— Какие планы? — спросила Даша, покосившись на полупустую сумку гостя.

— Жить тут буду.

— Супер! — восхитился Петр. — Серьезно, Серега, мы очень рады и в обиду тебя не дадим, знаем, что ты отличный парень. Но люди вокруг озлоблены, оболванены. Только немногие задумываются, а правду ли нам впаривают. Вот, например, мы с Дашулей. В общем, если узнают люди, что ты из России прибыл, да еще и в армии служил…

— Обязательно узнают, — сказала Даша и вздохнула.

— Переживу. — Сергей улыбнулся. — Кому сейчас легко?

— А и правильно, — заявил Петр. — Выкрутимся, прорвемся. Главное, что вся семья в сборе будет.

— С деньгами-то у вас как? — спросил Сергей. — Могу помочь, если что. Пока служил, неплохо накапало.

— Деньги — это зло, — заявил Петр. — А мы добрые. Зачем нам много денег?

— У мамы еще не был? — спросила Даша.

— Не был, — признался Гайдук. — Звонил, но не был. Посижу немного и пойду. Мне капельку. — Он придержал бутылку с самогоном, из которой Петр уже собрался плеснуть в стакан. — Наверное, у мамы остановлюсь. Там привычнее, да и места больше. Все в порядке у нее?

— Слава богу. — Даша перекрестилась. — Вроде все в норме. Болеет, но приступов больше не было. Она теперь умная — пьет лекарства, не дожидаясь, пока десять раз напомнят. Сестра из больницы приходит, уколы делает. Ты прав, Сережа, поживи с ней. И ей приятно, и оба под моим присмотром будете. Если что, тут бежать четыре минуты. Мы предлагали ей перебраться к нам. Тут уютнее, и внучка под боком. Но ты же знаешь? Упирается, ни в какую, дескать, всю жизнь прожила в Бочарниковом переулке, отсюда меня и хоронить повезете.

— Ну, ладно, спасибочки, накормили. — Сергей сыто крякнул, хлопнул себя по коленям. — Спасибо вашему дому, пойду к другому. К матери надо было заявиться в первую очередь, а я зачем-то к вам зашел.

— Не спит она еще. — Даша посмотрела на часы. — Раньше двенадцати не ложится, сериалы смотрит. Успеешь, Сережа.

— Успею, — согласился Гайдук. — Ну, пойдем, Петро, подышим свежим дымом на дорожку.

Они курили за сараем. Откровенничать при Даше Сергей не хотел. Только теперь он рассказал мужу сестры о том, что случилось в кафе и у оврага. Петр побледнел, сделался молчаливым, только пыхтел, поглощая дым.

— Спасибо, Серега. Невероятное совпадение!.. — Он со злостью затоптал окурок. — Теперь у тебя будут неприятности. Не успел приехать и уже влип.

— Не бери в голову, разберусь. — Сергей подумал и вынул третью сигарету подряд. — На тебя не подумают — это точно. Фаэтон с Дуней мое лицо не видели. А если видели или запомнили голос, тоже не беда. Им еще долго придется вести растительную жизнь. Несколько дней можешь жить спокойно. Полагаю, военком насторожится, не станет делать резких движений, пока не прояснит обстоятельства. Ты должен твердить, что ничего не знаешь. Я сейчас уйду. Меня тут не было. Так и Дашке передай. Официально я приеду завтра утром.

— Надо же, Дуньку подрядили отбивную из меня сделать! — Петр злобно сплюнул сквозь зубы. — Как к человеку относился, он в машинах шарит. Сам виноват, что такой гнидой оказался. Ничего, пусть полечится. Увы, Серега, не все безоблачно в наших палестинах. Не хотели тебе говорить тогда, по скайпу. Дашка решила, мол, незачем брата расстраивать, он там воюет, ему не до наших проблем. Приедет, тогда и узнает.

— Я в курсе, что происходит в небольших украинских городках, — проворчал Сергей. — Фронт под боком, никто не знает, что будет завтра. Люди боятся, военкоматы зверствуют, гребут всех подряд, нацисты поднимают голову. Что я должен знать, Петро? Рассказывай, что творится в Новодиеве.

— Этот беспредел еще до войны начался. — Петр вздохнул. — А теперь усилился до какого-то припадочного безумия. У нас тут своя хунта, она же мафия. Менты и чиновники лютуют, задавили весь честный бизнес. Воровство — норма, идет открытый грабеж. Я еще удивляюсь, почему Гладышев втихую отморозков нанял. Он мог бы прислать своих людей среди бела дня, никто бы и не пикнул. Люди запуганы. Он давно уже глаз на мое хозяйство положил, все ходил вокруг, намекал. Потом открытым текстом: «Не глупи, Петро, если жить хочешь. Заплачу тебе немного за бизнес, не зверь же. Всяко лучше, чем гнить в сырой земле. Или в армию тебя забрею, на Восточный фронт, и не посмотрю, что у тебя белый билет по здоровью. Время тяжелое, страну защищать надо. Да еще и прослежу, чтобы тебя там в первый же день убили». Управы на них нет, все повязаны — в Новодиеве, в Днепропетровске, в Киеве. Многие рады бы уехать, да некуда. Вот и дрожат люди, по углам попрятались, а эти твари ничего не боятся. Обычный фашизм, Серега, цветет и пахнет. Бизнес убили поборами, рэкетом. Моего приятеля Володьку Парасюка пару месяцев назад завалили. Тоже с запчастями крутился. Бандюки с повязками ВиП пришли. Это организация у нас такая, «Возрождение и Порядок», со свастикой на гербе. Мол, будешь платить. Такую сумму выставили, что Володька им в лицо рассмеялся. Убили в тот же вечер, горло перерезали как барану. И все прекрасно знают, кто это сделал: нацики местные — Зяма, Шут, Борода и Фюрер. А кто их арестует? Они же патриоты, в высшей степени порядочные люди с высокими нравственными принципами. Вот и балдеют от своей безнаказанности.

— Вся верхушка в теме? — мрачно спросил Гайдук.

— Это у них партийное, — ответил Петр. — Вся верхушка в этой долбаной организации. Глава городской администрации Петренко Игнат Семенович — главная сволочь. Сколько душ загубил, чтобы дорваться до власти!.. Половину недвижимости в городе скупил. Ресторан «Днепр», торговый центр «Добряна», гостиница с сауной «Вольница». Сам зверь, а жена у него, Анастасия Яковлевна, тихая забитая баба, боится его. Он ведь в гневе оплеухи развешивает направо и налево. Она несколько раз пыталась покончить с собой, за что и получала по полной. На эту несчастную Игнат Семенович и оформляет свою недвижимость. А еще на племянников, на кузенов, на старую тетку. Заместитель у него Остап Коряка, по совместительству председатель местного отделения этой шарашки, «Возрождение и Порядок». Таких типов у нас випами зовут.

— Стоп! — встрепенулся Сергей. — Остап Коряка?

— Он самый. Дружище твой лучший. Вы же с ним неразлейвода были. Он и предложил Гладышеву отобрать у меня бизнес.

— Не видел я его давно, — потрясенно пробормотал Гайдук. — Звонил, он трубку не брал.

Надо же! Непутевый остолоп Остап Коряка — в чем-то скользкий, хитрый, себе на уме, но ведь другом был.

— Скурвился твой кореш, — глухо проговорил свояк. — Власть почувствовал, гниль из него полезла такая, что поначалу не верилось. В любой дом может зайти со своими подонками, обыск затеять, забрать кого-нибудь под надуманным предлогом. Пару недель назад ворвались эти твари к Сеньке Тихонову, стали избивать, орать, что поступил сигнал, будто он шпионит на ополчение. А Сенька ни сном, ни духом. Ясно, что поклеп. Любовник его жинки Матвей Козюпа телегу накатал, чтобы Сеньку угробить. Так эти суки даже разбираться не стали. Отвезли Сеньку в штаб-квартиру, в подвал бросили, пытали. Через день позвонили матери, забирай, мол. Та приехала и сына не узнала — мыло с кровью, в больницу даже брать отказывались. — Петр с тоской уставился на небо.