– Вот как…

– Не думай о нем хуже… Тьфу ты! О ком?

– Григорий, можешь мне не верить, но я тебе верю. Смешно сказала, правда?

– Эх, Галя… Десять лет спустя Сталин умрет.

– О-ох! Иосиф Виссарионович?

– Он. И Василия арестуют.

– За что?

– За страх свой, за ничтожество.

– А-а… Сталина боялись, так хоть сыну его отомстить?

– Именно.

Галя зябко потерла ладонями плечи.

– Что ежишься? – улыбнулся Быков.

– Боюсь… Все такое огромное вокруг, страшное… И я не хочу тебя потерять, кто бы ты ни был.

– Ну, я так просто не дамся. Если выживу, конечно…

Галя положила ему ладонь на плечо и очень серьезно сказала:

– Выживи, пожалуйста. И… приходи. Мы будем ждать.

Григорий покинул Бурдонскую во встрепанных чувствах.

Он и ругал себя за излишнюю болтливость и радовался, что избавился, наконец, от своей ноши, от своего клейма.

Нет, он все сделал правильно, а Галина его не предаст.

Поверила ли она ему на самом деле, или женщину поразило то чудесное, необъяснимое, что произошло с ним? Бог весть…

Вздохнув, Быков завел двигатель.

Нужно было нанести еще один визит.

В доме № 5 по Малому Патриаршему переулку был прописан Николай Николаевич Поликарпов, директор и генеральный конструктор авиазавода, профессор и завкафедрой МАИ.

И – «король истребителей».

Поликарпов был подлинным творцом, а его самолеты – красивыми, быстрыми, легкими в управлении, простыми.

Совершенными.

Небрежно кивнув охраннику в парадном, Григорий поднялся и нажал медную кнопку у дверей, обитых кожей.

Звонок слышен не был, но вскоре щелкнул замок, и перед Быковым предстал авиаконструктор.

В ношенном, но опрятном костюме Николай Николаевич выглядел не профессором, а, скорее, рядовым инженером.

Скромный и благожелательный, он был истинным православным, чтящим Бога и желающим людям добра.

Даже своим врагам.

– Здравствуйте, молодой человек… – протянул Поликарпов. – Чем могу? Позвольте, позвольте… Василий Иосифович?

Григорий слегка поклонился.

– Добрый день, Николай Николаевич. Не помешал?

Конструктор замахал руками и сделал гостеприимный жест.

– Прошу! Сашенька, у нас гости!

Из кухни выглянула робкая женщина.

Испугавшись поначалу человека в форме, она сразу заулыбалась, разглядев, что перед нею военный, а не чекист.

– Не утруждайте себя, сударыня, – улыбнулся Быков. – Я ненадолго.

– Ну, хоть от чая-то не откажетесь, надеюсь? С плюшками?

– Вот тут слаб! Не откажусь.

Улыбаясь, Николай Николаевич проводил своего гостя в кабинет, три стены которого занимали книжные полки.

– Ну-с, и чем же вы меня займете?

– Николай Николаевич, вы верите в Бога?

Поликарпов посерьезнел и медленно кивнул.

– Пятого марта я был близок к тому, чтобы поверить в Него…

– И все же…

– Не знаю. Очень уж все странно…

– Неисповедимы пути Господни, – ласково проговорил конструктор.

– Николай Николаевич…

– Вы будто не решаетесь начать.

– Похоже. М-м…

– А вы сразу к делу, без предисловий.

– Ваш «По-7» не просто хорош, он лучше всех.

– «По-7»?

– «И-185».

– А, ну да, ну да. И?..

– Намечается секретная миссия, нужны будут восемь «По-7».

– Восемь?

– Семь таких, и одну спарку.

– Ах, вот оно что… Вы хотите кого-то вывезти?

– Именно.

– Дайте-ка мне потренироваться в логике… До пункта назначения вы доберетесь, израсходуете там весь боеприпас, и на обратном пути вас не спасет ничего, кроме…

– Скорости и маневра.

– Сколько самолетов противника вы сбили, Василий Иосифович? – неожиданно спросил Поликарпов.

– «Чертову дюжину». Засчитали только девять.

– Только! – фыркнул конструктор и добавил уже другим тоном: – Уважаю.

Тут дверь осторожно приоткрылась, и вошла Александра. Она несла поднос с дымящимися чашками и блюдом с плюшками.

– Извольте отведать!

– Благодарю, – улыбнулся Григорий.

Дождавшись, пока жена покинет кабинет, Поликарпов сказал:

– Вы совсем не похожи на того Василия Сталина, которого я видал еще этой зимой.

– Новую жизнь начал.

Конструктор поднялся и стал ходить.

– Восемь самолетов будут, – сказал он, – на доброе дело не жалко. Но у меня такое впечатление, что миссия, которую вы затеваете, не получила одобрения вашего командования. Оно о ней, скорее всего, и не догадывается. С другой стороны… Чем я-то рискую? Мой, как вы его назвали, «По-7» так и не пошел в серию…

– Надо спасти и человека, и самолет.

– И то, и другое – очень сложно.

– А я не один.

– Вы можете погибнуть.

– Все мы внезапно смертны.

– Хорошо, Василий Иосифович, самолеты будут! Надеюсь, вы откроете мне вашу тайну после возвращения? Кого именно вы спасли?

– Обязательно.

Быков встал, оправляя китель.

– Позвольте откланяться.

– А плюшки?

– Хм… Придется задержаться!

Душистому чаю и плюшкам было уделено полчаса, после чего Быков покинул-таки гостеприимный дом.

Посидел в машине, словно собираясь с силами, да и поехал из Москвы долой, выбираясь к Кунцево.

По узкой извилистой дороге проехал Фили и выбрался на Знаменскую дорогу, которую позже назовут Красногорским шоссе.

И снова к «ЗИСу» прицепился «хвост» – все тот же «Опель».

Добравшись до деревни Калчуга, Григорий свернул к госдаче «Зубалово-4» и покатил сосновым лесом.

«Опель» проехал мимо.

Неужто совпадение? Ага, щас…

Кому-то он нужен. Знать бы, кому.

Смеркалось.

Глухие железные ворота в высокой кирпичной ограде наплывали, качаясь в свете фар.

Приехали.

Домой, так сказать. На госдачу «Зубалово-4».