Ансельм — на кухне, а Виктор — в лесу, я на некоторое время задержалась в прихожей, чувствуя себя потерянной. Что я делаю здесь? Я не знала толком этих людей. И они не знали меня. Ной ненавидел меня, а мои родители дома не могли найти себе места от беспокойства. Во что я сама себя втянула? Удрученная, я стала подниматься по лестнице.

— Что делать? — спросила я у оленя на стене. Как всегда, мне показалось, что он подмигнул мне.

На сей раз я хотя бы взяла с собой нож. Возможно, чемодан отвлечет меня. Едва войдя в свою комнату, я бросила его на кровать, открыла чемодан и снова была поражена часовым механизмом, изображенным на внутренней подкладке. Я вонзила нож в чемодан. Определенно под тканью был картон или что-то подобное. Но я ошибалась. Всей массой тела я оперлась на ручку, но поскользнулась и упала на чемодан, повредив запястье. Но все еще не хотела сдаваться. Я взяла нож и хотела разрезать тканевое покрытие. Никаких шансов. Черт возьми! Что это был за материал, мне неизвестно, но клинок ничего не мог с ним сделать. В ярости я бросила нож в чемодан, закрыла его и затолкала обратно под кровать. Затем я достала телефон из комода. Здесь практически нигде нет сети, но, возможно, на берегу озера все было по-другому. Я должна уйти подальше от ужасного чемодана. Вероятно, подумала я, там есть двойное дно.

Я пошла по Х-пути через лес вниз, на этот раз медленно, и смотрела на дисплей телефона. Вокруг меня трещали сверчки. Ну вот, палка. Только одна палка. Ничего. В отчаянии я набрала сообщение маме: «Скучаю. Люблю тебя. У меня все хорошо. Скоро вернусь домой». Как глупо это было без связи. Я удалила сообщение. На лесной опушке взвизгнула бензопила. Это наверняка был Виктор. Нужно спросить, есть ли у него телефон и как им здесь пользоваться. Я шла по набережной, пока не увидела Виктора среди деревьев. Он собирался распилить падающее дерево. Пот блестел на его лбу. Его рубашка была расстегнута до груди. Расставив ноги, он собирал ветви. Увидев меня, он выключил огромную бензопилу.

— Ну, моя дорогая. Все в порядке? Тебе нужна помощь?

— Да, я… ээ… хотела спросить…

— А, так ты хочешь помочь, — пошутил он и показал на огромную кучу поломанных ветвей и сучьев. — Их нужно отнести на поляну. Там стоит большая поленница. — Он снял свои перчатки и дал их мне. — Чтобы дело шло легче.

Я увидела, что перчатки были мне велики. Тем не менее я стала переносить длинные ветки через заросли на поляну. Виктор очень славный. Я помогу ему, и наверняка он разрешит мне позвонить.

Работа была изнурительной и потогонной, но от нее мне стало лучше. Энергия растекалась по моему телу. Я чувствовала обновление и такой прилив сил, что, кажется, могла бы запросто вырвать с корнем деревья, с которыми возился Виктор. Раньше я часто была такой усталой и разбитой, но здесь воздух как эликсир жизни. Благодаря тому, что мое тело стало вдруг таким сильным, запутанная ситуация, в которую я попала, представилась мне более простой. Короткий приступ отчаяния утих. Я работала до тех пор, пока вся не покрылась потом. Снова и снова я вспоминала о Ное. Он казался мне звездой, которая упала мне под ноги и от которой исходил сильный свет, почти обжигавший меня. Я не могла дождаться полудня, когда мы встретимся снова. В то же время я боялась, что он снова может бросить что-то обидное мне в лицо. Я решила больше не допускать этого. То, что он слеп и одинок, еще не давало ему никакого права обращаться со мной как с ничтожеством. Я решила, что буду общаться с ним по-деловому, следуя девизу: я учу тебя плавать и требую взамен только уважения к себе. Более мне ничего не нужно. В любом случае, скоро я уеду отсюда, однако нельзя говорить ему об этом. Я ответила бы ему, если бы рядом не было сестры Фиделис. С другой стороны, я не знала, промолчит ли он и могу ли я ему доверять.

Примерно через час Виктор выключил пилу, и я снова услышала шум сверчков.

— До обеда я должен сделать еще кое-что, — сказал Виктор. — Здесь я закончу позже. Скоро увидимся.

Он взял пилу и исчез. Я упустила возможность сказать ему о звонке, но сейчас для меня это было не так важно. Я протащила еще одну ветку между елками на поляну, прошла мимо озера и дальше двинулась по X-пути через лес. Я уже подходила к вилле, как вдруг увидела Ноя, выходящего через ворота в лес. Что ему потребовалось там сейчас, когда до нашего занятия оставалось совсем немного времени?

13

Бесшумно я пошла за ним. Протоптанная широкая дорожка вела между многолетниками, папоротниками и деревьями. Хвоя и старая листва хрустели под моими ногами. Ной шел быстро. Его голубая футболка мелькала снова и снова, и я ориентировалась на нее. Земля была мягкой и влажной. Насекомые кружили над ярко-зеленой травой, ветвями березы и брусникой. Солнечным пятном в ложбине сиял пруд с черной водой. Ной сел на камень рядом с березой и направил свое лицо с закрытыми глазами к солнцу, свет которого, подобный свету театральных ламп, пробиваясь сквозь кроны деревьев, падал на него. У нас было мало времени. Сейчас уже половина двенадцатого. Я хотела повернуть назад, как вдруг в подлеске мелькнуло белое пятно. Как завороженная я наблюдала за ним. Сначала я подумала, что это один из хлопковых цветов. Но белая точка относилась к верхушке пушистого хвоста. И к лисе. Ной прислушался, открыл глаза, пошарил в своем кармане, вытащил что-то, положил себе в руки, которые он держал перед собой в форме тарелки. Лис выглянул из-за рваного корневища, подошел к нему и съел из его руки. Я не очень хорошо знакома с повадками лис, однако это показалось мне очень странным. Лисы не боятся человека? Я думала, они активны только ночью. Я ожидала, что теперь лис бросится бежать, но вместо этого он положил голову на грудь Ноя. Улыбаясь, он потерся об него и коснулся его морды. Он погладил его белоснежную грудь, и от удовольствия лис сделал движение головой. Он вел себя как собака. Я никогда не видела ничего подобного. Затем Ной обнял лиса и прижал ее к себе. Он сделал это так нежно и тепло, что у меня на