– Ну что, красавица, допрыгалась? – с нескрываемым злорадством спросил один из них. – Не надо было соваться не в свое дело.

Тут из-за соседних могил донесся крик:

– Поймал! Девка у меня!

– Ага, – торжествующе сказал мой собеседник. – Одной нам вполне достаточно.

Я зажмурила глаза и приготовилась к худшему, но неожиданно позади меня раздался тихий голос Игоря.

– Брось пушку и медленно поднимай руки вверх, – сказал мой спаситель, и в эту минуту я простила ему все будущие прегрешения на много лет вперед, а скверный характер – навсегда.

Бандит отдернул руку, которую уже протянул к внутреннему карману куртки, и отодвинулся от щели. Что он делает теперь, видеть я не могла, а хотелось очень. К тому же меня сильно беспокоил оставшийся слева от меня гамадрил. Он вполне мог пальнуть по мне, пока Игорь разбирается с первым. Поэтому я начала потихоньку протискиваться наружу. Успела я как раз к тому моменту, когда появилась Мариша, которую тащил за собой здоровенный парень, как я заключила, Митька. Выглядела она несколько расстроенной и растрепанной. Митька сориентировался быстро, в руках у него оказался пистолет, который он незамедлительно и приставил к Маришиному виску.

– Подойди к ограде и брось через нее свой ствол, – приказал он Игорю и на всякий случай, хотя это и без слов было понятно, прибавил: – А иначе я ей мозги вышибу.

Ситуация в корне изменилась. Я пожалела, что поторопилась.

– Смотри-ка, – удивился один из парней, поднимая брошенное Игорем оружие, – это же стартовый пистолет. Ну, ты, парень, попал. Такого издева мы никому не прощаем.

Он выхватил свой пистолет, направил его в и без того пострадавший нынче лоб Игоря и сделал пару шагов вперед. Я тут же принялась придумывать, что скажу на похоронах, если попаду на них. Впрочем, надежды на это было мало. Как вдруг одновременно раздалось несколько выстрелов. Один из них выбил пистолет, направленный на Игоря, а второй надолго вывел из строя Митьку, опрометчиво убравшего оружие от Маришиной головы и теперь беспомощно извивавшегося у ее ног от пули, засевшей в его коленной чашечке. По Маришиному лицу нельзя было сказать, что она испытывает сожаление по поводу его мучений.

Я очень вовремя вспомнила про последнего бандита и выскочила из своей щели, лишь на долю мгновения опередив пулю, которую он послал в меня. Пуля миновала меня и досталась бандиту, еще недавно державшему под прицелом голову Игоря. Теперь он не смог бы напугать даже котенка, так как лежал у бабушкиного надгробия и шевелиться ему было явно не по силам.

– Догоняйте, он же уходит! – надрывно взывал Никитин к своим парням, которые от всего пережитого пришли в состояние блаженного ступора и, похоже, занялись осмыслением своих внутренних ощущений.

Крик Никитина вывел их из этого состояния, и они исчезли. Никитин подошел к стонущему бандиту и профессиональным жестом защелкнул на его руках наручники. Тот не протестовал, если не считать жалобные стоны тонкой формой протеста, зато Марише нашлось что сказать. Всю вину за последние события она почему-то решила свалить на Никитина.

– Так ты, – с трудом сдерживая чувства, обратилась она к Никитину, – все время, пока этот ублюдок крутил у меня перед носом своим «наганом», был здесь, да?

На месте Никитина я бы воздержалась сейчас от прямого ответа, но успех, похоже, окончательно затмил ему разум, он пожал плечами и сказал:

– Ну, конечно.

– Эта скотина могла меня убить, – подозрительно спокойным голосом поставила его в известность Мариша на случай, если Никитин этого еще не понял.

– Я же был рядом, – успокоил ее Никитин.

– Ну и скотина! – повторила Мариша, на этот раз с большим чувством.

К счастью, пребывая в своей эйфории, Никитин не догадался, что последний эпитет относился уже к нему лично, а не к пострадавшему в перестрелке бандиту, и благодушно кивнул. Тут вернулись ребята Никитина. Но привели они с собой только перепуганную Ирку. Последнему из бандитов удалось сбежать.

Никитин не скрывал своего разочарования. Я тоже, но по другой причине. Не слишком приятно думать, что где-то на свободе бродит тип, которому поручено прикончить одну из нас, а вторую доставить к таинственному Елизару, методы ведения допроса которого тоже не внушали надежды на счастливый исход.

– Сережа, – ласково обратилась я к нему, пользуясь тем, что он выбит из колеи, надо было вытрясти из него максимум информации (моя тетушка всегда говорила, что надо знать все обо всех – может пригодиться), – скажи, пожалуйста, отчего умер тот парень, которого мы нашли в дровяном сарайчике? Экспертиза уже состоялась?

– Состоялась, – рассеянно сказал Никитин, – но и без экспертизы ясно, что его ударили по голове и затем задушили. Но только не в тот день, когда его нашли, отсюда и трупные пятна на теле. Кстати, Стася убили таким же образом. Вероятно, действует один человек. Он же, судя по всему, угрожает и вам.

После этого мне расхотелось знать больше, я даже начала подумывать, так ли уж права была моя тетушка. Меньше знаешь – крепче спишь.

Весь следующий день после бурно проведенной ночи я мечтала, что я буду ползать как вялая муха по комнате, никуда не пойду и ко мне никто не придет. Мои мечты были полной противоположностью Маришиным. Она ведь сущий живчик и развила бурную деятельность по спасению наших жизней от угрозы местных бандитов. Я настолько устала за ночь, что не находила сил помешать ей и, хотя и догадывалась, чем могут обернуться для нас впоследствии ее действия, пустила все на самотек.

Утро началось с того, что меня разбудили звуки марша, который Мариша исполняла на собственных губах и фарфоровой чашке, от которой уже откололась пара осколков. Чашка немилосердно фальшивила, Мариша тоже.

– Иду в милицию, – поставила меня в известность Мариша. – Буду присутствовать при допросе.

– Ты уверена, что Никитин согласится?

– Пусть попробует не согласиться, – воинственно заверила меня Мариша. – Я ему всю жизнь испорчу.

На собственном опыте я знала, что это она умеет. Поэтому обрадовалась, что теперь Мариша направит свою разрушительную энергию на злосчастного Никитина и оставит меня в покое. Я отвернулась к стене и постаралась заснуть. Мне показалось, что почти сразу же из полусна меня вытряхнул вопль хозяйки.

– Что же это творится? Вчера с ночи повесила белье сушиться, а нынче сплошная грязь и двух наволочек не хватает. Хорошие вы мои, что же это на свете творится?

Так как ни к кому конкретно она не обращалась, я решила дать Марише возможность все уладить, заметив краем глаза, что ее уже нет в комнате. Только я погрузилась в дремоту, как надо мной возникла бабка Марья, которой не терпелось поделиться со мной новостями явно мрачного характера, если судить по вводной части ее рассказа.

– Воистину последние времена наступают. Грядут они, и никому от них не укрыться – ни праведнику, ни грешнику.