Волька послушно исполняет команду и предусмотрительно отбегает, когда Андрей опасно клонится вперед. Я тут же спешу подхватить его под грудь.

- Да, стой ты, зараза! Рухнешь, я тебя потом не подниму!

Я оглядываюсь, думая, как поступить. Квартира у нас пятикомнатная и места хватает. Но в одной из спален спят родители, еще в двух Лялька и Умка, одна моя. Свободной остается гостиная. Но если утром сестры проснутся и наткнутся там на это чудо… А чудо, не дай бог, во сне захочет почесать себе зад… Краснеть за него буду я.

- Идем, Андрей. Я тебе помогу.

- Куда? – Шибуев оживляется. – В спальню?

- Размечтался, - сержусь. – В ванную! Будем мыться! И раны надо обработать. Я тебя такого страшного к себе в постель не пущу!

Вот пьяный, а сообразил. Снова полез руками под майку.

- Ты все-таки решила, что я лучше, да, Сахарок?

- Да стой ты, котяра! Дай разую тебя! Ну и мужа я себе нашла. Алкаш!

- Свет, я не алкаш, я врач. И, между прочим, очень персф… перспективный.

- Угу, - я сажусь на корточки и снимаю с него кроссовки. Пальцы Шибуева тут же находят мои волосы и гладят шею. – Ты мне еще сказку расскажи, про бычка.

Он пробует, но сбивается.

- Не получается, - грустно вздыхает.

- То-то же.

- Я брошу пить, Светка. Хочешь? Совсем?

Хочу ли? Я замираю на секунду. Что-то в этих словах кажется мне настоящим, и в тоже время неправильным. Словно у меня на самом деле есть право этого хотеть.

«… в том смысле, что у меня никогда не было и не будет для души. Поверь мне, я как никто знаю, насколько она хрупка. Нет, я не создан для серьезных отношений. Все это просто на самом деле. Физиология никогда не подводит. Главное, четко обозначить границы».

Нет, главное, об этих границах не забыть.

Я встаю и пожимаю плечами:

- Зачем? Пей на здоровье. Мне-то что? Только в следующий раз пьяным ко мне не приходи.

- Что? Неужели я тебе совсем не нужен? – огорчается Андрей очень искренне. - Совсем-совсем, Уфимцева?

Ну, вот. Точно пьян в стельку. В трезвой жизни я теперь для него Шибуева.

Вот и хочется рассердиться, а смотрю в черные глаза кота и понимаю: не могу.

- Ну, конечно же, нужен, дурачок! – говорю, что чувствую. - Идем мыться.

Я отвожу его в ванную, раздеваю и сую под душ. Усадив, помогаю вымыть голову. Хорошо, что в доме есть мужчина – мой отец. Шибуев не смущается, а у меня выбор невелик. Если сейчас эти сто восемьдесят семь сантиметров рухнут на пол в ванной или в коридоре, на звук сбежится весь дом. Я помогаю Андрею надеть новое белье и провожаю в свою спальню. С трудом укладываю в постель, потому что сам укладываться он не хочет. Поймав за талию, шепчет в ухо:

- М-м, Сахарочек, ну почему ты так пахнешь, что тебя хочется съесть?

- Андрей, ложись, пожалуйста, завтра поговорим.

- Я же тебе помочь хочу, Светка, как ты не поймешь?! Я же твой друг!

Губы Шибуева находят мою шею, рука – грудь, и я не выдерживаю. Отпихиваю его от себя и встаю.

- Может, и других друзей на помощь позовем? – холодно предлагаю. – Подумаешь, устроим дружеский перепих! Все мне поможете. Ведь для здоровья же, не для души. Тебе, как врачу, лучше знать! Как захочу мужика, так и буду вас всех по очереди перебирать!

- Светка…

- Спи, сказала, а то врежу! Уйду, если будешь руки распускать, понял?

- Понял.

Я достаю из шкафа еще одну подушку, ложусь, укрываюсь одеялом и отворачиваюсь от парня.

- Свет?

- Спи, Шибуев. Ради бога, спи! А то возьму и тоже напьюсь!

Он лежит тихо-тихо, даже удивительно. Я чувствую затылком и лопатками тепло от его груди и легкий шелест дыхания. В этой постели я уже давно сплю одна, но Шибуев почему-то не ощущается чужим. Лишь чем-то досадно-горьким, своим, от чего не отвернуться. Как щемящая правда.

Я еще долго не сплю, даже когда Андрей засыпает. Лежу, смотрю в темноту перед собой, вспоминая школу, институт, себя и Феликса. Ту Светку Уфимцеву – уверенную в себе, счастливую девушку, какой я была когда-то. До тех пор, пока не узнала, что выбраковка.

Горечь никуда не ушла и никогда не уйдет, я знаю об этом как никто. Она сидит в душе занозой и сейчас, почувствовав слабину, обжигает болью воспоминаний. Слезы жгут глаза, но я не дам им пролиться, и не стану себя жалеть. Я просто усну, чтобы завтра проснуться и в новом дне казаться собою прежней.

Шибуев вдруг наползает и обнимает меня. Спит, притянув к себе – к горячему и живому теплу, ровно сопит в макушку…

Так могло бы быть в моей жизни, но не будет никогда.

Я утыкаюсь носом в подушку и тихо реву.

POV Андрей

- Света?

- Доброе утро, Андрей. Как спалось?

Я просыпаюсь и сажусь в постели. Оглядываюсь, ероша рукой волосы. Сон отпустил внезапно, бросив из уютной неги в действительность, и мне не сразу удается понять, где нахожусь. Чужая спальня кажется смутно знакомой, а вот светловолосую девушку я узнаю сразу.

Уфимцева стоит у раскрытого шкафа в юбке и бюстгальтере, и перебирает вещи. Мне только что она снилась, и вид полуобнаженной полной груди в обрамлении синего кружева заставляет сглотнуть слюну.

Она достает из шкафа блузку и надевает. Расчесывает и подкалывает волосы. Подходит к зеркалу, чтобы подкрасить глаза и губы. Не потому, что хочет произвести на меня впечатление, а потому что это ее дом и она делает так каждый день. Проходит мимо к столу и собирает сумочку, прежде застегнув на запястье часы.

Я вспоминаю вчерашний вечер и прошу покаянно:

- Светка, прости.

- Да ладно, - она отмахивается, - ерунда.

- Скажи, я что, и правда приперся ночью и разбудил весь дом? – удивляюсь себе, прикладывая ладонь к пульсирующему виску. - Черт, кажется, там был твой отец.

- Он там действительно был, Андрей.

- И что? Сейчас он знает, что я здесь?! – спрашиваю хрипло. Анатолий Уфимцев серьезный мужик, который любит свою семью. Если бы такая пьянь заявилась к моей дочери, да еще оказалась в ее постели - я бы на его месте себя убил.

- Конечно, это же его дом, - спокойно отвечает Светка. - Уже заглядывал, хотел с тобой поздороваться.

- Со мной?

- Да. Узнать, как его зять себя чувствует. Ты ночью очень убедительно называл его папой.

- Кто? Я? – изумляюсь. – Черт, не может этого быть!

Уфимцева оглядывается, подходит, и касается пальцами моего подбородка, с беспокойством осматривает лицо. Меня тут же овевает теплым цветочным запахом ее легких духов. Хмурится, зацепившись взглядом за губы.