Впрочем, вернемся к обсуждаемым темам… В данном случае масла в огонь, как говорится, подлило и следующее обстоятельство. В 1957 году сотрудник Комитета по метеоритам А. Явнель вдруг обнаружил в пробах почвы, доставленных в Москву еще Куликом с места катастрофы в 1929–1930 годах и много лет пролежавших на полках Комитета, «метеоритное вещество» Тунгусского тела. Это были неправильной формы железные частицы с примесью никеля и кобальта, а также метеоритная пыль — магнетитовые шарики диаметром в сотые доли миллиметра, продукт оплавления металла в воздухе. Самая крупная частица имела длину шесть миллиметров.

Публикация об этой находке была срочно напечатана в том же году в «Астрономическом журнале». По поводу этого сообщения сразу же в центральной печати выступили двое ученых: К. Станюкович и Е. Кринов, заявившие, что эта находка дает «разгадку загадки Тунгусского метеорита». Сторонники гипотезы о гибели в данном месте космического корабля, в свою очередь, объявили состав найденных частиц вполне подходящим для материала его корпуса.

Однако в дальнейшем и тем и другим пришлось разочароваться, так как отождествление этих частиц с веществом Тунгусского тела оказалось просто ошибочным. Проведение химического анализа показало, что состав этих крупинок совпадает с составом образцов, найденных в районе падения Сихотэ-Алинского метеорита. Видимо, пробы Кулика были «засорены» в результате долгого хранения в подвалах Комитета по метеоритам, сильно «пропитанных» космическим веществом. Более того, когда через год такому же анализу были подвергнуты другие пробы Кулика, остававшиеся на базе его экспедиции на реке Хушме, то железных шариков в них было найдено гораздо меньше, да и те оказались промышленного происхождения.

В дальнейшем в связи с бурным развитием практической космонавтики и осуществлением исследований с помощью автоматических космических средств таких планет Солнечной системы, как Марс и Венера, пришлось отказаться от предположений о посещении в прошлом Земли межпланетным кораблем именно с этих ее ближайших космических соседей. Вопрос же о наличии в так называемом Южном болоте метеоритного кратера требовал специальной проверки, а для этого необходимо было послать туда новую экспедицию.

После завершения первой очереди работ по изучению Сихотэ-Алинского метеорита (1947–1951 годы) некоторые исследователи стали готовиться к экспедиции на Подкаменную Тунгуску. Так, например, уже летом 1953 года на заимке Кулика появился московский геохимик, кандидат геолого-минералогических наук К. П. Флоренский. Он вместе с проводником-эвенком прошел пешком от Ванавары по «тропе Кулика» до его заимки и нашел находившиеся там избы в полной сохранности. Осмотрев окрестности вокруг «штабной избы» Кулика, К. Флоренский пришел к выводу, что, во-первых, имеющиеся там воронки являются карстовыми и, во-вторых, им не было обнаружено видных «следов» метеоритного кратера, поскольку Южное болото показалось ему типичным для подобного района тайги зарастающим образованием.

В отчете о своем посещении места падения Тунгусского феномена было сделано такое заключение:

«Организация экспедиции в район падения метеорита сейчас не представляет трудностей и легко может быть проведена».

Посещение Метеоритной заимки Флоренским было только «прикидкой», так как прошло еще два года, когда лишь в 1958 году удалось осуществить туда первую послевоенную и, действительно, настоящую экспедицию. Так начался второй этап в деле исследований Тунгусского метеорита.

ЭКСПЕДИЦИЯ ФЛОРЕНСКОГО 1958 г.

В состав этой экспедиции, которую возглавил «специалист» по данному вопросу К. П. Флоренский, был приглашен любивший и знавший сибирскую тайгу, опытный геолог Б. И. Вронский, получивший за открытие месторождения золота на Колыме звание лауреата Государственной премии. Помимо него в состав экспедиции были откомандированы следующие сотрудники Комитета по метеоритам: астроном И. Т. Зоткин, минералог О. А. Алешкова, лаборанты Е. И. Малинкин и Т. М. Горбунова. В число участников экспедиции были зачислены также авторитетные ученые, интересовавшиеся проблемой Тунгусского метеорита, доктор химических наук П. Н. Палей, кандидат химических наук Ю. М. Емельянов, кандидат физико-математических наук С. А. Кучей. И, наконец, в экспедицию был приглашен известный нам К. Д. Янковский, бывший до этого участником одной из экспедиций Кулика.

Таким образом, в экспедиции Флоренского принимали участие специалисты высокой научной квалификации, что отличало ее от довоенных. Отметим и то, что ее участникам были выданы прекрасные карты, чего, естественно, не было и в помине у Кулика. Исследования были начаты в июле месяце и по своей продолжительности были рассчитаны на два месяца.

Экспедиция обследовала обширный район лесоповала и составила его карту. При этом ни в Южном болоте, ни в других местах не были обнаружены метеоритные кратеры. Окончательно была установлена термокарстовая природа встречавшихся там воронок. Одной из основных задач экспедиции являлось обнаружение мелкорассеянного метеоритного вещества, однако проведенные поиски распыленного мелкозернистого вещества железоникелевого метеорита дали отрицательные результаты. А найденные, например, в пробах почвы металлические вкрапления уже не приписывались метеориту, поскольку такие шарики были обнаружены и под Москвой, и под Петербургом, и в Антарктиде, и даже на океаническом дне. Это, как выяснилось, была обычная космическая пыль или фрагменты земного происхождения. Не обнаружив в районе катастрофы метеоритного вещества, члены экспедиции установили совершенно новое явление — аномально быстрый прирост деревьев.

Все эти обстоятельства заставили некоторых членов экспедиции Флоренского 1958 года прийти к заключению, что метеорит взорвался не при соприкосновении с Землей, а на некоторой высоте над поверхностью. Однако подобное заключение находилось в явном противоречии со всеми данными «классической» метеоритики. Дело заключалось в том, что все наблюдавшиеся до этого метеориты или сгорали в атмосфере, или, раскалываясь на части, выпадали отдельными кусками, или, наконец, проникали в толщу земной коры, соответственно образуя кратеры. Исследователям стало абсолютно ясно, что Тунгусский метеорит мог быть только каменным.

Что же касается теоретических исследований по проблеме Тунгусского метеорита, то наибольшей известностью в то время пользовалась, как уже говорилось выше, логичная идея, которую развивал и пропагандировал Е. Л. Кринов. Она базировалась на работах известного специалиста в области метеоритики И. С. Астаповича. Е. Кринов считал, что Тунгусское тело было типичным кратерообразующим метеоритом. При прохождении земной атмосферы с космической скоростью масса его составляла миллионы тонн. Метеорит, врезавшись в сухое торфяное болото, взорвался в южной части Большой котловины.

Взрывом были пробиты верхние слои почвы и вечной мерзлоты, благодаря чему подпочвенные грунтовые воды хлынули на поверхность и затопили кратер, образовавшийся от падения метеорита. Сухое болото превратилось со временем в топь глубиной до 8 метров, часть же торфяного покрова всплыла, образовав на болоте «острова». Обломки метеорита то ли сгорели в момент взрыва, то ли были разметаны по окружающим торфяным болотам, где их и невозможно было найти.