Одно дело Байсо готовил особенно тщательно, задействовав пару десятков нитей: замещение разболевшегося чиновника, казалось бы, ничего особенного, всего лишь какой-то чжуши, девятый высший ранг, но он отвечал за зернохранилище в Ваньшане, а значит, в его власти было решать, когда и кому нужно выдавать продовольствие. Путем месячных махинаций Зимняя Цапля сумел усадить в это кресло своего человека, который при этом точно знал, кому обязан местом.

Хотя эта афера стоила Байсо пары сотен лян, нескольких бессонных ночей, потери веса, от чего свежепошитые костюмы болтались на нем, словно бесформенные мешки, он был бесконечно счастлив наблюдать за взбешенным мэром. Господин Шао метался по дому и орал на прислугу так, что стены тряслись. Все домочадцы попрятались по углам, включая наложниц и детей.

А потом грянула беда.

Из донесений прислуги, работавшей на Зимнюю Цаплю, Байсо узнал о том, что пропали шестеро детей, тех, кто разносил записки и деньги по условленным местам. Скорее всего, их поймали и поместили в застенки для того, чтобы выйти на след мнимого принца.

Из дома мэра Байсо ничего не мог сделать, но время для его еженедельной вылазки в город еще не пришло, и он затаился, прикидывая, что нужно сделать в первую очередь. Как только он смог вырваться, не вызывая лишних подозрений, то узнал, что Горлянку тоже схватили.

Мальчика тут же прошиб холодный пот. Горлянка! Она единственная связывала его и остальных детей, она знала, что путь к Зимней Цапле лежит только через него. Ее определенно будут пытать. Девчонка не выдержит. Если Байсо не смог, то и она не сможет. На мгновение ему стало стыдно, что он беспокоится лишь о своей шкуре, а ведь сейчас, возможно, она лежит на полу в собственной моче и умоляет больше не бить ее.

Байсо мог рискнуть жизнями других детей, но не Горлянки. И потому он сделал то, чего так сильно хотел избежать. Он ударил в беззвучный колокол, но волны от него тут же захлестнули город. Побежали слухи, что мэр схватил несчастных шахтерских детей и бросил в подвалы, чтобы удовлетворить свои низменные потребности. Чтобы выкачать из них Ки. Чтобы искупать в их крови свою заболевшую наложницу. Чтобы запереть их невинные души в зловещие предметы из Пропасти и заставить вечность служить ему. Чтобы их телами открыть новую шахту, которая ровно через пять лет обрушится на головы рабочих. Чем нелепее и отвратительнее был слух, тем быстрее он прокатывался по улицам и легче принимался на веру.

На следующий день после вылазки Байсо закрылись все лавки. Участники шахтерского фонда сразу после внеочередного собрания вышли на улицы и направились к зажиточным районам, сминая растерявшуюся охрану. К ним присоединялись и остальные, впервые позволив себе выпустить гнев наружу.

- Верни детей! — кричали они.

- Верни наших детей! — визжали женщины, потерявшие не одного ребенка в голодные годы.

- Пожиратель детей! — радостно вопили мальчишки с крыш и швыряли камни в солдат.

Часть людей пошли напрямую к дворцу мэра, а часть направилась к тюрьме.

Мальчик понимал, что в идеале нужно было бы подождать хотя бы пару дней после выхода в город, а не устраивать восстание на второй день, но он не хотел рисковать: Горлянка могла начать говорить в любой момент.

Основные моменты были проработаны им заранее. Сиволап и несколько мальчиков, не задействованных прежде в работе, держали на руках нужные письма; немного старого оружия, которое удалось перекупить у военных, хранилось на складах шахтерского фонда вместе с заготовленным зерном. Самые ярые шахтеры уже не раз предлагали сместить мэра и поставить во главе города Зимнюю Цаплю, но Байсо удавалось сдерживать их пыл. Он не планировал привлекать внимание к городу до окончания сделки по кристаллам. Вот только сейчас на кону была его безопасность.

Хуже всего, что выпустив народную волну на улицы, он уже никак не мог контролировать ее, особенно из дома господина Шао. В письмах от Зимней Цапли Байсо, разумеется, обозначил основную цель: освободить детей из тюрьмы. А вот сумеют ли настрадавшиеся шахтеры удержаться?

Мэр собрал срочную встречу чиновников у себя дома, и Байсо, высмотрев гостей из окна своей комнаты, уже примерно представлял, кто что будет говорить. Треть из них будут следовать указаниям Зимней Цапли и напирать на мирное решение вопроса: либо отпустить детей, либо после их освобождения слить ситуацию и сделать вид, что никакого восстания не было. Никаких репрессий! Никаких пыток! Весной в городе, как обычно, плохо с едой, и оголодавшие люди не вынесут очередных испытаний и снесут весь город вместе с чиновниками. Лучше заприметить самых активных и горластых и уже осенью, после отъезда каравана, когда в домах будет пахнуть хлебом и отварным мясом, когда люди размякнут после солнечного лета, по одному вытаскивать их и казнить за попрание имени императора. Треть будет кричать о немедленных казнях и арестах, трясясь за целость своих шкур. Но господин Шао прекрасно понимает, что так он просто потеряет город. А остальные чиновники будут метаться между первыми и вторыми, стараясь угадать желания мэра.

Через полчаса жарких споров в ворота вбежал солдат с донесением: шахтеры пробились в тюрьму, нашли избитых детей, растерзали на месте всех служащих, кому не посчастливилось оказаться там в этот день.

После того, как разъяренная толпа сожгла тюрьму и немного насытила свою ярость, мэр все же принял решение. К тому времени он стянул военные силы к домам чиновников. Солдаты сумели отразить натиск бунтовщиков, магический министр выпустил иллюзию огромного журавля с красным клювом, и люди, опомнившись после появления первых трупов, отошли назад. Задача, поставленная Зимней Цаплей, была выполнена, а что делать дальше, горожане не знали.

Тогда мэр отправил к народу посыльного с речью, в которой говорилось о том, что некоторые служащие слишком ревностно отнеслись к своему долгу, и мэр рад, что горожане вовремя заметили это преступление и наказали виновных. А чтобы уладить все миром, господин Шао приказал угостить всех отличным ячменным напитком из своих запасов.

К тому времени уже стемнело, и из окон Байсо мог видеть лишь далекое мелькание сотен искорок, это горели камнесветы, по старой шахтерской привычке привязанные к предплечьям, доносились крики подвыпивших людей, плач и вопли женщин, потерявших своих мужей.

***

Мальчик несколько дней метался по комнате и ждал, когда же ему разрешат выйти из дома. После ареста Горлянки он перестал получать информацию о происходящем в городе, он словно ослеп и оглох. Мальчик знал, что слуги продолжали делать доклады, но кто их теперь получал и обрабатывал? Нельзя было допустить, чтобы власти заметили отсутствие Зимней Цапли. Он слишком сильно полагался на девчонку. Слишком! Конечно, если бы он мог свободно гулять по городу, то сумел бы наладить и другие каналы, но он не ожидал, что рядовая слежка за повозкой выльется в его поимку и разоблачение. А потом? У него же была возможность найти других помощников, но за одну короткую вылазку невозможно проверить человека и доверить ему всю работу в Ваньшане… Хотя кого Байсо пытался обмануть? Можно придумать миллион оправданий собственной безалаберности, вот только сейчас это никому не поможет, ни ему, ни Горлянке.