Финн негромко кашлянул:

– Ладно, вот мой следующий вопрос. Твои родители по-прежнему живут в Квинсе?

– Да. Правда, в этот момент мама гостит у своей сестры во Флориде. А отец переехал в Бруклин.

Финн вскинул брови:

– Так они в разводе?

– Ты уже задал свой вопрос, так что теперь моя очередь. Что случилось с твоим братом?

Финн поник:

– Он умер.

Холли терпеливо ждала, что последует затем: продолжит ли Локвуд свой рассказ или задаст ей следующий вопрос? Она смирится с любым вариантом.

– Мой брат был любимцем в семье. В школе он учился на «отлично», занимался разными видами спорта, по выходным торчал у отца в офисе. Он вообще во многом был похож на отца.

– А ты?

– Я был двумя годами моложе. Так как наследником был мой брат, а не я, отец уделял мне мало времени – лишь изредка мог похлопать по плечу и похвалить за хорошие отметки. Я не очень переживал из-за этого. Когда на тебя не обращают внимания, это легче, чем когда от тебя ждут, что ты будешь идеален во всем. Моему брату это давалось нелегко, а отец продолжал давить на него, требуя успехов в любых начинаниях. И все было неплохо, пока Дерек не начал учиться хуже и совершать ошибки на футбольном поле. Отец разгневался, начал обвинять брата в том, что тот так запустил учебу, потому что путается с девчонками. А у Дерека тогда даже не было девушки – он был слишком застенчив. Вскоре брат начал быстро уставать. Слабость все росла, и мама повела его к врачу. Дальше проблемы начали расти как снежный ком. В тот год мы не праздновали Рождество – родителям было не до этого. Теперь все их силы уходили на лечение Дерека.

– А как же ты? Ведь тебе, должно быть, было нелегко видеть, как все хлопочут вокруг твоего брата?

Финн нахмурился, но Холли заметила боль в его глазах.

– Я не имел права чувствовать себя заброшенным, ведь Дерек боролся за свою жизнь. И я не имел права думать о рождественских подарках и злиться на родителей за то, что они не обращают на меня внимания.

У Холли от жалости к Финну сжалось сердце.

– Разумеется, ты хотел, чтобы семья отпраздновала Рождество, потому что жизнь неожиданно пошла кувырком и ты подсознательно тянулся к чему-то привычному, чтобы вернуть жизнь в накатанную колею.

– Ты что, не слышишь, что я тебе говорю? Мой брат умирал, а я сидел и жалел себя, потому что не получил рождественских подарков. Кем после этого меня можно назвать?

– Обычным человеком. Все мы не идеальны.

Финн покачал головой:

– Я хуже большинства людей. Я – бессердечный. Эти слова кинула мне в гневе моя мать. И она была права.

Холли накрыла ладонью руку Финна, сплела свои пальцы с его пальцами, отчаянно желая помочь этому мужчине, испытавшему так много боли.

– Ты когда-нибудь думал над тем, что ты, будучи тогда всего лишь ребенком, оказался в ужасной ситуации? Твой старший брат, которым ты так восхищался, который был твоим лучшим другом, умирал, а ты ничем не мог ему помочь. Такое бремя тяжело даже для взрослого. Не зная, что делать с обуревавшими тебя эмоциями, ты пытался отстраниться от них.

– Ты говоришь так, только чтобы утешить меня.

– Нет. Я верю, что все именно так и было. – Холли погладила Финна по лицу. – Ты хороший человек с добрым сердцем.

– Неправда. Я – эгоист.

– Так назвала тебя твоя мать?

– Нет. – Он опустил голову и замолчал на несколько секунд, словно затерявшись в воспоминаниях. – Так сказал мне отец.

– Он очень сильно ошибался. Из всех, кого я знаю, у тебя самое золотое и щедрое сердце.

– Ты явно плохо со мной знакома, – еле слышно произнес Финн.

– Посмотри, как много ты делаешь для других. Взять хотя бы проект «Санта»…

– Я не об этом. Мой отец… Он заявил мне, что лучше бы заболел я, а не Дерек. – Холли ахнула, а Финн продолжил: – Все верно. Мой брат был одаренным, подавал большие надежды. Именно о таком сыне и мечтали наши родители. Мы с Дереком были полными противоположностями.

По щекам Холли заструились слезы. Это ужасно, что отец мог бросить такие чудовищные слова сыну, но куда ужаснее, что тот ему поверил.

Она положила руку Финна на свой живот:

– У тебя есть будущее. Скоро в этот мир придут два малыша, которых ты сможешь любить и показать им, что они оба для тебя важны, одинаково тебе дороги.

– А что, если… если я в конце концов стану таким, как мой отец, и причиню боль нашим детям?

– Этого не случится. Хотя бы потому, что ты уже сейчас об этом беспокоишься.

– Ты и в самом деле так считаешь? Думаешь, из меня получится хороший отец?

– Да. Просто следуй велениям своего доброго сердца. Оно поведет тебя по верному пути.

– Никто прежде не говорил мне таких слов. Я… я надеюсь, что не подведу тебя.

– Я в тебя верю.

Финн посмотрел на губы Холли. Она поняла его без слов. Ее тоже охватило желание.

Холли потянулась к Финну и прижалась губами к его губам. Сперва он замер, словно в изумлении. Разве он не знает, как сильно она его хочет, как он ей нужен?

Когда Локвуд ответил на поцелуй, Холли почувствовала, что ее слова тронули его сердце. Финн открылся перед ней. И это уже хорошее начало.

Она обвила руками шею и, продолжая целовать Финна, запустила пальцы в его волосы. Из ее горла вырвался стон, тело от макушки до пяток охватил трепет. Все, чего им сейчас хотелось, – лишь поскорее опуститься на импровизированное ложе из подушек и одеял. Пока снаружи бушует ураган, в их убежище пусть неистовствует страсть.

Утром Локвуд отправился на разведку. Ураган причинил немало ущерба, но все могло быть и гораздо хуже. Вернувшись в убежище, Финн обнаружил, что Холли уже проснулась и встала. До чего же она очаровательна с растрепанными волосами и слегка опухшими от поцелуев губами!

Под его взглядом она покраснела и пригладила рукой волосы:

– Я, должно быть, выгляжу ужасно.

– Нет. Ты выглядишь потрясающе.

Холли улыбнулась:

– Это просто лесть. Наверное, тебе что-нибудь от меня нужно.

– Ты права. Мне нужно это. – Финн обнял ее и приник губами к ее губам.

Ему просто необходимо доказательство, что прошлая ночь страсти – вовсе не плод его воображения. И он в этом убедился. Тем больше у него причин последовать тому плану, который созрел в его голове ночью.

Когда Финн наконец выпустил ее из объятий, она спросила:

– С чего это ты?

– Просто чтобы убедиться, что ты не сон.