Советоваться в этом щепетильном деле было не с кем. Полоцк всё так же молчал, как воды в рот набрал, видимо предпочитая не вмешиваться. Соратники больше владели мечом, топором, булавой, в крайнем случае кистенём, но способностей к политике и анализу не имели вовсе. Их дело было лететь за своим князем в атаку на лихом коне или прикрыть его своей грудью или своим щитом, в случае, если такая необходимость возникнет. А стратегия, и прочие тактические ухищрения — с кем дружить, кого бить, это дело князя, он для этого над ними и поставлен. Может, даже и посомневались где над затеей княжьей и поговорили между собой, посудачили, а как без этого? Но отговаривать и совать свой нос в дело не стали. Суровые ветераны, отмеченные в пограничных стычках десятками шрамов, днями и ночами не покидавшие седла, хорошо разбирались лишь в тонкостях войны, а не жизни. Если и выйдет из поездки толк, так всем хорошо будет. И нечего лезть с ненужными советами, блистая напоказ умом перед князем. А опасности никакой они для своего князя в этом деле не усматривали.

Несмотря на свой молодой возраст, Вячко поступил очень дальновидно. Сам, без отцова подсказа, без совета бояр понял, что надо.

Добыв через гонца пропуск у епископа, он отправился к нему на корабле. Плыть было недалеко, не больше трёх миль вниз по реке. Сойдя на берег, князь тут же отправился к епископу Альберту, где был прекрасно встречен. У епископа Альберта были далекоидущие планы на каждого русского князя, что готов был сотрудничать с орденом. Епископ Буксгевден не покладая рук трудился над приобретением друзей в этом непростом регионе, а тут молодой русский князь пожаловал с визитом и предложением дружбы сам. Ещё более актуально это выглядело в свете того, что теперь границы земель ордена напрямую соприкасались с землями королевства Кукейноса, то есть они были соседями. А когда соседи друг за друга горой, это очень большое удобство. Говорить о соседях, как вы понимаете, можно бесконечно, а главное, объяснять никому ничего не нужно, для многих это и сейчас больная тема.

Епископ казался на первый взгляд человеком хорошим, в общении простым, добрым и покладистым, во всяком случае, лицо у него было располагающее к доверию и общению. Он был человек умный и умел вызывать на откровенность собеседника. Когда он слушал, то всегда улыбался, время от времени кивая головой в знак согласия и поддержки. Но всё это было лишь ловушкой. Теплота в его взгляде могла в одно мгновение испариться и смениться холодным металлическим блеском. Менялся и его тон. Он становился резким и не терпящим возражений. Обескураженные столь разительной переменой собеседники часто терялись, понимая, что спорить с епископом или уговаривать его бесполезно. А сейчас епископ Альберт источал только теплоту и любезность.

Немецкий хронист Генрих Латвийский отметил: «Проведя в самой дружественной обстановке в доме епископа много дней, он (князь Вячко) наконец попросил епископа помочь ему против нападений литовцев» — и в ответ на эту просьбу «епископ почтил короля многими дарами, обещал ему помощь людьми и оружием». Но от одних обещаний богатым никто и никогда не бывает. Правда, молодой король Кукейноса эту мудрость пока ещё не постиг.

Заключив с «Братьями Христова воинства» мир и не задерживаясь долее необходимого, Вячко с радостью вернулся к себе. Дело выглядело удачным.

А что для князя важно? Важно решить вопрос! Договориться о политическом союзе! И всё! Будем жить отлично! Мир! Дружба! Баня! Настроение у русского князя было радужное, всё настраивало на позитивный лад. Вячко был человеком открытым и бесхитростным и от других ждал того же.

— Ай да я! — хвалил себя князь и безмерно гордился своей ловкостью. — Всем вокруг носы утёр.

Одной стрелой умудрился ловкий русский князь укокошить двух зайцев. Получив заверения дружбы от самого епископа Буксгевдена, он не только отвёл угрозу со стороны крестоносцев от своих земель, но и нашёл союзника от уже до смерти осточертевшей ему литвы. Один вид людей с красным крестом на плаще отрезвит и самых диких язычников. А недостаточно будет, зажмём с двух сторон. У нас тоже мечи вострые!

Пройдёт совсем немного времени, и Вячко будет проклинать свою доверчивость, которая навсегда изменила его жизнь. Впереди его ждало страшное разочарование, но заглядывать наперёд мало, не всем дано. Оказалось, что только на первый неискушённый взгляд «братья Христа» вменяемы и покладисты.

Год прожили в мире, а дальше обстановка начала накаляться. Видимо, крестоносцам стало скучно, и на границах начались тёрки.

Соседом Вячко был донельзя самонадеянный рыцарь Даниил.

Даниил из Леневардена был младшим сыном одного из знатных немецких родов, и поэтому дома ему ничего не светило. Западное земельное право ввело понятие майората, что означало — родовое поместье и замок получал в наследство лишь старший сын. Младшие должны были устраивать свою судьбу сами. Значит, Даниил мог рассчитывать только на свой собственный меч, силу и удачу. Мечом он владел хорошо, сил было в преизбытке, нужна была только удача. И удача улыбнулась ему. В это самое время епископ Альберт в поиске пилигримов лично обходил в Тевтонии (так называли немецкие хронисты Германию) каждый квартал, улицу и церковь, уговаривая кандидатов вступить в его орден. Молодого рыцаря долго уговаривать не пришлось. В нем самом было столько жадности к жизни и сил, что сначала в его голове совсем не укладывалось, как это можно так вот взять и уйти от всех привычных для него мирских радостей? Но, пораскинув немного мозгами, Даниил решил рискнуть и примкнуть к воинам-монахам ордена меченосцев. Орден был такой же молодой, как и сам рыцарь, нуждался в знатных и храбрых людях, а значит, перспективы на продвижение были радужными. С приёмом сложностей не возникло, в орден, как вы поняли, брали всех, было бы желание. Тем более что дома его всё одно ничего не держало. Он дал обет безусловного послушания орденскому начальству, обет бедности и обет посвящения всей своей жизни «борьбе с неверными и язычниками», после чего его торжественно приняли в братство, возложив на него девственно белый плащ и перепоясав рыцарским мечом.

Так благородный Даниил стал одним из первых приобретений епископа Альберта и оказался в Прибалтике. В первый же год службы он получил в свой бенефиций замок Леневарде (Lenevarde). Бенефи́ций от латинского слова beneficium — что в переводе значило благодеяние. В Средние века так называли пожалование в виде земельного участка за выполнение военной или административной службы. Этим