— Куда уехал?

К нам присоединился Финан, закутавшийся от дождя в плащ из тюленьей шкуры.

— На охоту, — сказал я.

— На охоту! В такую-то погоду?

— Прошлой ночью он сказал, что видел за рекой кабана. — Я показал на юг и повернулся к норвежцу. — Сколько людей он взял?

— Шестнадцать, господин.

— Согрейся, — сказал я, — и отдохни. Нам с Финаном нужно немного выгулять лошадей.

— Для этого есть слуги, — буркнул Финан.

— Только мы с тобой, — настоял я.

— А если за тобой пошлет Этельстан?

— Подождёт, — сказал я и приказал моему слуге Алдвину седлать лошадей, и под порывами ветра и проливным дождём мы с Финаном поскакали на север. Он, как и я, надел кольчугу, кожаная подкладка вымокла и холодила тело. Я был в шлеме и со Вздохом змея на поясе. Повсюду вокруг нас раскинулись шатры и шалаши, в которых по требованию Этельстана с неохотой собрались воины со всей Британии.

— Посмотри на них, — сказал я, когда наши лошади сами нашли дорогу в мокрой траве. — Им говорят, что здесь собираются бороться за мир, но все до последнего человека ждут войны.

— Ты тоже? — спросил Финан.

— Она приближается, и я должен укрепить бастионы Беббанбурга и закрыться от всего проклятого мира.

Он фыркнул.

— Думаешь, весь мир оставит нас в покое?

— Нет.

— Твои земли разорят, скот перебьют, фермы сожгут, а поля превратят в пустоши, и чего тогда будут стоить твои бастионы?

Вместо ответа я задал свой вопрос:

— Думаешь, Этельстан в самом деле отдал Беббанбург Элдреду?

Вопрос, который не давал мне спать.

— Если так, то он глупец. Ему нужен такой враг, как ты?

— У него тысячи людей, а у меня сотни. Чего ему бояться?

— Тебя. Меня. Нас, — ответил Финан.

Я улыбнулся и повернул на восток. Мы ехали по северному берегу реки Лаутер, которая разлилась, подпитываясь грозой, бурлила и кружилась на каменистом ложе. Лагерь Гутфрита, который прибило к земле шквалом косого дождя, находился слева от нас. Почти никого не было видно, хотя с полдюжины женщин набирали воду из реки деревянными ведрами. Они осторожно посмотрели на нас и понесли тяжелые ведра к лагерю, где тускло дымились костры, пережившие ночной дождь. Я придержал жеребца и посмотрел на лагерь Гутфрита.

— Мне приказали привести только тридцать человек, — сказал я. — Но как ты думаешь, сколько воинов у Гутфрита?

Финан посчитал шалаши.

— Как минимум сотня. — Он обдумал это и нахмурился. — Как минимум сотня! Так что мы тут делаем? — Он подождал ответа, но я ничего не сказал, просто вглядывался в лагерь Гутфрита. — Делаешь из себя мишень? — спросил Финан.

— Для лучника? В такой дождь ни один лук не выстрелит. Тетива намокла. К тому же нас видят они.

Я кивнул в сторону группы западносаксонских всадников, ожидавших на дороге за лагерем Гутфрита. Дорога пересекала реку Эмотум и вела на север, к землям скоттов, поэтому я предположил, что брод охраняют те же люди, что заговорили с нами по прибытии, которым поручено поддерживать мир.

— Поехали дальше на восток, — сказал я.

Пока мы ехали, дождь ослаб, ветер переменился, и над восточными холмами показалась полоска белых облаков. Мы скакали вдоль реки, мимо перелесков и пастбищ.

— Так Гутфрит поклялся в верности Этельстану? — спросил я.

— Но он все равно станет сражаться за Константина, — сказал Финан.

— Возможно.

Я размышлял над советом Хивела обдуманно выбирать сторону. Моя семья владела Беббанбургом почти четыреста лет, хотя он был окружен королевством, где правили пришлые норманны: даны или норвежцы. А теперь Нортумбрия — последнее королевство под властью язычника, и оба, Этельстан и Константин, с жадностью пожирают его глазами.

— Так почему Этельстан просто не убьет Гутфрита? — подумал я вслух.

— Из-за Анлафа, конечно, — уверенно ответил Финан.

Анлаф. Для меня — просто имя, но имя, звучащее всё чаще и несущее угрозу. Молодой норвежец, король Дифлина в Ирландии, быстро заработавший себе репутацию воина, которого следует бояться. Он завоевал большую часть других норманнских королевств Ирландии, и ходили слухи, будто у него столько кораблей, что море может потемнеть.

— Гутфрит — родственник Анлафа, — продолжил Финан, — и если Гутфрит умрет, Анлаф будет претендовать на трон как наследник. Он переправит сюда свою армию. Он хочет заполучить Нортумбрию.

Я свернул чуть на север, под прикрытие рощицы, и стал там ждать, глядя на дорогу, по которой мы проехали. В небе висело облако дыма от костров большого лагеря, собранного Этельстаном. Финан остановил лошадь рядом с моей.

— Думаешь, Гутфрит будет нас преследовать? — спросил он.

— Подозреваю, ночной лучник из его людей.

— Скорее всего.

— И моя смерть стала бы подарком Этельстану, — с горечью добавил я.

— Из-за того, что он хочет Беббанбург?

— Он нуждается в нём. Ему необходимы крепости по всему северу, и он знает, что я никогда не отдам Беббанбург. Никогда.

Капли дождя стекали со шлема Финана на седую бороду. Он помолчал, а затем проронил:

— Он получил всё только благодаря тебе.

— Он высоко взлетел. Он король Британии, а я стар и не нужен. Он желает создать новую Британию под главенством Инглаланда, а я — языческий камешек в его христианском королевском сапоге.

— И что станешь делать?

Я пожал плечами.

— Подожду, пока он меня вызовет. Выслушаю его, а затем приму решение. — Я криво улыбнулся. — Если доживу.

И я показал на запад. Нас преследовала дюжина всадников, они появились промеж невысоких деревьев на речном берегу. Все в кольчугах и шлемах, с копьями и мечами, на щитах вепрь Гутфрита.

— Едем дальше.

Мы направились на восток и теперь прибавили хода, комья мокрой земли разлетались из-под тяжёлых конских копыт. Лаутер остался справа от нас, торопясь к слиянию с рекой Эмотум, скрытой густой рощей слева. Впереди показалась ещё одна полоса леса, и, въехав в нее, мы тут же потеряли из вида догонявших нас всадников.

— Повернём туда? — спросил Финан, указав на север, где берег реки укрывала густая поросль.

Если мы скроемся в тех обширных зарослях, появлялся шанс оторваться от преследователей, но я лишь покачал головой.

— Поскачем дальше, — сказал я.

— Но...

— Едем дальше, — я поднырнул под низко нависшие ветви и погнал коня в сторону залитого водой пастбища. Я заметил, что две реки впереди сходятся все ближе и ближе.