Таким я почти всегда проигрываю. Для вида сопротивляюсь, а потом проигрываю.

Мы поставили локти. Чужая влажная рука сдавила пальцы, и я поморщилась. Такого довольного и противного лица я давненько не видела. Он подумал, что я скривилась от боли. Святая наивность. Но я подыграла и даже протяжно вздохнула. А когда мне надоело его довольное лицо, чуть поднапряглась, и мужчина засопел. Я спохватилась, при следующем рывке с присвистом ахнула и позволила ему выиграть.

— В-о-от! Какие-то оборотни не чета настоящим мужикам!

Он икнул от избытка чувств и потребовал свои кружки вина.

Ой, надо было уходить раньше и не видеть этого счастливого бульканья.

Очень вовремя меня под руку взял друид и увел от разочарованной толпы. Мужчины, воодушевленные выигрышем какого-то мутного пьяницы, поверили в себя и теперь тоже хотели победить. Они кричали, свистели и даже пытались задержать. Но друид оказался отличным щитом. Заслонил широкой спиной и шагал точно за мной, придерживая теплой рукой за талию.

На улице приятный свежий ветер охладил щеки и стер запах кислятины. К сожалению, дешевым вином пропиталось сегодня, все и особенно воздух.

Я взяла под руки Жиро и Жана, и мы неспешно пошли по оживленной улице.

Солнце только зашло, и было еще светло, но приятная прохлада уже окутывала плечи, и ощущался немного влажный запах вечера.

— Так что вы узнали? — поинтересовалась я.

— Что Клод раз в месяц кого-то берёт на подработку. Говорят, к могильщикам. — Жиро сбился с шага, но тут же встряхнулся.

А пили друид со стражником, судя по запаху, хорошо. Только я — ни капли. Справедливостью и не пахнет. Но пахнет вином и завтрашним похмельем… надеюсь.

— Я тоже кое-что узнала.

Мужчины с удивлением покачнулись, но я их придержала.

Только бы не тащить, только бы не тащить их самой.

— Мадемуазель Морель, расскажите нам все. Мы вас очень просим, — с вежливостью благородного месье произнес друид.

Вот такая вежливость — верный признак опьянения.

— Да, будьте любезны, — поддакнул Жиро.

Однозначное опьянение.

— Иностранец в красных сапогах был здесь два дня назад.

— Два дня назад?

— Может, это и не тот иностранец. — К друиду, кажется, возвращалось обычное хмурое настроение.

— Может, иностранец и другой. Но его запомнили потому, что раньше в «Сладкого поросёнка» не заходили люди, говорящие на другом языке.

— И кто вам это сказал?

— Софи.

От звука этого имени друид вздрогнул. Он даже исподволь обернулся, будто проверял, не рыщет ли Софи по улице в поисках его следов.

Я спрятала улыбку и крепче взяла своих «провожатых». До нужной таверны идти не близко, нельзя терять друг друга.

«Косая блоха» меня разочаровала. Так и хотелось подойти к хозяину и спросить: «Где кровь?! Почему над входом ни одной отрезанной головы?»

Таверна оказалась просто темной и плохо отмытой. Да, люди собрались не высшего сорта, и пахло кислятиной, но все же чего-то не хватало.

Сбоку кто-то присвистнул.

— Гляньте, а к нам пожаловала принцесска.

Какой-то пьянчуга, не поднимаясь из-за стола, указывал на меня грязной клешней. К нам повернулись, мне кажется, все. Долго изучали, пока мы шли к стойке, но вроде бы потеряли интерес, когда рассмотрели.

«Не принцесса», — поняла я и совершенно не расстроилась.

— Давайте, туда в уголок. — Жиро указал на большой стол. Там сидело всего двое и для троих еще хватало места с излишком.

Удивительно, но эта грязная таверна была битком. Ни одного свободного стола, и постоянно кто-то заходил. Нам в спину практически уперся следующий гость. Но мы все же сели на длинную и широкую лавку.

Жиро притащил опять вина. И мы как-то замерли. Даже Брюн, будто забыл, как он раньше расследовал дела и с чего начинал.

— И что теперь? — спросила я, понизив голос.

— Ну. — Жиро несколько раз моргнул, отпил вина, потряс головой. — Нас уже заметили, лучше, думаю, тогда вести себя шумно, что-то отмечать. Какое-нибудь важное событие.

— Свадьбу? — усмехнулся друид и посмотрел на меня.

— А точно! Ан-Мари, побудете моей невестой один вечер? — Он приобнял за плечи. Мы для этого очень удобно сидели рядом.

Друид со стуком поставил кружку, а я лишь усмехнулась.

— И почему только на вечер? Не лучше ли сразу до гробовой доски? — спросила я.

— Ан-Мари, одно ваше слово. — Рьяный Жиро улыбнулся. — И мы хоть сейчас пойдем к служителям выбирать парный гроб.

— О, какие серьезные намерения, — я усмехнулась и подняла кружку с вином. — Тогда за свадьбу, Жиро!

Мы стукнулись. Друид наше веселье не поддержал. Он сидел напротив, опять изображая великую суровость во плоти. Сложил руки на груди и осматривал заходивших пьяниц с таким вниманием, словно он здесь работал вышибалой.

Жиро тем временем крепче обнял меня и вдруг поцеловал в шею. Липкие губы двинулись вверх, и я не раздумывая схватил Брюна за воротник. Он поднял голову и с непониманием надул губы.

— Без вот этого всего. Ни поцелуев, ни прочего.

— И что это за свадьба тогда?

— Скромная свадьба и стеснительная невеста, — разъяснила я и сильнее сжала воротник. — Иначе мы будем не праздновать, а оплакивать.

— Что?

— Ваши слишком длинные и сломанные руки, конечно.

Стражник чуть не отпрянул, но я его опять придержала. Нервные нынче женихи.

Друид по-своему оценил наше «воркование», он вскочил и ушел к стойке. А вернулся с новыми кружками и еще более хмурый, чем раньше.

— Я сказал хозяину, что у вас свадьба. Скоро принесут еще выпивку, — сообщил он, потом хлопнул Жиро по плечу и добавил: — Начинай веселиться… друг.

Брюн покосился на меня, бросил еще один взгляд на друида и все же встал. Он громогласно объявил о свадьбе, красавице невесте и о выпивке для тех, кто хочет отметит сие событие и сесть за наш стол.

Народ тут же зашевелился. Кое-кто почти подрался за свою порцию вина. И пошло-поехало.

Поздравления, пьяные взгляды, неприятные ухмылки, обрывки слов. Я улыбалась и кивала, мужчины пили.

Через час вокруг стоял какой-то жуткий запах перегара. Воздух сгустился. Духота ощущалась даже пальцами. Они стали мокрыми и скользили по ручке кружки. И когда я подумала, что зря все затеяли, вдруг какой-то мужичок ткнул в меня пальцем:

— А я тебя видел сегодня. — Он рыгнул. — Ты была у мадам Азар.