Чародейка уже потянулась, собираясь вернуть артефакт на его законное место, но вдруг остановилась… Это было неким озарением, интуитивной необходимостью. Вообще, Елене вполне хватало собственной силы. Да и дело-то, по-хорошему, им досталось не самое трудное в расследовании. За год работы Бюро им с Алеком и не такое приходилось распутывать. Но… чаша принадлежит богам, как и Егор… Значит, Елене нужно сделать то, что от нее незримо, но ощутимо требуют. И вообще! Как там говорила Мэри Стюарт в книжках о Мерлине? «Силу надо брать у того бога, который ее предлагает».

Елена усмехнулась в темноте, все так же хищно и несколько зло, но тут же стала серьезной и сосредоточенной. Надо было настроиться, найти нужные слова, что-то сделать… Она поставила чашу на землю, поискала в темноте, благо что ночное зрение это позволяет, и наконец, подобрала камень с острым неровным краем. Собравшись с духом, Елена полоснула себя по ладони этим каменным лезвием, как, наверное, когда-то приносили здесь жертвы древние жрецы того же бога, к которому она решила обратиться и сейчас. Подавив резкий приступ боли, чародейка подошла к самому краю и опустила окровавленную руку в воду.

Глубокий вдох, такой же выдох. Легкий шум в ушах, осознание того, что ее собственная энергия свилась в знакомый мерцающий серебристый кокон. И…

— На море, на Океане, на Острове Буяне. — Первые слова, с которых традиционно начинались заговоры, легко слетели с губ. Елена часто повторяла их, как многие повторяют в моменты волнения первые строки «Отче наш».

— Лежит бел-горюч Алатырь-камень. А за камнем тем стоит дуб высокий, дуб зеленый, дуб извечный, — вот тут начиналась полная импровизация, но в соответствии с четкими правилами произнесения заговора. Ведьма на ходу сочиняла свое обращение, но, как ни странно, проговаривала его четко, не сбиваясь, будто уже не единожды проводила этот ритуал. — Из-под корней его могучих текут три источника. Вода живая, вода мертвая, да вода ключевая. Как пойду я, красна девица Елена, вдоль чистых вод. Обернусь я серой волчицею, да побегу в земли Новгородские, обернусь пестрой соколицею, полечу к реке Волхову, обернусь змеей водною, да поплыву к Ильмень-озеру. Как стану я закликать Великого Волха. Бог-воин, бог-оборотень, бог-защитник земель наших, возьми дары мои. Кровь мою, силу мою, да колечко мое серебряное.

Елена сняла с пальца колечко, только днем купленное в монастырской лавке. Тогда, при свете дня, оно село на руку как влитое. Сейчас кольцо так же плавно соскользнуло с пальца, будто только ради этого обряда и было приобретено. Размахнувшись, ведьма закинула его в реку. Вместе с кровью из другой руки в воды Волхова сочилась и сила Елены.

— Прими подарки мои, Великий Волх, — продолжала хозяйка «Бюро магических услуг». — Да в ответ попрошу я помощи твоей, не за ради себя, а для справедливости. Сохрани и помоги Хранителю чаши твоей, тобой избранному, добру молодцу Егору, дай мне сил и знаний, дабы найти и поймать врагов, воров и преступников, кто принес ему зло, кто жаждал чаши твоей, накажи их, как они того заслуживают. Да будет так и так будет.

Ритуальная фраза завершила обряд. Елена чуть посидела еще у самого края воды, слушая ее шелест и чувствуя ее холод. Обращение к богу как-то умиротворило ее, сняло напряжение ночи, смыло то странное состояние, в каком Елена приехала в монастырь во второй раз. Теперь ей было спокойно, будто бог на самом деле услышал ее, будто обещал помощи. Хотя… откуда ей это знать.

Ведьма улыбнулась, встала, обернулась к источнику. Пора было закончить то, зачем она здесь оказалась. Теперь уже спокойно и уверенно она приблизилась к чаше, вынула из-под нее свою ветровку, отряхнула и надела на себя. Потом Елена опять наклонилась за чашей, подняла ее и понесла к сосуду в стене, откуда бил источник. Хозяйке «Бюро магических услуг» пришлось чуть подтянуться, встать на цыпочки, чтобы просунуть артефакт в нишу над сосудом, а потом уже опустить его в воду. Как только чаша выпала из ее руки и с легким гулом ушла на дно, Елена тут же перестала чувствовать давление артефакта. Осталось лишь еле заметное тепло в душе и легкий, как далекая песня, зов. Да, Егор был прав, чаша пришла из вод Волхова и скрыть ее может лишь вода, возвращающаяся в реку.

Отряхнув мокрые руки, ведьма направилась вправо, где был виден подъем наверх. И когда она уже начала взбираться по склону, это случилось. Елена и раньше, не единожды, испытывала страх. В каком-то смысле это чувство было неразделимо связано с ее работой. Совсем не испытывать суеверного страха перед какими-либо сверхъестественными событиями, или, того хуже, существами, невозможно. Но здесь… Волна ужаса, перемешанного с полным восторгом, прошла по спине, да так, что Елена чуть не упала. Руки и колени мгновенно ослабли, сердце бешено заколотилось. Не думая о своем внешнем виде, ведьма грохнулась на колени.

Ей смотрели в спину. Некто очень древний, мудрый и, возможно, усталый. Под этим взглядом хотелось одновременно и плакать, и смеяться. Описать словами весь диапазон эмоций, какие сейчас полыхали в душе чародейки, было невозможно. Это походило на погружение в прошлое, а может, будущее, в водоворот знаний и силы. Это было подобно прикосновению бога… И так же внезапно, как эта волна нахлынула на Елену, давление исчезло. И только плеск в реке, мощный, гулкий, как если бы огромное тело на миг выпрыгнуло из воды, и тут же ушло обратно на дно…

Кое-как хозяйка «Бюро магических услуг» поднялась на ноги. Ее пошатывало, но в душе при этом разливалось чувство полного ликования. Цепляясь за ветви кустов, а иногда и за торчащие из земли корни, Елена вылезла наверх. Отряхнув руки и одежду, она направилась назад, во двор келейного корпуса.

Алек ждал ее под фонарем. В этом было что-то очень милое и трогательное. Если бы он не нервничал.

— Что у тебя? — деловито поинтересовалась его дорогая подруга, вынырнув из-за кустов рядом с ним.

— Кроме того, что ты меня всю ночь пугаешь? — осведомился он в ответ.

Маг вглядывался в глаза Елены, в ее лицо. Вроде бы подруга пришла в себя. Зрачки стали нормальными, да и сами глаза перестали гореть в темноте. И вообще, она выглядела почти счастливой. С чего бы вдруг?

— Потом расскажу, — как всегда, прочтя его мысли, отозвалась Елена. — И все же?

— Ну. — Он пожал плечами. — Павел там с камерами работает… Хотя не думаю, что что-то получится. У них они стоят только в туристической части. И вот эта. — Маг указал на глазок камеры над дверьми корпуса. — Но мы посмотрели дневную запись… Знаешь, а она не проходила через ворота. Я ее засек, когда наша конкурентка пересекала площадь. Кстати, было такое ощущение, что она за нами следила.

— Не удивлена, — честно призналась его дорогая подруга. — Кстати, как ты думаешь, если я здесь покурю, монахи очень будут против?

— Мы им не скажем, — успокоил ее друг. — Я тоже очень курить хочу. После всего этого…

Они дружно закурили, осматривая двор довольно праздными взглядами.

— Павел ходил к машине? — вдруг спросила Елена.

— И к машине тоже. — Алек даже не удивился, его подруга успела прочесть энергетический след, оставленный здесь тем, кто последним проходил через это место. — Он снимал отпечатки пальцев с калитки.