— Да о чём ты внучек? — Баба Надя подозрительно посмотрела на Сашу. — Ты на календарь посмотри — ровно третий день, как пропали вы.

— Саша правду говорит. — Подала голос Мирослава, которая устроилась на диване, свернувшись калачиком и уже почти засыпала, убаюканная навалившейся усталостью и голосом Надежды Ивановны. — Нас леший кругами водил, думали, не выберемся.

Надежда Ивановна вдруг села на стул, вздохнула, покачав головой:

— Верю я вам, ребятки. — И добавила, заметив удивлённый взгляд Мирославы: — всякого повидала в жизни, вот и верю. Только за то, что вас леший водил, бабке твоей нагоняй хороший нужен!

— Это ещё почему? — Сашка чуть не подавился чаем.

— Да потому что ведающая она — тебе ли не знать! — Надежда Ивановна осеклась, словно сказала лишнего, махнула рукой и посмотрела на Мирославу: — Знает она много про нечисть разную, и как с ней совладать — тоже. Если бы она не утаивала от тебя свои знания, то рассказала бы о том, что если в лесу заблудишься и поймёшь, что кругами ходишь, то сними всю одежду и надень наизнанку. И иди в одном направлении, но спиной вперёд. Так и выйдешь из лесу. Старый проверенный способ — мне о нём ещё моя бабка рассказывала.

— А Вы не знаете, почему она эти знания от меня утаивает? — Устало спросила Мирослава, чувствуя, как тяжелеют веки.

— Не мне тебе о том рассказывать. Если рассудить, то есть у неё на то причины. Только кто знает — может, для тебя и лучше было бы всё знать.

Саша не сводил хмурого взгляда с бабушки, потом молча встал и укрыл пледом уснувшую девушку. Надежда Ивановна только с грустью покачала головой, заметив, как внук нежно коснулся плеча Мирославы прежде, чем уйти.

В доме Быковых и речи не шло о том, чтобы Мирослава отправилась жить домой. Надежда Ивановна, вместе с внуком помогла девушке перенести необходимые вещи из дома Глафиры Петровны, а Сашка переселился в летнюю кухню, уступив свою комнату.

Когда переносили вещи, обнаружились и все пропажи после налёта Глеба. Не было ноутбука, старенького кнопочного телефона, который использовался как домашний, денег, которые Мирослава держала в тумбочке возле кровати- даже искать не нужно было.

Уже вечером друзья почувствовали, что бродили по лесу не одну ночь, а гораздо больше, — болели мышцы ног и спины, никто их них не мог нормально уснуть, как будто сбились биологические часы.

Мирослава то и дело просыпалась от кошмарных снов, вскрикивала. Дважды к ней заходила Надежда Ивановна, чтобы успокоить, приносила тёплое молоко. Проснувшись в очередной раз и взглянув на часы, девушка решила, что хватит беспокоить добрую старушку и вышла на улицу, накинув на плечи тонкий кардиган.

Она постояла на крыльце, вдыхая густой и ароматный летний воздух, посмотрела на убывающую луну, невольно бросила взгляд на летнюю кухню, где ночевал Сашка. Мирослава не удивилась, когда увидела тусклый свет ночника в окне — парень тоже не спал.

Подошла к домику, и хотела уже постучать в двери, но тут вдруг уловила лёгкий запах табачного дыма, доносившийся из сада. Девушка завернула за угол кухоньки и увидела Сашку, стоявшего в саду с сигаретой в зубах.

Он смотрел на небо и не услышал приближения девушки, поэтому вздрогнул, когда под её ногой хрустнула веточка. Оборачиваясь, парень одновременно отшвырнул сигарету подальше в сад, но увидев Мирославу, облегчённо вздохнул, сказал улыбнувшись:

— Бабушка не одобряет. Ты не против? — Его рука замерла над новой сигаретой, которую он уже собрался достать из пачки.

Мирослава помотала головой:

— Не против. — Она встала рядом. Щёлкнуло колёсико зажигалки, оранжевый огонёк выхватил из темноты волевые черты лица. — Не думала, что ты куришь.

— Да я и не курю особо. — Он выдохнул дым в сторону от девушки. — Очень редко. В основном только когда нервничаю.

— А нервничаешь часто?

Он скосил на неё глаза, лёгкая улыбка тронула губы:

— Да всё чаще в последнее время.

Она поняла намёк, кашлянула:

— Я не при чём, оно само так выходит.

Они постояли молча, пока Саша курил. Затем он затоптал окурок, засунул руки в карманы джинсов:

— Я серьёзно, Мира. Вокруг тебя что-то происходит. И у меня всё не идут из головы слова того…существа, лешего. Он ясно дал понять, что ему нужна была ты.

Девушка поёжилась, снова перебирая в голове события прошлого дня. Точнее — трёх дней.

— Если бы не Стёпка, то что? — Спросил парень сам себя. — Что было бы? Тебя утащил бы леший? Зачем ты ему?

— У меня предположений нет. — Пожала плечами Мирослава. Она и без того пыталась отыскать хоть какую-то взаимосвязь между собой и Лесным Хозяином.

— Нам нужно поговорить со Стёпкой. Как бы там ни было — он знает если не всё, то большую часть. — Решил Саша.

— Ты…сходишь к нему вместе со мной? — С надеждой взглянула на него Мирослава. — Если честно, я его теперь немного боюсь… И так всё произошедшее со мной похоже больше на страшный сон или фильм ужасов, а тут ещё оказывается, что безобидный с виду паренёк — не человек.

— Конечно, схожу, о чём ты спрашиваешь… — Сашка взглянул на неё как-то странно, затем взял за руку. Девушка непонимающе посмотрела на него, но руку не убрала. Её взгляд невольно упал на губы парня, и она поспешно отвела глаза. — Ты не думала о том, чтобы уехать?

Она опешила от такого вопроса — совсем других разговоров ждёшь, когда стоишь в ночном саду и держишь за руку симпатичного тебе парня. Он продолжил, не дав ей заговорить:

— В ту ночь на карьере, я не сказал тебе правду. — Сердце Мирославы ухнуло куда-то вниз, романтические мысли сразу улетучились. — Я видел, то, что тебя удерживало. Но в тот момент и сам не поверил, думал — привиделось. Но теперь понимаю, что всё было по-настоящему.

— И что же…было там?

— Рука. Длинная, костлявая, вся в скользкой чешуе. Я не видел само существо, только руку — вода была очень мутной, темно… Но руку я уж точно разглядел.

По спине девушки пробежал холодок. На неё снова нахлынул страх, который она испытала там, на карьере. Если бы не Саша, то она так и погибла бы там. Или нет? Или её ждала другая, более страшная участь? Кто и куда мог утащить её?

Вспомнились твари из леса — горящие глаза и острые зубы. Сейчас это всё казалось просто сном….

— Эй. — Саша легонько встряхнул её руку, заметив, что Мирослава всё больше погружается в мрачные мысли и поддаётся страху. —