— Я обязательно вернусь, — резко сказала вслух, чтобы убедить прежде всего себя. Уговорить, что всё ещё исправимо. Если меня сюда забросило заклинанием, то возможно и обратное действие! — Чёрт, и где теперь искать герцогиню? — если бы Дора так поспешно не сбежала, то спросила бы у неё.

Входная дверь с тихим щелчком приоткрылась и створка немного отъехала в сторону. Но никто не вошёл. Чуть помедлив, я подошла и выглянула в коридор. Никого. Может быть, кто-то встретится по пути и я смогу задать вопрос?

Вышла за дверь, сомневаясь в разумности поступка. Благодаря информации, полученной от Доры, я уже знала, что у герцогини сейчас гости, а значит, она занята. Ей, естественно, не до какой-то там потерпевшей в аварии незнакомки. Приказала позаботиться, служанку приставила, и то хорошо.

В той части коридора, где я сейчас находилась, обитателей поместья не наблюдалось. Ни голосов, ни шагов, ни прочих звуков, свойственных оживлённой обстановке, не было слышно.

— Так, нечего искать приключения на мягкое место. Вернись-ка в комнату и дождись Дору!

У меня была привычка — в минуты нервного напряжения, если я оказывалась в одиночестве, проговаривать вслух, что нужно сделать. Вот и сейчас не удержалась.

Следуя своему же разумному совету вернулась к дверям комнаты, от которой отошла на пару шагов. Потянула ручку двери на себя и... Дверь не поддалась. Она оказалась закрыта! Я снова подёргала за ручку, то толкая от себя, то потягивая на себя. И ничего. Комната оказалась от меня отрезана.

— Чёрт! Как не вовремя. Похоже, кому-то очень не хочется делить со мной свои покои.

Теперь то, как дверь сама по себе отворилась, приглашая меня на выход, приобрело совершенно иной смысл. Неужели призрак шалит? Неожиданно по голым щиколоткам, прикрытым длинным подолом платья, прошёлся сквозняк. Я даже оглянулась посмотреть, откуда подуло. Но ни открытого окна, ни двери не было. Что такое, неужели Мирайя? Мысль о том, что это могут быть проделки призрака, меня не пугали. Я даже не задумывалась над этим феноменом. Вроде бы ненормально, неправдоподобно, должно наводить ужас, ан нет.

Вздохнула обречённо, мысленно махнула рукой и смирилась с необходимостью действовать, а не отсиживаться в комфортных условиях.

— Всё-таки придётся кого-нибудь отыскать. Дверь, может быть, помогут открыть, — снова начала размышлять вслух. — А вдруг она открывается каким-то заклинанием? Сезам, откройся! Трах-тибидох! — шутовски воскликнула знакомые со времён детства фразы из сказок. Конечно, ничего не произошло. Ещё раз подёргав ручку, бросила это безрезультатное занятие.

В той части коридора, где я оказалась, не было других помещений. Коридор был коротким и поворачивал направо. Покои Мирайи занимали целое крыло здания. Ступая по мягкой ковровой дорожке насыщенного зелёного цвета, я повернула за угол и оказалась в длинной галерее, увешанной портретами. Я с любопытством рассматривала людей, изображённых на картинах, написанных маслом. Здесь были и одиночные портреты, и изображения целых семей. Характерные черты запечатлённых особ — высокий лоб, тонкий нос, изящные длинные шеи и золотисто-русые волосы — свидетельствовали о том, что здесь вывешены портреты нескольких поколений одной семьи. Когда я прошла всю эту экспозицию, у меня появилось стойкое ощущение, что я что-то упускаю из вида. Дежавю — нечто, что не является новым, неизвестным. Какой-то тревожный колокольчик зазвенел в перегруженном инородной, неправдоподобной информацией сознании.

Галерея вывела меня в ещё один коридор. И наконец-то в нём были люди!

Я так обрадовалась, что, подхватив подол, прибавила шаг и, не раздумывая, бросилась к беседовавшей компании. Один мужчина, брюнет в чёрном костюме по местной моде, стоял спиной ко мне и опирался рукой на небрежно отставленную в сторону трость. Второй, платиновый блондин средних лет с тонкими чертами на бледном малокровном лице, смотрел прямо на меня, но ничем не давал понять своему собеседнику, что они уже не одни.

— Кхе, кхе, — постаралась привлечь внимание брюнета, чтобы он обернулся. Судя по трости в его руке, он был магом. А вот блондин трости в руках не держал. — Простите...

Я не продолжила вежливую фразу, не спросила о том, что меня интересует. Нет!

Потому что, когда брюнет с тростью обернулся, меня словно кипятком ошпарило. Красная пелена злости и ярости затмила глаза, и я злобной фурией налетела на этого подлеца и гада! В ту секунду я готова была его растерзать!

— Ты! Матвей!!! Сволочь! Да как ты посмел! Как же я тебя ненавижу!

Звук звонкой пощёчины, отпущенной мной мужчине, острая боль в ладони, писк в ушах, женский визг, причём не мой — всё смешалось!

— Покушение! — сорвался на визг высокий женский голос. — Помогите! Убивают!

Меня с нечеловеческой силой отшвырнуло от брюнета к стене. Припечатало. Но на удивление не размазало. Я словно погрузилась в плотный поток воздуха. Лёгкие сдавило, лишая драгоценного воздуха. Вдохнуть не получалось. Рукой рефлекторно схватилась за горло, чувствуя удушье.

Одновременно с этим я видела, как увеличивается количество свидетелей скандала.

За разозлённым брюнетом, зло сверкающим на меня почти чёрными глазами с красными сполохами, стояла хрупкая голубоглазая блондинка в светлом платье с цветочным орнаментом. Девушка так и продолжала визжать, вцепившись в свою юбку двумя руками и сжав ткань в кулаки.

Платиновый блондин исчез. Вот он был в тот момент, когда я залепила звонкую, от всей души пощёчину Матвею, и одновременно с тем, как меня отбросило, он исчез, скользнув каким-то смазанным движением в мою сторону, и растворился в пространстве.

В коридор, где всё это происходило, вбежала герцогиня, так легко и быстро, словно молодая серна. Трость была поднята, как шпага для фехтования, в направлении меня.

Рядом с женщиной остановился статный мужчина, очень похожий на главного мага из той троицы, из-за которой я здесь оказалась.

И финальной точкой стало появление того самого ужасного мага — Ала, который хотел меня заклеймить, как скотину. Сделать своей служанкой.

Его появление сорвало во мне все тормоза. Страх смешался с яростью и жаждой мести. Мало мне Матвея, так ещё и этот злобный, ненавидящий всё и всех тип! Из-за которого я чуть не погибла под колёсами автомобиля герцогини! И нахожусь чёрт знает где, почти без шанса на скорейшее возвращение домой на Землю.

Я рванулась из удерживающих меня воздушных пут, вкладывая в движение не столько физическую силу, сколько своё желание жить, сорваться с этого места и исчезнуть в самом безопасном укромном уголке, где меня не достанут, не причинят вред.

Злость во мне всколыхнулась. Загорелась ярким белым пламенем... И это была не метафора. Злость стала материальной. Сорвалась с пальцев руки, которой я, поддавшись внутреннему наитию, резко прочертила вертикальную линию, рассекая сдавившие меня путы.