебя по ней.

Она негромко фыркнула. Это могло означать, что она не согласна. Многие женщины делают так же. Им свойственно слегка потряхивать головой, расправляя локоны.

– Нет, детка, у тебя это получается как-то не так, как-то по-особенному. И если кто-то из прошлой жизни…

Она не дала ему договорить. Отошла к незанавешенному огромному окну спальни, уставилась на море, в котором, как в огромном котле, ворочались темные волны. И негромко его перебила словами:

– Никто из прошлой жизни не помнит этого, Олег. Ты можешь быть абсолютно спокойным. Тот человек, который знал и помнил все мои привычки, уже три года мертв. Больше некому. Больше помнить об этом некому. В России.

Она помолчала, не моргая, уставилась на безлюдный бетонный пирс. Спина прямая, напряженная. Руки в карманах теплого халата. Потом повернулась к нему и холодно, как чужая, спросила:

– Что он говорил, этот странный русский?

– Где?

– Когда он показывал тебе фотографию, что он говорил?

– То же, что и остальным. Что долго отсутствовал и потерял след своей сестры. Три года назад, – сделал акцент на этих словах Олег. – Долго искал. Говорил с людьми. И вот приехал сюда, на остров. Потому что кто-то ему подсказал, где ее можно найти.

– Имя? Фамилию? Он назвал?

– Нет. Но фотографию показывает каждому второму.

– Тебе? Где тебе он ее показал? При каких обстоятельствах?

Ноги вдруг перестали ее держать и, нащупав рукой подлокотник старинного высокого кресла, доставшегося Олегу от покойных родителей, она в него упала. Взгляд ее по-прежнему был прикован к морю.

– Он явился ко мне в клинику.

– В клинику?! – ахнула она и обернулась на мужа, в глазах ее застыл ужас. – Он знает, что ты доктор?!

– Милая, милая, успокойся! Все не так, как ты себе нарисовала.

Олег соскочил с кровати, натянул домашние штаны из полосатого трикотажа, майку, присел на корточках перед креслом, в котором замерла его жена.

– Он сильно поранил палец левой руки и обратился за помощью в нашу клинику. А у нас, ты сама знаешь, всего два доктора на весь остров. Мой коллега как раз отлучился на пару часов.

– Во время дежурства? – изумленно вскинула она брови. – Это же серьезное нарушение по местным законам.

– У него обстоятельства, детка, – туманно ответил Олег, распахнул полы ее халата и приложился губами к ее коленям. – Именно поэтому я был один. И этот русский, которого все называют странным, попал на прием именно ко мне. Я обработал ему рану, наложил пару швов, сестра перевязала. И все.

– В какой момент он показал тебе мою фотографию?

– Кажется… Кажется, когда я выписывал ему рецепт. – Олег наморщил лоб, пытаясь вспомнить, потом кивнул. – Да, точно. Как раз когда я выписывал ему рецепт, он показал мне фотографию прежней тебя. И рассказал душещипательную историю о пропавшей без вести сестренке.

– Он что-то еще рассказал тебе?

– Нет. Я не проявил интереса к его рассказу. Сказал, что девушка на фотографии мне незнакома. И он ушел.

– Еще придет?

– Да. Но не ко мне. На перевязку. Тебе не стоит так волноваться, милая. Успокойся, – попросил нежным голосом супруг.

Выпрямился в полный рост. Ухватил ее за запястья и потянул из кресла.

– Все будет хорошо, дорогая. Он уедет. Он скоро уедет.

– Скоро? – возмутилась она, вставая с кресла и прижимаясь к мужу. – Ты же сам сказал, что он остается здесь до Рождества. Зачем? Почему?

– Ну, с его слов, он подождет еще пару недель, а потом уедет. Надеется, что сестра его вот-вот появится.