– Ага, – бойко соскочила Люся, но далеко идти не пришлось. Саша сам появился на кухне.

– Привет, мам! Как спалось?

Уже один только шальной счастливый вид пасынка невольно вызывал массу вопросов. По логике Тамары, Саша должен был быть расстроенным из-за своего ухода в армию, а тут… Улыбка от уха до уха. И глаза так подозрительно блестят…

– Мне ничего, а вот тебе… – глядя на зевающего Сашу, Тамара задалась вполне логичным вопросом: – Ты вообще спал? Во сколько вернулся?

Вопрос на самом деле был хороший. Саша спал, правда совсем немного. Этой ночью ему точно было не до сна. Но мачехе об этом лучше было не знать. Единственное, чего так и не смог скрыть парень, так это свою до глупого счастливую улыбку, которую у него никак не получалось стереть с лица.

– А где Дина? – прервала их разговор любопытная Люся.

– Да, кстати… – Тамара взглянула на Сашу. – Ты ее уже видел?

– Еще нет. – Саша поспешно отвернулся, чтобы налить кофе. Столько откровенно врать, глядя в глаза матери, ему не хотелось, но приходилось. Потому что в данный момент он отдувался за двоих. Ибо паникерша Динка наотрез отказалась вместе с ним спускаться на завтрак, потому что была уверена: мать сразу поймет, что между ними произошло.

– Я не пойду завтракать! – уперлась Дина, когда Саша, вернувшись из душа, незаметно прошмыгнул к ней в комнату. – Мама же все сразу поймет! Ну, что мы это… Не! Я никуда не пойду!

Саша рассмеялся. Взбудоражено-испуганный вид деловой Динки забавлял.

– Да ну ты брось! Не будь трусихой! Дин, ну не всю же жизнь нам от мамы прятаться! Мы вообще-то женаты!

В доказательство своих слов Саша, обняв Дину, показал ей обручальное кольцо, которое сама же новоиспеченная супруга поспешно и сняла с его пальца.

– Спрячь! Я тебе его лучше на вокзале надену!

Свое она тоже сняла. Только вместо того, чтобы убрать в карман, решила повесить на цепочку с крестиком, которую носила не снимая.

– Помоги расстегнуть. Я свое на цепочку повешу.

И Саша помог. Расстегнуть сначала цепочку, чтобы Дина могла повесить кольцо. Потом и платье, которое та успела надеть. В результате он безбожно опоздал на завтрак.

Саша надеялся, что Тамара не заметит перемен. И вроде бы все было как всегда, если бы не одно «но»… Тамара нутром чуяла, что что-то произошло. Что-то, чего она уже не сможет исправить. Сначала ей показалось странным, что у Саши, несмотря на отъезд, очень хорошее настроение. Затем ее насторожило отсутствие Динки. Чтобы та пропустила прощальный завтрак с братом?! Да никогда! Возможно, она бы и докопалась до чего-нибудь, но ей пора было ехать на работу. Важно совещание никто не отменял. Тамаре было очень досадно, что провожать Сашу поедут все, кроме нее. Но выхода не было. Простившись с пасынком дома, расстроенная Тамара поехала на завод. Лишь после этого Динка отважилась спуститься в кухню, где ее ждал Саша.

– Ну ты у меня и трусиха! – рассмеялся парень, прижав к себе Дину. – Так и будем до старости от всех прятаться?

– До твоего возвращения – да! – улыбнулась Дина и, убедившись, что их не видят, поцеловала Сашу. – Я уже по тебе скучаю.

– Я люблю тебя. Ты только этого не забывай.

– Никогда.

* * *

На перроне было многолюдно. Взволнованная Клавдия Матвеевна крепко обняла старшего внука, который уже успел переодеться в офицерскую форму.

– Береги себя, внучок!

Люся всхлипнула, порывисто прижалась к брату.

– Саша, не уезжай!

И лишь насупившаяся Динка продолжала стоять чуть в стороне. В эту минуту она злилась на всех, на кого только было можно: на военкома, на Федьку, на призывную комиссию, на того дурака, кто вообще придумал армию и расставание… Саша видел это издали и понимал. Больше всего на свете ему хотелось прижать к себе Дину, поцеловать ее. Но рядом были бабушка и Люся. И это связывало ему руки.

– Ты с братом-то прощаться будешь? – окликнула Дину бабушка.

Девушка встрепенулась. Шанс попрощаться наедине с Сашей таял на глазах. Она его даже поцеловать на прощание не сможет – и это угнетало.

Дина подошла к Александру. Он понял ее без слов. Лишь грустно улыбнулся. Парень сам с трудом сдерживал порыв прижать ее к себе, поцеловать и никогда… Никогда больше не отпускать.

Но рядом были бабушка и Люся.

– Мне пора.

Дина кивнула, с трудом сдерживая слезы.

– Вы что, даже не обниметесь? – в очередной раз вмешалась Клавдия Матвеевна, которая после веселой караоке-ночи соображала не очень хорошо, иначе бы заметила, что этим двоим не просто обнять друг друга, изображая при этом исключительно родственные чувства.

– Я буду тебя ждать! – судорожно прошептала Дина.

– Уже скучаю, – отозвался Саша.

Ни Люся, ни бабушка не заметили, как Саша незаметно дал Дине свое обручальное кольцо. А та, словив момент, так же незаметно онадела его мужу на безымянный палец.

– Ты только не забывай меня.

– Никогда, – слова Дины звучали как клятва. – Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Эти слова они произносили, не скрывая. Ибо в них не было ничего нового для их родных. Но Саша и Дина знали, о какой любви шла речь. Тем временем командир отдал приказ. Александр зашел в вагон. Бабушка с Люсей направились к выходу. Динка не выдержала.

– Саш! Подожди! Я забыла!

И прежде чем Клавдия Матвеевна успела ее остановить, девчонка запрыгнула в поезд, игнорируя поток последних провожающих, которые выходили из вагона.

Саша услышал ее голос, и сразу ринулся назад. Они столкнулись в тамбуре. Где их никто не видит. И этого хватило для поцелуя. Такого долгого и короткого. После чего…

– Граждане провожающие, на выход!

И Дина, с трудом сдерживая слезы, отступила. Она верила, что прощается с Сашей ненадолго, что он вернется и все будет хорошо.

Но у жизни, увы, были на их счет свои планы.

* * *

Тихие горы Кавказа умиротворяли и пугали одновременно. Шел третий месяц службы. Александр, будучи офицером, был сразу направлен по негласному указанию военкома в далеко не самую безопасную точку. Возвращались оттуда не все.

И Динка уже об этом знала.

Практически каждый день девчонка забегала в церковь, чтобы попросить у Бога защиты для Саши. А затем бежала на почту, чтобы посмотреть, нет ли там письма. Телефонные звонки были нечастые, так что довольствоваться приходилось малым. Динка забирала письма на почте сознательно, чтобы не дать почтальону принести их на дом. И тем самым вызвать ревность у матери. Что греха таить, Динке Саша писал куда чаще, чем Тамаре.

То утро отличалось от других. Волна тоски, непонятной тревоги накрыла Динку еще на рассвете. Она не могла найти себе места. Несколько бесполезных попыток дозвониться до Саши, поход в церковь, снова почта.