— Нам пора, — сказала она, вставая.

— До вечера, — спокойно проговорил Николай. — Надеюсь, на тренировку придете?

— На тренировку придем.

Но она не пошла и на тренировку. Во-первых, после вчерашней истерики все тело противно ныло, во-вторых, Ольга стала неодолимо раздражать ее своей покорностью, готовностью к самоотречению, а главное, блаженно-счастливым взглядом, который она даже не скрывала.

Домой Ксюша тоже не поехала, весь вечер бродила по улицам, отбиваясь от желающих познакомиться, и сбрасывая многочисленные звонки с мобильника.

— Как тренировка? — спросила она на следующее утро Ольгу.

— Отлично. Я уже беру приличный вес.

— Смотри, не переборщи, — посоветовала Ксюша. — А то вырастут бицепсы, как у мужика.

— Пусть вырастут, — засмеялась Ольга. — Легче работать будет.

Ксюша ждала, не скажет ли она, что они вчера все-таки пошли гулять, но Ольга молчала. «Великолепно, — похвалила она саму себя. — Пауза сработала. Скоро можно снова идти в наступление».

— Ты уверена, что на тебя, вправду не обиделись? — Ксюша говорила, как бы невзначай, но с хитрецой в голосе — дескать, шутки это все, ничего серьезного, просто интересуюсь.

— Ты Кольку имеешь в виду? — простодушно спросила Ольга. — Думаю, что он обиделся и еще как. Он потом, после тренировки меня долго уговаривал.

— Что же ты? Согласилась бы.

Ольга пристально посмотрела на Ксюшу.

— Согласиться? Но ведь ты бы расстроилась.

— Что за ерунда? — Ксюша изобразила на лице подобие удивления. — Почему я должна расстраиваться?

— Не знаю. — Ольга вздохнула. — Коля ведь нравится тебе. Я вижу. Я ему об этом вчера прямо сказала.

— Сказала? Ты? Зачем?! — Ксюша без сил опустилась на кушетку.

— Ксюнечка, ну прости, Бога ради. Я… ты пойми, я вовсе не хочу вам мешать. А все получается сикось-накось.

— Да это я вам мешаю! Я! — уже не сдерживаясь, закричала Ксюша. — Я лишняя, и отлично знаю это.

— Глупышка, да нет же, нет. — Ольга подсела рядышком, обняла ее за плечи. — Ну, поговорим начистоту. Я вчера покривила душой. Совсем капельку, чуть-чуть. Конечно, меня не оставляет равнодушной его внимание. Конечно. Он молодой, красивый, он просто излучает жизненную силу, энергию. Это то, чего мне не хватает. А я… я очень устала. Колька, он, как глоток воздуха в душной комнате.

— Так сделай этот глоток, — тусклым голосом проговорила Ксюша.

— Не могу. Что будет потом? Он младше меня на четыре года. И… у нас нет ничего общего, что могло бы связывать.

— А спорт?

— Брось. Ну какая я спортсменка? Он просто вбил себе в голову всякую чепуху, увидел во мне что-то, чего нет на самом деле.

«Эк, как у них далеко все зашло, — тоскливо подумала Ксюша. — Видно, вместо тренировки они вчера проболтали весь вечер».

— Мы так долго разговаривали, — точно прочитав ее мысли, тихо сказала Ольга. — Так долго.

— О чем?

— Он рассказывал о себе. О том, как был маленьким, как отец привел его в спортивную школу. Еще о девушке своей, ее звали Катя.

— И ты слушала о его девушке? — Ксюша презрительно скривила губы.

— Слушала. Мне почему-то было интересно. Все о нем интересно. Но это не любовь, я точно знаю!

— Ничего ты не знаешь. — Ксюша аккуратно сняла с плеча Ольгину руку. — А обо мне с ним не говори. Ясно?

— Да. Прости.

Николай до обеда зашел раза три. И после обеда. На Ксюшу он больше не смотрел, только на Ольгу. И разговаривал с ней иначе, чем в предыдущие дни — так разговаривают с человеком, который по-настоящему дорог.

— Мне приятель по дешевке билеты достал на мюзикл. Пойдешь в субботу, Оль?

— Сколько билетов?

— Два.

— А Ксюшка?

Он покладисто кивнул.

— Попрошу третий.

Ксюша пробуравила Ольгу уничтожающим взглядом.

— Зачем?

— Я хочу, чтобы ты была с нами.

— Ладно.

Они ходили на мюзикл, ходили в аквапарк, в казино — везде втроем. Ксюша не могла противиться искушению — лишь бы видеть его, хоть раз за вечер заглянуть в его глаза с надеждой увидеть в них что-нибудь, кроме равнодушия. Увы! Никаких эмоций. Надо отдать должное Николаю, он больше не насмешничал и со стойкостью выносил рядом нежелательное Ксюшино присутствие. Он подчинялся Ольге, заведенному ею порядку, и не думал прекословить.

Так прошел почти месяц. Ксюша не знала, видятся ли Ольга и Николай наедине, но подозревала, что, наверное, так и есть. Иногда что-то проскальзывало у Ольги в разговоре, а порой взгляд ее становился туманным и отсутствующим, выдавая, что ее тревожат не только платонические воспоминания.

В конце мая она сдалась. Положила Ксюше голову на плечо, уставила в потолок широко открытые глаза.

— Ксюнь, я его люблю.

Ксюша подавленно молчала.

— Я знаю, что ты сейчас скажешь. Что мы не пара, что нужно быть осмотрительней после всего, что со мной было.

— Окстись! Я не собираюсь ничего говорить.

— Я идиотка, да? — Ольга искательно заглянула ей в лицо.

— Ты счастливая.

— Ксюнька, ты самая лучшая! Я тебя обожаю! — Ольга принялась целовать ее — в щеки, в нос, в подбородок, куда попало.

— Оставь. — Ксюша отстранилась, встала с диванчика. Подошла к окну, закурила.

— Ты злишься на меня? — тихо проговорила Ольга. — Ты… тоже его любишь?

— Да что ты! Мне он давно до лампочки. — Ксюша говорила абсолютно спокойным и равнодушным тоном, хотя в этот момент ей хотелось умереть.

— Ну, слава Богу. — Ольга с облегчением вздохнула. — А то меня мучило это неимоверно. Знаешь что? — Она мечтательно улыбнулась.

— Что? — спросила Ксюша деревянным голосом.

— Мы поедем с ним к морю. На следующей неделе. Он уже договорился об отпуске. А я сегодня пойду.

— Замечательно. — Ксюша нервно стряхивала пепел с сигареты.

— Неудобно перед тобой получилось, — виновато проговорила Ольга. — Мы ведь вместе хотели.

— О чем ты? Разве я не понимаю?

— Мы еще съездим, Ксюнь, честное слово, съездим.

— Конечно.

Ольга снова вздохнула и замолчала.

Потом приходил Николай. Они с Ольгой надолго скрылись в подсобке. Ксюша к ним не заходила, даже благородно взяла на себя одну из Ольгиных клиенток. Внутри у нее было пусто, как будто все чувства перегорели. Вся ее предыдущая жизнь казалась ей сплошной ошибкой. Зачем было заботиться о красоте своего лица и тела, долгие годы казаться веселой и неунывающей очаровашкой, мечтать о прекрасном принце? Зачем? Вот он пришел, и не замечает ее, она для него пустое место. Что привлекло его в Ольге? Душа? Но разве у Ксюши нет души? Костя много раз в шутку называл ее бездушной и бессердечной. Может быть, он прав? А, впрочем, какое это теперь имеет значение?