— Я сама дойду. А вам отлежаться надо, месье Дюбоис.

— Проводишь ее до двери, — строго сказал Жиро своему другу, не замечая моего возмущения.

Да что же это такое! Я — четверть четверти от крови полуоборотня! С корзинкой. А провожает меня хромой друид. Стыдоба.

Тем не менее к воротам мы ковыляли вместе, и даже сели в повозку тоже вдвоем. Знакомец мадам Бернар оказался каким-то бледным и вялым. Он к нам то и дело принюхивался, но каждый раз, когда голова поворачивалась в мою сторону — морщился и на какое-то время переставал втягивать воздух.

На пороге дома мы оказались глубокой ночью. Друид еле подволакивал ноги, но у двери вздумал раскланяться.

— Вам кто-нибудь обработает раны? — поинтересовалась я. Он лишь нахмурился. — А вы вообще где живете? Надеюсь, не под деревом?

Дюбоис удивился, постарался что-то объяснить, потом задумался и замолчал.

— Проходите.

Я широко открыла дверь, и сама же затащила друида. Под конец вечера он совсем расклеился. До конца так и не протрезвел, к тому же сильно хромал и придерживал левую руку. То ли вывих, то ли перелом.

Подумалось, что стало традицией лечить друида. Знакомы меньше двух недель, а раны ему промываю в третий раз.

Пришлось отвести покачивающегося Дюбоиса к кровати. Другого места, где можно вытянуть ногу и посмотреть, что с ней случилось, в доме не нашлось. Ну не сажать же больного человека на жесткую табуретку. Там и ноги не посмотришь и мужчину замучаешь.

Я подложила на постель старенькую простыню, усадила друида и подняла уже разутую ногу. Никаких стонов, как в прошлый раз, не последовало, и я воодушевилась. Разрезала штанину, отбросила края и прощупала колено. Жан не сопротивлялся и вообще, казалось, что его здесь нет.

Боли он будто не чувствовал. Хотя колено оплыло, на голени расплылся огромный синяк и проявились царапины. С такой травмой он еще хорошо держался. А как бежал!

— Не осторожничайте, — сказал Дюбоис, когда я снова прощупывала ногу.

— Будет больно.

— Ничего. Как помните, я перед этим хорошенько выпил… Как знал.

Он усмехнулся. Печальная какая-то получилась улыбка. Но это лучше, чем вздохи. Колено я осмотрела в гробовой тишине. Друид даже не дышал. Зато я поняла, что у него всего лишь ушиб. С вывихом я бы не справилась.

Опухшая рука на деле тоже оказалась не такой уж сложной, но требовала ухода. Я быстро насыпала травок для повязки и налила в кружку морса, за неимением ничего другого. В него бросила немного мяты и порошка из березовых листьев. Не самые сильные средства, но и они хоть сколько-то могли облегчить боль. Путейку добавлять не рискнула.

Я села на постель протянула друиду толстую глиняную кружку, а сама принялась заматывать колено.

— У вас хорошо получается, — вдруг сказал Жан.

— С тем, чтобы забинтовать ногу справится и ребёнок.

— Я про травы. Хороший морс. Целебный, — он с удовольствием вдохнул запах морса и прикрыл глаза.

Его восхитили всего два ингредиента, добавленные, считай, в воду. Что же он скажет, когда узнает, как я смешиваю самые сложные двадцати составные снадобья. Мадам Тома за них особенно хвалила!

— Прошлая травница такого для меня не делала.

Друид так и сидел с закрытыми глазами. Он располагался вполоборота, его нога покоилась на кровати. Как по мне, сидеть в этой позе попросту неудобно. Но Жан обхватил кружку своими большими руками и выглядел, как никогда, расслабленным.

— Люди говорят, что прошлая травница им очень помогала, — заметила я. — И что вроде бы вы с ней ладили.

Мне осталось только забинтовать руку, но я помедлила и села на стул, ближе к друиду. Просто чтобы посмотреть в его спокойное лицо.

— Слухи. Со мной она почти не разговаривала. И не пускала на порог. — Он открыл глаза. — Как и я ее.

— В смысле?

— Запретил заходить в лес. И последние три года она могла собирать травы только у реки.

Опасный он человек. Вот так взбредёт в голову что-то и все. Хватай корзину и просись в другой лес.

Но, честно говоря, почему-то меня это мало тревожило. Даже было приятно, что прошлая травница оказалась в немилости у друида.

— Она истребила всю путейку, — поделился он.

Ах, вот где корень зла.

Жан медленно моргал и чуть-чуть хмурился, будто собирался с мыслями. Его волосы растрепались и выбились из аккуратного хвоста. Он сейчас напоминал романтического героя девичьих грез. Несмотря на бороду и грубые широкие ладони, что обнимали кружку. И это вызывало улыбку.

— Надеюсь, у нас с вами все получится лучше, чем с ней, — закончил он свою мысль.

— Не буду трогать путейку и сработаемся, — кивнула я.

Друид улыбнулся и послушно вытянул больную руку. Куртку и плащ еще раньше он сбросил прямо на пол, а сейчас позволил разрезать рукав испорченной рубахи. Белая ткань пропиталась кровью, на вороте оторвались пуговицы. Это должно было выглядеть хотя бы немного опасно или даже страшно. Но друиду такая подранная рубаха очень шла.

Хотя, возможно, у меня испортился вкус в отношении мужчин после трех трупов.

— Жаль, что сегодня мы ничего не узнали. — Жан поставил пустую кружку прямо на постель.

— Ну мы узнали, что мужчина в красных сапогах два дня назад был жив.

— У вас такие тонкие запястья, — вдруг с удивлением сказал друид.

Он следил за руками, пока я бинтовала его рану. Жан дотронулся до косточки на моём запястье, подумал немного и взял за руку. В его она действительно казалась небольшой.

— И откуда только сила, — прошептал друид и начал заваливаться назад.

Я еле успела придержать за плечо и вскочила, заглядывая в его лицо. Ни следа боли. Само спокойствие и расслабленность. Даже дыхание глубокое и ровное…

Он заснул. И руки моей так и не выпустил.

Единственная кровать в доме оккупирована бессознательным мужчиной. И что с такими мужчинами делать, я не знала.

Вздохнула и с сожалением вынула ладонь из теплой хватки.

Особенность любого бодрящего напитка вовсе не в ингредиентах, а в неожиданности. И из всех возможных рецептов действенным остается лишь стакан воды… вылитый на голову.

Но такой прием хорош для загостившегося друга. Для себя же лучше взять немного женьшеня, листьев ежевики и шиповник. Залить это все горячей водой, — ни в коем случае не кипятком! — и настаивать около пятнадцати минут. На дно пустой кружки положить ложку мёда, а затем в нее перелить процеженный настой. Для аромата можно добавить наперсток рома или креплёного вина.

Именно такой напиток я сделала утром. Жаль только меда у меня больше не было, как и рома. Но яркий запах трав витал по всему дому и даже на языке заранее чувствовался кисловатый вкус шиповника.