«Н-да уж, — подумала Алена. — Почувствуйте себя простушкой. Не стесняйтесь, наслаждайтесь разницей».

— Заходи-заходи, — ворковала Альма. — Хочешь попробовать первой, что я сегодня на ужин готовлю?

Пробовать Алене не хотелось. Альма прекрасно готовила, Алена имела возможность в этом убедиться. Ведь вчерашний ужин, сегодняшние завтрак и обед были приготовлены мачехой — это Алена тоже поняла с запозданием.

Выходит, Альма сама готовила на такую большую семью? Завтраки, обеды и ужины? Да уж, для этого точно нужны сверхъестественные силы. И она не ведьма? Да что вы, какие могут быть сомнения?

— Нет, спасибо, я еще не голодная, — невпопад ответила Алена.

Она пришла сюда, потому что хотела приготовить ужин своему отцу — как делала это всегда, каждый день, на протяжении многих лет. Но это место сейчас было занято, и Алена растерялась. В конце концов, она не нашла ничего лучше, чем сказать прямо.

— Я хотела папе ужин приготовить.

Альма одарила ее мимолетным взглядом с лучезарной улыбкой.

— Не волнуйся, не волнуйся! Я приготовлю ужин на всех — для меня это дело привычное. Все-таки у меня большая семья.

Мачеха Алены была счастлива, когда говорила об этом, а вот Алена, наоборот, почувствовала, как внутри нее кольнуло недовольство. Она подумала немного, потом сказала:

— Я могла бы приготовить папе то, что он любит. Вы же еще, наверное, не знаете, какие у него любимые блюда.

— Ох! — радостно отреагировала Альма, споласкивая в мойке овощи. — Я так надеюсь, что ты со мной поделишься! И не только тем, что Саша любит. Я бы хотела узнать побольше и о тебе. У тебя есть любимое блюдо?

— Нет, — равнодушно отозвалась Алена. — Я все ем.

Ее недовольство росло. Альма слишком явно не хотела пускать Алену за плиту. Для Алены не было секретом, что затевает эта женщина. Сначала она поселила ее подальше от папы, на втором этаже. Теперь не дает ей возможности готовить для него — хотя это ведь всегда была ее прерогатива, Аленкина. Что дальше? Новоиспеченная женушка займет все свободное время отца Алены, так что они с Аленой почти не будут видеться?

****

И к гадалке ходить не надо — Альма пытается их разделить.

— Может, я вам помогу что-нибудь сделать? — не собиралась сдаваться Алена.

Альма глянула на Алену с материнской лаской во взгляде. Потеряй Алена бдительность, легко повелась бы на это притворство, но доверять этой женщине девушка не собиралась.

— Саша мне рассказывал, как ты заботилась о нем все эти годы. Тебе пришлось столько на себя взвалить, из-за того, что вы жили только вдвоем… Наверное, это было тяжело. А ведь ты молоденькая девушка, тебе наверняка хочется тратить время на себя.

Алена чувствовала, что начинает вскипать от слов этой лицемерной женщины. Ловко придумано: крадет у нее отца, прикрываясь заботой о ней, Алене.

— Мне несложно, — сдерживая себя из последних сил, произнесла Алена. — Я люблю готовить для папы.

— Ты очень ответственная, Алена, — продолжала мило улыбаться Альма. — И хорошая дочь. Но тебе не нужно ни о чем не волноваться. Все заботы о твоем отце можешь поручить мне. Тебе пора жить для себя. Ты уже видела наш сад? Если хочешь…

В этот момент Алена почувствовала, как в ее сознании слетели все предохранители разом. Слова «Все заботы о твоем отце можешь поручить мне» стали последней каплей, и она сорвалась.

— Не хочу, — холодно и резко ответила она Альме. — Я не хочу гулять в вашем саду. И не притворяйтесь, что заботитесь обо мне. Вы просто выгоняете меня из кухни, потому что хотите отравить моего отца, как отравили своих бывших мужей, отправив их на тот свет раньше времени.

Альма посмотрела на Алену. Она выглядела скорее растерянной, чем удивленной или злой. Но ее растерянность длилась не дольше пары секунд. Глянув куда-то за плечо Алены, женщина охнула.

Повинуясь безотчетному порыву, Алену обернулась. Перед ней стоял ее отец.

— Алена, — незнакомым глухим голосом произнес папа.

Ответить она не успела. Рука отца взметнулась неожиданно, резко и хлестнула Алену по лицу.

За спиной девушки снова охнула Альма, но в этот раз очень громко — почти вскрикнула, как будто это ее ударили. Алена непроизвольно потянулась ладонью к щеке и посмотрела на папу.

Она еще никогда его таким не видела. Его всегда ясное лицо помрачнело, брови сошлись на переносице, а тяжелый взгляд как будто говорил, что Алена совершила нечто непростительное.

В эту минуту папа презирал ее — Алена никогда не чувствовала ничего подобного.

И от папиного взгляда, даже больше, чем от пощечины, ей захотелось умереть прямо здесь и сейчас — в эту же секунду.

Чувствуя, как глаза наливаются горячей влагой, Алена сорвалась с места и бросилась прочь из кухни.

В слезах, она вылетела из дома. Сбежала по лестнице. Пронеслась по дорожке к воротам. Открыла калитку и бросилась по тропе к лесу.

Ей хотелось убежать как можно дальше. Убежать из этого дома далеко-далеко. Так далеко, чтобы никто никогда ее не нашел.

Чтобы никогда больше не видеть эту женщину, из-за которой самый родной человек в мире смотрел на нее, как на чужую.

Тропа исчезла.

Алена даже не заметила, когда это произошло. Она бежала, не глядя. Плач душил, слезы застилали глаза, обида разрывала сердце на части. А еще мучил стыд. Папа дал ей пощечину прямо на глазах этой женщины, этой… ведьмы. Это было так унизительно…

В какой-то момент Алена осознала, что жесткие стебли растений царапают щиколотки и икры, и, посмотрев под ноги, обнаружила, что сошла с тропы.

«Неважно, — подумала она. — Я недалеко в лес ушла, найду дорогу обратно».

Впрочем, обратно ей совсем не хотелось. Алена сейчас даже представить себе не могла, как вернется в этот дом.

Почему!? Почему отец, который был для нее всем, ее единственная семья, встал на сторону этой женщины? Почему смотрел на свою родную дочь, как на врага? Она ведь о нем беспокоилась. Эта женщина — лгунья и притворщица. Почему папа этого не видит?!

Сцена в столовой вдруг встала перед глазами так ярко, как будто Алена пережила ее снова. Накатила новая удушающая волна слез.

Унизительно. Как он мог? Как папа мог так унизить ее перед этой чужой женщиной?!

Алена мысленно спохватилась и вытерла тыльной стороной ладони слезы.

Хорошо хоть никто из сыновей Альмы не стал свидетелем ее унижения. Этого она точно не пережила бы. Либо умерла от стыда, либо собрала бы вещи и в одиночку уехала в Дарильск. Впрочем, может, так и стоит поступить? Возьмет и уедет. Будет одна жить, не страшно. Устроится на какую-нибудь подработку в вечернее время и в выходные — Алена привыкла много работать по дому, так что справится. А папа пусть остается с этой… ведьмой треклятой, раз уж она ему дороже единственной дочери.