— Мирослав сказал, что я от тебя отказалась. И чуть этим не убила.

— Мирослав? — нахмурился я. — Как ты добралась до Мирослава?

— Звонила всем подряд, — возмутилась Даша, указывая рукой на мобильник в изголовье. — Он помог тебя спасти.

Я выпрямился, усаживаясь, и протер лицо. Штаны противно липли к телу, да и запах красноречиво ябедничал — ничего здорового с нами в этой кровати ночью не происходило.

— От чего? — нахмурился растерянно.

— Ты бредил, горел, не дышал почти…

— Что за бред… — поднялся и направился в душ.

Ноги противно дрожали от слабости — хорошо меня перемололо.

— Если бы я думала так, как ты, тебя бы уже не было, — не отставала возмущенная ведьма. — Ты же сам говорил, что не бросил меня, потому что тебе сказали — умру. Так почему не веришь, что чуть не умер сам?

Я молча стянул штаны, надеясь, что мой голый зад сработает ведьмоостанавливающим. Сработало. Даша развернулась и вышла, а я залез под душ в тишине, нарушаемой только тихим шорохом воды. На самом деле верил каждому ее слову, и от этого непривычно похолодело внутри от страха. Она чуть меня не убила — не я. А так могло быть? И чем ей помог Мирослав?

Пришлось осадить себя и выдохнуть — я пока жив. Пусть девчонке и выпал нехилый козырь в нашем с ней деле, пользоваться она им не особо желает — испугана по-настоящему. Даша вообще слишком настоящая — непривычно. Она не шлюха, не охочая до денег неудачница, не уставшая от мужа бизнес-леди, жаждущая настоящего мужика в постели хоть на одну ночь… Даже просчитать материальную выгоду не берется, а ведь уже понятно, что я далеко не беден. Но все, что ее интересует — бежать на свободу в свой клоповник, из которого ей в ближайшие годы не светит выбраться.

Повелся бы я на такую, не заберись она ко мне в душ в этой глуши? Губы поползли в усмешке — повелся бы. Ну неужели я так безнадежен?

Первым делом после душа я нашел мобильник и набрал Мирослава.

— Живой? — без приветствий осведомился тот.

— А ты кого спрашиваешь?

— Слышу, как шумно дышишь.

— А она не дышала?

— Она плакала от страха. Идешь по моим стопам, Горский.

— Ты тоже чуть не умер?

— Нет, я как раз-таки чуть не убил.

— Видишь ли, твои веды обещали, что убить могу я. Поэтому и забрал ее к себе… А вышло как-то слегка наоборот. Что я теперь, дверью хлопнуть не могу уже?

— Повяжи бантик своему мишке на шею и иди очаровывать. Мне нужен ты, а не какой-то левый партнер.

Я усмехнулся.

— А если серьезно — я рассказал о вас Косте. Он, может, заедет… Весь институт на ушах.

— Зачем ты его впутываешь? — напрягся я.

— Видишь ли, моя жена — ведьма, Глеб. И у нее есть авторитетное мнение по вашему вопросу. Не могу его игнорировать, и тебе не мешало бы прислушаться. Для вашей общей безопасности.

— Начинаю чувствовать себя объектом исследования. — Я содрал свободной рукой постельное белье и раскрыл окно. Можно и не верить никому этим утром, но запах смерти я знал хорошо. Хотелось жить… — Не то, чего хотелось бы сейчас. Скажи Косте, чтобы не заезжал. Я позже сам выйду на связь.

— Уверен, что нормально все с тобой?

— Да. Как после клинической смерти.

— Ладно. Скажу, что ты обещал выйти на связь позже, — с нажимом повторил он. — Даше привет.

— Мир, спасибо…

— Не за что.

Внизу что-то громко стукнуло. А еще запахло дымом и кофе… Ведьма осваивалась в моей холостяцкой кухне. Нацепив чистые штаны, я решил, что поменяю постельное позже, и направился вниз. Мышцы будто кто стеклом набил, пришлось позорно держаться за перила.

Даша действительно готовила завтрак. Когда я спустился, как раз вытирала с пола остатки молока. Я тяжело опустился на ближайший стул:

— Ты правда хочешь молочную кашу? — наградил скептическим взглядом пачку риса, которую покупал исключительно для плова.

Ведьма закусила губу:

— Мяса хочу.

— Ну вот и отлично. Там еще есть стейки.

— Я не умею…

— Нечего делать. Я научу… Только кофе можно сразу?

При всем желания не оторвал бы взгляда от нее, пока она суетилась у плиты. А ничего так, не цепляет, что ведьма хозяйничает на моей кухне. Даже нравится. И она нравится.

Даша собрала волосы в пучок на макушке, и когда присела у шкафа, я увидел следы своего вчерашнего укуса чуть ниже выпирающего позвонка. В паху стремительно потяжелело, но я только тряхнул головой — больше нельзя.

— Как себя чувствуешь? — глянула на меня через плечо.

— Бывало хуже.

— Может, все же в больницу съездить?

— Не нужно, — попытался отказать как можно мягче. — Давай начнем все сначала.

Она обернулась, уставившись на меня непонимающе.

— Так боишься, что воспользуюсь новой возможностью?

— Я не боюсь смерти, Даша. — Сам удивился, как удалось ответить так спокойно. Да, у нее есть право так говорить. Она часто заморгала, пристыжено кусая губы. — И мы еще не проверяли, может, я могу так же…

— Глеб, если бы я знала, не допустила бы такого, — уперлась она ладонями в столешницу и шмыгнула носом.

Тяжело ей далась ночка. Она на самом деле жутко перепугалась.

— Давай сделаем перерыв, ладно? Хватит с нас обоих, не находишь?

— Нахожу.

Она схватилась за ручку турки и разлила кофе по чашкам. Себе плеснула добрую порцию молока.

— Сядь, — приказал, когда она поставила передо мной чашку. — Даша, ты спрашивала, кто я такой… — Наши взгляды встретились, а у меня язык прилип к небу. Пришлось обжечь его сверху кофе, чтобы ожил. — Я отношусь к тем людям, которые слишком близки животным… — И внимательно уставился на результат. Девушка ждала продолжения, бежать и падать в обморок не собиралась. И я рискнул — положил ладонь на стол…

…и медленно выпустил когти…

Ногтевая пластина при этом сжалась и стремительно удлинилась, чернея на глазах и загибаясь.

Даша съежилась, вцепляясь в кружку, и подалась немного назад, не сводя взгляда с моей руки. Но видно было — с восприятием подобных новостей уже справляется лучше. Еще бы — сама же выпускает когти не хуже. Только ее способности на этом и заканчивались, а мои — только начинались.

— Впечатляет, — вздохнула она и подняла на меня взгляд. — То есть ты можешь как я.

— Это ты можешь как я, — мягко поправил. — Вернее, ты можешь так из-за меня — перенимаешь мою природу…