Кофеин – последнее, что ей сейчас было нужно, но Дана понимала, что самое мудрое – это избегать любых пререканий с хозяином, так что отпила немного.

– Звучит ужасно серьезно. – Она попыталась говорить непринужденно, чтобы скрыть беспокойство.

– Брак – серьезная вещь, – сказал Зак.

Дана осторожно поставила чашку на блюдце.

– Думаю, да. Не знала, что вы задумываетесь о таких вещах.

– Я размышлял над этим в течение некоторого времени.

– Ваш отец, должно быть, рад.

– Думаю, будет. В итоге.

Дана потянулась за чашкой, чтобы хоть как‑то рассеять чувство пустоты, которое образовалось внутри, когда она поняла, что потеряла и Адама, и Мэннион.

Зак нарушил молчание:

– Итак, как бы ты сохранила Мэннион от участи быть просто удобным?

– Это вы должны обсуждать с вашей будущей женой.

– Тогда стань моей женой, – просто сказал Зак, – и сохрани Мэннион.

Рука дернулась, и кофе пролился на ее коралловое платье.

– Если это шутка, то она не кажется мне смешной.

– Я совершенно серьезен. И я прошу тебя выйти за меня замуж.

– В таком случае вы сошли с ума. И мой ответ – нет.

Зак вздохнул:

– Несколько минут назад ты говорила, что согласна абсолютно на все ради дома, который так любишь.

«О‑о‑о, – мысленно простонала Дана, – почему я не держала свой рот на замке?»

– Брак – это нечто иное. Я не продаюсь.

– Тем не менее, – пожал Зак плечами, – чтобы обладать этим домом, ты готова была продать себя Адаму.

Дана напряглась.

– Вы не имеете никакого права говорить такое. У нас отношения, как вы прекрасно знаете.

– Настолько близкие, что ты ничего не знала про Австралию. – Это было утверждение, а не вопрос.

Дана закусила губу.

– Возможно, он хотел сначала получить деньги, а потом рассказать мне.

– Ах да, – растягивая слова, сказал Зак. – Сначала деньги, потом все остальное. – Он помолчал. – И что ты ответишь, если Адам попросит поехать с ним в Австралию? И если да, ты согласишься бросить все здесь?

Не было смысла лгать, и она отрицательно покачала головой.

– Значит, мы понимаем друг друга. Ты хочешь Мэннион, а я хочу тебя. – Зак пожал плечами: – Все просто.

– Просто, – с недоверием повторила Дана. – В какой параллельной вселенной это просто?

– Кажется, желание владеть этим домом у тебя не такое уж и сильное, – сказал Зак.

– Есть другие способы осуществить его, и не связанные с браком, – возразила Дана. – Например, я могла бы работать здесь в качестве экономки, как моя тетя.

– И оставить миссис Харрис без работы? Это едва ли справедливо. Ты знаешь мои условия. Они вряд ли изменятся. – Зак цинично улыбался. – Ты готова была пойти на это с Адамом. По крайней мере, тебе не придется притворяться, что ты влюблена в меня.

– А как отнесется к этому ваш отец? Должно быть, он ожидает, что ваша невеста будет куда более значительной, чем простая племянница экономки.

– Возможно, но он всегда знал, что я сам выберу себе жену.

– У вас, кажется, есть на все ответ, – горько сказала Дана.

– Сейчас меня больше беспокоит твой ответ. Если я не в твоем вкусе, скажи себе, что выходишь замуж за Мэннион, чтобы любить его, холить и лелеять. Все, что тебе нужно, – сделать выбор.

Насмешка в его голосе не ускользнула от нее.

Она знала, что должна была сказать, чтобы он катился ко всем чертям, что лучше умереть, чем жить с ним, заниматься с ним любовью, поскольку он, как муж, будет требовать интимных отношений.

Зак ждал, когда она даст ответ. То, как он насмешливо изогнул губы, наблюдая за ее внутренней борьбой, говорило об этом без слов.

И если она сейчас откажет ему, то опять останется в проигрыше. Опять уйдет из этого дома и уже не вернется сюда.

– Я жду, – напомнил он ей.

– Мне нужно время, чтобы подумать, – сказала Дана.

Зак покачал головой:

– Ответ нужен прямо сейчас. У нас сделка. Да или нет?

«Мэннион, – подумала она, – разве это не самое главное? То, что должно перевесить все остальное?»

Дана подняла голову, посмотрела на него и сказала хрипло:

– Тогда я полагаю, мой ответ – да. И что теперь?

Она ждала, что он рассмеется, скажет, что пошутил. После чего ей придется собраться с силами и уйти с гордо поднятой головой.

– Я предлагаю закрытую гражданскую церемонию с Николой и Эдди в качестве свидетелей.

Теперь ей было не до смеха. Он все спланировал.

– Мы должны будем сделать объявление? Люди подумают, что все это странно…

– Мы не обязаны учитывать мнение других.

– Уверена, что вы не обязаны. Спрячетесь за вашей службой безопасности, вашей пресс‑службой. Я должна разбираться со своей жизнью, своей работой сама.

– Боюсь, Джарвис Стрэттон должен пасть еще одной жертвой Мэнниона. Было бы лучше, если бы вы уволились немедленно и освободили вашу квартиру. Тогда вы смогли бы спрятаться со мной здесь, – предложил Зак с улыбкой.

Когда Дана открыла рот, чтобы возмутиться, он быстро добавил:

– Это не подлежит обсуждению.

Дана глубоко вздохнула.

– Вы хотите, чтобы мы жили вместе?

– Нет, милая, я избавлю вас от этого. С завтрашнего дня ты будешь жить в «Кэпитал империал», в пентхаусе, где ты встретилась с моим отцом. Я останусь в своей квартире считать часы, – мягко добавил он. – Говорят, предвкушение усиливает аппетит.

Краска залила лицо Даны. Она встала, чувствуя, как земля уходит из‑под ее ног.

– Судя по всему, я должна выполнить ваши приказы и вернуться в Лондон, чтобы собрать свои вещи.

Она была уже на полпути к двери, когда, вспомнив что‑то, резко повернулась, почти столкнувшись с Заком, который шел следом за ней.

– Прошу прощения, – пролепетала она. – Я оставила свою сумку в кабинете.

Стоящая рядом с сумкой бутылка шампанского была словно плохая шутка. Дана схватила сумку, с ужасом понимая, что не закрыла ее должным образом, когда доставала бутылку, и теперь все ее содержимое каскадом полетело на пол.

В том числе и прозрачная черная ночная сорочка, купленная только сегодня утром, видимо, в порыве отчаяния.

Дана стояла как вкопанная и смотрела, как Зак, наклонившись, поднял сорочку и посмотрел на Дану сквозь прозрачный шифон. В смущении она кусала губы.