— …восьмая стадия — сепарация! Мы разделяем субстанции!..

— …девятая стадия — размягчение! Мы обращаем сырьё в порошок!..

— …десятая стадия — ферментация! Философский камень обретает свой истинный цвет — красный!..

— …одиннадцатая стадия — умножение! Мы доводим камень до окончательного совершенства!..

Ванесса встряхнула головой, вдруг сообразив, что Себастиус уже целую минуту ничего не кричит и не бегает, а молча стоит, широко улыбается и показывает колбу с рубиново — красной, слабо светящейся жидкостью.

— Готово!.. — охрипшим голосом воскликнул он, протягивая Ванессе своё творение.

— Так это и есть философский камень?.. — осторожно взяла колбу девушка. — А почему он жидкий?

— «Камень» — это фигуральное выражение, — отмахнулся Себастиус. — Последние стадии Великого Делания различаются, и в зависимости от их особенностей философский камень может предстать многогранным кристаллом или вязким тестом, сыпучим порошком или чудесной жидкостью. Я предпочитаю жидкую форму.

— Очень интересно, — задумчиво произнёс Креол. — Но у нас философский камень делали по-другому. Всего за пару дней и без этих выкрутасов — всё в одном тигле.

— Да-да, и ещё нужна молния! — хмыкнул Себастиус.

— Да, верно. Мы вызывали грозу, били молниями по тиглю и…

— Это называется сухим путём, — перебил Креола Себастиус. — А я использую влажный. Влажный гораздо медленнее, но зато гораздо надёжнее. Сухой путь слишком рискован, слишком зависит от случая! И взрывы! Взрывы!

— Да, взрывы у нас были часто… — признал Креол. — Каждый второй алхимик заканчивал жизнь грязным пятном на потолке лаборатории…

— Вот именно, вот именно! — потряс жёлтым пальцем Себастиус. — Сухой путь слишком, чересчур, неоправданно рискован! И результат тоже далеко не гарантирован!

— Ладно, философский камень мы получили, — приблизила лицо к колбе Ванесса. — И что теперь с ним делать?

— Можно его выпить! — воскликнул Себастиус. — Выпить!

Ванесса деланно рассмеялась… однако тут же поражённо поняла, что старик вовсе не шутит. Прямо у неё на глазах он отмерил на пружинных весах крошечную капельку философского камня — двадцатую часть грамма, не больше — и смешал её с белым вином. Напиток сразу приобрёл жёлтый оттенок, Себастиус добавил в стакан несколько ложек мёда и жадно выпил.

— Сейчас я и вам приготовлю! — захлопотал алхимик, доставая ещё два стакана.

Креол выпил без раздумий, Ванесса замешкалась. Глядя на её колебания, Креол сказал:

— Пей-пей, не сомневайся. Философский камень замедляет старение и продлевает жизнь.

— Именно, именно! — часто закивал Себастиус. — Я каждый день выпиваю по два больших стакана — и вот мне уже сто шестьдесят лет, а я здоров и бодр!

— Но это же великолепно! — восхитилась Ванесса. — Почему же тогда все его не пьют?!

— Потому что на всех не хватает. Философский камень нужно пить каждый день! Каждый день, каждый день, регулярно! А где его столько взять?! Я и так выбиваюсь из сил!

— Но ведь в стране сотни алхимиков…

— Сотни! Ба-а! Безрукие юнцы, безмозглые юницы! Да я один произвожу больше философского камня, чем все они вместе взятые!

Здесь Себастиус Трансмутатор немного погрешил против истины, но не слишком сильно. Действительно, производство философского камня очень часто заканчивается неудачей. Нужен мастер высочайшего уровня, чтобы производить это удивительное вещество конвейерным методом, в десятках печей одновременно. Подавляющее большинство алхимиков ограничивается одним — единственным атанором и радуется каждому своему камню.

— Ладно, Кингу с ним, с лекарством, — закрыл эту тему Креол. — Я всё равно бессмертный.

— А я нет, — напомнила Ванесса.

— У тебя впереди ещё полно времени. Магия знает много способов продлить жизнь.

— Только большинство из них мне не нравятся… — пробормотала Вон.

Она наконец отхлебнула из предложенного ей стакана и почувствовала очень кислый вкус, совсем не похожий ни на вино, ни на мёд. По всему телу словно пробежала преобразующая волна — точно такие же ощущения Ванесса испытывала, практикуя метаморфизм. Это ощущение мгновенно прошло, но взамен каждая клеточка наполнилась блаженством и бодрой силой.

Глядя, как Вон пьёт, Себастиус Трансмутатор беспокойно задёргался, о чём-то вспоминая, а потом бросился в угол лаборатории и покатил по полу тяжеленную дубовую бочку.

— Возьмите! — выкрикнул он отдуваясь. — Здесь годовой запас эликсира! Я готовил его для… для… для кого-то! Тут был такой толстый человек… он тоже спрашивал про адамант…

— Бестельглосуд Хаос?

— Да! Да! Возможно! Я плохо запоминаю имена! И лица плохо запоминаю! Мне нет дела до этих глупостей! Я готовил ему эликсир… ему?.. Нет, его матери! Да! Она была очень старой, она регулярно пила эликсир! Вот, это осталось, оно теперь ненужное! Возьмите, а я потом приготовлю ещё! Сколько скажете, столько и приготовлю!

— Это очень мило с вашей стороны, — признательно посмотрела на старика Вон.

Себастиус польщённо оскалился кривыми зубами. Его взгляд заметался по лаборатории, ища что-нибудь ещё, какой-нибудь подарок…

— Вот жабий камень! — с надеждой воскликнул алхимик. — Я как раз закончил опыты! Смотрите, какой он зелёный! А вот… а вот… сырьё для алкагеста! Я ещё не придумал, в какой посуде его хранить, но я придумаю! И!., и!..

— Вернёмся к адамантию, — прервал его Креол. — Я и сам умею трансмутировать металлы — мой отец был в этом настоящим мастером — но мне не приходило в голову создавать так адамантий. Покажи, как ты это делаешь.

Себастиус принялся обескураженно чесать голову, вытряхивая из волос пыль, сор, перхоть, сажу, мелкий мусор и даже засохшую гречневую кашу. Во всём, что не касалось алхимии, этот старик отличался редкой неряшливостью.

— Трансмутация металлов — это самое простое, — вяло забормотал он, подходя к лабораторному столу. — Трансмутация — это изменение духовного проявления таким образом, чтобы изменилась и природа материального элемента…

— Я не очень поняла… — подняла руку Ванесса.

— Всё очень просто, ученица, — объяснил Креол. — Как и у любого действительно существующего вещества, у всякого металла есть не только материальное тело, но и астральное. Так называемый «дух металла». Именно он обеспечивает различные магические свойства — серебро убивает нежить, железо глушит магию, медь блокирует полуматериальные сущности и так далее. Но искусственный металл, полученный магией, не имеет астрального тела — только материальное. Соответственно у него нет никаких магических свойств.

— Именно так, — рассеянно кивнул Себастиус. — И если с другими металлами это не так важно, то адамант, лишённый своего духа, изрядно падает в цене. Это вообще уже не адамант, а адамантий — самый прочный металл из существующих, но не более того.