С посадками устроители кладбища определенно перестарались. Должно быть, в солнечный и жаркий день и в самом деле приятно посидеть в их тени на тихом кладбище, погрузиться в думы о том, что все преходяще и ничто не вечно, однако ночью деревья только создавали помехи посетителям. Листва почти полностью поглощала и без того тусклый свет звезд, и разглядеть что-либо было вообще невозможно.

– Давай на всякий случай не будем говорить громко, – зловеще прошептала мне на ухо Мариша, в прямом смысле чуть не вогнавшая меня в могилу своей неожиданной материализацией возле моего плеча. – Вдруг тут, кроме нас, есть кто-то еще, – говоря это, она коснулась меня чем-то влажным и прохладным.

Я вздрогнула всем телом и шарахнулась в сторону, налетев при этом на что-то твердое и угловатое, не удержала равновесия, свалилась в заросли крапивы, стремительно вскочила и, не переводя дыхания, треснулась головой о каменный крест. После этих телодвижений я, как ни странно, успокоилась.

А в это время Никитин, уже собравший всех своих свободных людей, до которых ему удалось дозвониться, сидел в засаде на центральном кладбище. Ему как коренному жителю сразу же пришло на память именно оно. Люди майора были рассажены по потайным местечкам недалеко от ворот. Впрочем, люди, это было громко сказано. В распоряжении Никитина было всего два человека, но он их рассадил по обе стороны дорожки, где они и притихли, укрывшись за ближайшими могильными крестами, и при всем желании не смогли бы пропустить гостя, буде он появится. Сам Никитин сильно в этом появлении сомневался, но все-таки тоже занял наблюдательный пост, зная, что в его деле нельзя упускать даже самый ничтожный шанс на поимку преступника.

Они сидели уже два с лишним часа, когда их ожидание было наконец вознаграждено. На дорожке появилась тонкая женская фигурка и быстро прошла в глубь кладбища, ближе к административным постройкам. Почти сразу же от черного мраморного надгробия, украшенного скорбно поникшей фигурой, отделились две тени и, крадучись, проследовали за девушкой. Никитин еле сдержал восторженный стон – самые смелые его мечты начинали сбываться. Он уже сделал было движение, чтобы присоединиться ко всем, но его опередили. В калитку вошли еще три, но уже явно мужские тени и тоже проследовали по дорожке. Становилось все занятнее.

Никитин подождал немного, надеясь, что появится еще кто-нибудь, но надежды сбываться не спешили. Однако он тоже не торопился. Главные действующие лица, на которых он и намеревался ловить свою рыбку, задерживались по непонятным причинам неизвестно где. Никитин мог бы в любую минуту задержать ночных визитеров, но что бы он им предъявил? Гулять по кладбищам даже в столь позднюю пору никому не возбраняется, а рисковать Никитин не хотел. Чутье ему подсказывало подождать еще немного.

Мы с Маришей уже довольно долго блуждали между могил в своих белых балахонах. Ползать на четвереньках я отказалась, дойдя до состояния, когда уже по большому счету на все наплевать.

– Если что, умру стоя, – гордо объяснила я Марише свой отказ от ее затеи.

И мы побрели дальше, пока наконец я не произнесла фразу, ставшую, боюсь, ритуальной на сегодняшнюю ночь:

– Слушай, Мариша, могилы какие-то странные. Ни на одной плите нет даты раньше конца прошлого столетия.

– Что? Где?

Дальше разговор развивался по сценарию.

– Может быть, нам стоит пройти еще немного? Может быть, новые захоронения на другом конце кладбища? – произнесла Мариша, надо отдать ей должное, весьма неуверенно.

– Опомнись, – сурово разбила я ее иллюзии. – Мы уже обошли кладбище несколько раз. Во всяком случае, на тополь, по которому мы сюда проникли, я натыкаюсь по меньшей мере в третий раз, и нигде, повторяю, нигде, мы не видели новых могил. Мы на старом кладбище, это ясно как божий день, а стало быть, есть еще и новое, до которого мы не добрались. Нет, надо нам отсюда выбираться.

С тяжелым вздохом Мариша последовала за мной. Мы выбрались с ней на какое-то подобие тропинки и пошли вперед, понимая, что даже это слабое подобие должно куда-нибудь да вывести нас. Тропинка немилосердно петляла между деревьев и могил, и не потерять ее нам стоило большого труда.

Внезапно из-за очередного темного препятствия – я даже не разобрала, что это было, – появилась фигура. Расстояние между нами было слишком велико, чтобы точно разобрать, кто там мог быть. Мои нервы не выдержали, и я завизжала во весь голос. Мариша могла гордиться собой, ее идея с маскировкой сработала на славу. Только что появившаяся личность увидела нас лишь после моего звукового оформления, и это стало для нее явно неприятной неожиданностью. Личность закричала мужским голосом и пустилась было наутек, но далеко она не убежала. Говорю же, что на кладбище было слишком тесно для бега и прыжков, деревья так и норовили подставить корень, а надгробия свои выступающие части. Потому ничего нет удивительного в том, что через несколько скачков последовали шум удара, падение, и все стихло.

Спустя несколько минут, когда я заткнулась, Мариша сказала дрожащим голосом:

– Надо пойти и посмотреть, что с ним.

– А если это был не человек? – тоже дрожащим голосом ответила я.

– Но чего ж тогда он так испугался двух фигур в белом?

– Откуда ты знаешь, по каким признакам определяют привидения? Может, мы издаем свечение, нам самим невидимое, но по которому нас безошибочно принимают за призраки.

– Не путай меня, – взмолилась Мариша. – Я уверена, что там человек.

И мы пошли смотреть. На земле и в самом деле было распростерто тело, одетое в брюки и рубашку, показавшиеся мне смутно знакомыми. Человек лежал лицом вниз. Совместными усилиями мы с Маришей перевернули тело на спину и вздрогнули от удивления. Перед нами был Игорь.

– Что ему тут понадобилось? – удивилась Мариша.

Мои пальцы ощутили, как липкая и теплая жидкость течет по ним.

– Ой! – воскликнула я. – Е-мое, кровь!

– А что бы ты хотела, чтобы у него из башки текло? – невозмутимо спросила Мариша, разрывая наволочку на длинные полосы и бинтуя голову пострадавшему. – Он же на бегу трахнулся о камень. Давай сюда свою наволочку тоже, одной мне мало.

К тому времени, когда Игорь открыл глаза, его голова напоминала ком белья, приготовленного для стирки. Первые слова, которые произнес Игорь, придя в себя, были:

– Девчонки, тут призраки. Я их видел. Что у меня с головой?

Мы объяснили, что он своей башкой вошел в соприкосновение с каменным ангелом.

– Неужели вы думаете, что я побежал бы от каких-то жалких привидений?! – до глубины души оскорбился Игорь. – Ничего подобного, ни обо что я не стукался, это они меня изувечили. Жутко злобные, налетели со всех сторон. Не пожелал бы я вам с ними столкнуться.

От простыней мы по моему настоянию уже избавились, поэтому опознать в нас своих обидчиков Игорь не мог. И к тому же я предвидела, что и так будет много проблем с объяснением бабке Марье, каким образом ее любимые наволочки оказались в таком непотребном виде на голове у Игоря, а возиться с перепачканными засохшей кровью простынями совсем не хотелось.