Знаю, но все равно волнуюсь. Последние пару дней я часто вскакиваю посреди ночи и иду к дочке в комнату смотреть, как она спит. Слушать, как дышит. Невесомо прикасаться к светлым волосам, разметавшимся по подушке.

«Ты не можешь запереть ее в клетке и оградить от всех неприятностей», — говорит муж, и с ним трудно спорить. В детстве у нас обоих было достаточно свободы, чтобы прыгать по гаражам, сбивать до крови коленки и есть тутовник или вишню немытой прямо с дерева. И я не собираюсь лишать Варьку этих простых ребяческих радостей, мне просто нужно чуть больше времени, чтобы справиться с пережитым шоком.

— Еще как пойдем, Лиль. Тебе надо выдохнуть и постараться расслабиться. Думаешь, я не замечаю, как часто ты ворочаешься в постели по ночам?

Приблизившись ко мне вплотную, Аристов протаскивает вокруг моей шеи тонкую изящную цепочку с блестящим кулоном-каплей и ободряюще подмигивает, защелкивая замок. Отчего ко мне вместе с теплом его пальцев, порхающих по коже, перетекает чужое буддийское спокойствие.

Все-таки Сергей невероятно гармоничный и уравновешенный человек. Мне до него расти и расти.

Мягко кивнув супругу, я одергиваю край блестящего черного топа без рукавов и бретелей, разглаживаю заломы на молочно-белых широких брюках и прихватываю пиджак, на случай если у воды будет прохладно. И позволяю насвистывающему бравурную мелодию супругу ухаживать за мной. Предупредительно распахивать дверь нашего пентхауса, подсаживать на ступеньку припарковавшегося у подъезда внедорожника Сережиных друзей, открывать бутылку ледяной Аква Минерале, которую я так люблю.

Каждой женщине приятна мужская забота, и я в этом не исключение.

С этими мыслями я облокачиваюсь на мягкое кожаное сидение и тереблю ажурный серебряный браслет на запястье. Надеясь, что мне удастся получить от сегодняшнего праздника максимум положительных эмоций, пусть я и не знакома с именинницей и доброй половиной гостей.

Поборов сомнения, я настраиваю себя на позитивный лад и с удовольствием включаюсь в завязавшийся разговор. Воодушевленно рассказываю о своем маленьком бизнесе, принимаю похвалы и не расстраиваюсь, когда мы встреваем в многокилометровую пробку.

— Извините, что так сильно задержались. Попали в жуткий затор.

Выпаливаю первая, когда мы, наконец, добираемся до ухоженной зеленой зоны в акватории, и стремительно краснею, оттого что отец виновницы торжества, Валиев Глеб Юрьевич, галантно целует мне руку.

— Ничего страшного. Давайте-ка поднимайтесь на яхту, сначала прокатимся, а потом расположимся на понтоне и начнем отмечать. Рад, что ты нашел время в своем графике, Сергей. Вы невероятно красивы, Лиля.

Этот худощавый импозантный мужчина в оливкового цвета поло и весьма демократичных джинсах смущает меня еще больше, так что я благодарно ему киваю и спешу как можно скорее смешаться с толпой приглашенных, уже развлекающихся на судне.

С красными пятнами на щеках я резко вышагиваю по деревянному помосту, агрессивно вцепляюсь в металлические поручни и теряю равновесие, совсем не грациозно вываливаясь на палубу. А все потому что звонкий мелодичный голос, приправленный хрустальным смехом, ударяется в барабанные перепонки.

— Здравствуйте, Лилия. Не ожидала вас здесь увидеть.

Поведя оголенными плечами, приветствует меня Виктория Левина, я же с прилежанием отличницы стараюсь не скорчить кислую мину и не показать ей язык.

Какова вероятность встретить кого-то в многомиллионном мегаполисе? Сто процентов, если этот кто-то — невеста твоего бывшего, на которого ты сейчас работаешь.

— Добрый день, Вика. Это… взаимно.

Выдав максимум дружелюбности, на который я способна в этот момент, я беспомощно озираюсь по сторонам в поисках подходящего предлога, чтобы уйти. Но пиранья-Левина удерживает меня за запястье, вынуждая звенеть болтающийся на нем браслет и натянувшиеся до предела нервы.

— Что-то вы неважно выглядите. Спите плохо? Может, вам моего косметолога порекомендовать? Или крем от морщин посоветовать? На прошлой неделе моей маме из Парижа привезли чудесное средство…

Источая широкую искреннюю улыбку, одетая в ультракороткий сарафан девчонка явно пытается меня задеть и абсолютно осознанно давит на болевые точки любой женщины. Так что я невольно сравниваю нас двоих. Да, у Левиной отличная фигура с аппетитными формами, пышущее здоровьем округлое личико и фора почти в десять лет…

Только все эти бонусы вряд ли дают ей право лезть ко мне со своими ценными замечаниями.

— Знаете, что, Вика…

Намереваясь послать зарвавшуюся студентку по вполне конкретному маршруту, я решительно открываю рот и осекаюсь в ту же секунду, натыкаясь на материализующегося в поле моего зрения Игната Крестовского собственной персоной. В неизменной футболке, кричащей, что ему наплевать на всякие условности, с хищной ухмылкой, Крест берет меня в плен одним только взглядом и обездвиживает, заставляя сердце лихорадочно колотиться.

И глупая я снова поддаюсь его неземному очарованию и не могу отвести от него глаз, с замирающим сердцем изучая гематомы и царапины, которых не было еще позавчера. Выдыхаю судорожно и инстинктивно делаю шаг к нему, чтобы узнать, что произошло. А уже в следующую секунду почва уходит у меня из-под ног, и я лечу за борт — прямиком в безмятежную голубую гладь.

Удар. Расцветающая красивым крупным цветком боль в правом боку. Заполняющая ноздри холодная речная вода.

Нахлебавшись, я не сразу выныриваю на поверхность, отфыркиваюсь и поддерживаю себя на плаву руками, высоко оценивая все прелести внезапного купания, устроенного мне хорошей девочкой Викой Левиной.

Десять из десяти.

Мои чуть расклешенные книзу штаны напитаны влагой и плотно облепляют икры, пиджак весит будто целую тонну, а легкий дымчатый макияж наверняка потек и превратил меня в стремную неуклюжую панду, барахтающуюся в водоеме.

Просто блеск. Шикарный тамада, и конкурсы незаурядные.

— Лиль, ты в порядке?

Борясь со стихией и обуздывая поселившийся на кончиках пальцев гнев, я упускаю момент, когда рядом выныривает Игнат и оказывается непозволительно близко. Настолько, что я зависаю на его заостренных скулах, прикипаю к издающим какие-то звуки губам, тону в подернутых беспокойством орехово-карих глазах.

Грудь распирает от давно забытых и спрятанных в пыльный сундук эмоций. Тлеющая досада с привкусом горькой полыни поднимается из недр души, и почему-то снова становится до жути обидно. Что тогда не сбылось, развалилось, не склеилось…

— В норме. Я хорошо плаваю, если помнишь. Мог и не прыгать следом за мной.

Выталкиваю с трудом ворочающимся языком вместо благодарности и первой гребу в сторону отвязанной для нас лестницы, ломая хрупкую магию мгновения и разрезая протянувшиеся между нами невидимые тонкие нити. Слышу гулкие всплески волн, дрожу то ли от низкой температуры воды, то ли от приближения ко мне Крестовского, и начинаю задыхаться, когда мои ладони ложатся на металлические поручни, а его — мне на талию.