Я судорожно глотаю, и капли жидкости из моего лона стекают по его пальцам.

– Не притворяйся, что тебе не нравится эта идея, потому что твое тело уже сказало совсем другое. Давай я тебе покажу.

Я качаю головой, но безрезультатно, потому что его изучающие пальцы уже смазывают моими выделениями мой анус. Мои мускулы сокращаются от удовольствия.

Глядя мне в глаза, он нажимает на мой анус. Я пытаюсь не реагировать, но проигрываю эту битву. Я закусываю губу, чтобы сдержать стон, но он все равно вырывается из моей груди.

– Очень хорошо, детка. Я собираюсь трахать пальцами твою девственную попку, и ты кончишь, когда я буду делать это.

– О, мой Бог! – шепчу я.

Его палец проникает в кольцо моих мускулов, и я начинаю дрожать.

– Хорошая девочка. Бери это. Бери все, что я тебе даю.

Я не помню, чтобы шевелила руками, но я обхватила ими свои груди и пощипываю соски, отчаянно стремясь продлить удовольствие.

Его палец проникает все глубже и начинает двигаться взад-вперед, а его губы снова приникают к моему клитору. Его стоны усиливают невероятные ощущения, которые буквально захлестывают меня. Когда я чувствую, что к первому пальцу присоединяется второй, я застываю, но Крейтон продолжает покусывать мой клитор, и это отвлекает меня.

Я откидываю голову, прижимаясь спиной к холодной плитке. Боль и удовольствие смешиваются в одно всепоглощающее ощущение, пока он двигает своими пальцами внутри меня и ласкает мой клитор губами, языком и зубами.

Этот мужчина владеет всеми моими чувствами, и я теряюсь в его запретных ласках, пока он не заставляет меня подняться все выше на гребне наслаждения, а потом содрогнуться в оргазме.

Когда я отпускаю Холли, она сползает вниз по стене, а голову роняет мне на плечо. Мы оба стоим на коленях под льющимися на нас струями воды, и я хотел бы знать, всегда ли, прикасаясь к ней, я буду чувствовать себя так, будто нашел Святой Грааль. Это немного пугает меня, потому что к такому чувству я не привык.

Я встаю, осторожно помогая подняться и ей. Я мою нас обоих, а потом выключаю воду и заворачиваю Холли в огромный пушистый банный халат. Ее хрупкое тело тонет в нем, а в ее состоянии блаженства она выглядит, как насытившаяся богиня.

Я несу ее к кровати и опускаю на гору пуховых подушек. От ее сонной улыбки у меня сжимается сердце, и мне хочется схватить ее, словно я чертов Кинг Конг. Я далеко не насытился. Я возбужден и готов трахать ее, пока она не отключится, и я чувствую себя чертовым властелином мира. Ее оргазмы вызывают во мне чувство власти, словно я могу голыми руками разрушать здания, а потом одним лишь усилием воли восстанавливать их.

С постели доносится легкое похрапывание, и я снова бросаю на нее взгляд. Ее голова во сне откинулась набок, а ее рот слегка приоткрыт. Мой член стоит, как каменный, и я не могу дождаться момента, когда снова вставлю его между этими губками и буду смотреть, как она глотает все, что я ей даю.

Я вспоминаю, как ее маленькая тугая попка сжимала мои пальцы. И мне чертовски нравится, что я буду первым мужчиной, который погрузит в нее свой член. И это собственническое ощущение до смерти пугает меня. Я не могу испытывать к ней чувства собственника, потому что я не привязываюсь ни к кому. Никогда.

Я подавляю эти чувства и направляюсь в душ, чтобы немного помастурбировать.

Когда я просыпаюсь после самого поразительного секса в душе, который у меня случался – на самом деле, это единственный секс в душе, в котором я участвовала, – я решаю, что пора разбираться с последствиями моего новогоднего решения.

Мой телефон непрерывно звонит и принимает сообщения от руководства студии. И когда я, наконец, отвечаю на звонок Морти, мне приходится держать телефон подальше от уха, потому что его слова становятся все громче и громче, и большую часть их составляют проклятия.

– Ты все испортила, черт тебя подери, Викс! Мы все уже спланировали. Мы потратили чертову уйму денег, чтобы привлечь внимание прессы. И тут ты вытворяешь такое. О чем ты, черт возьми, думала, выходя замуж за какого-то гребаного миллиардера, вместо того чтобы делать то, что я тебе приказал? Ты не имеешь права принимать такие решения. Решения принимаю я.

Когда Морти наконец замолкает, чтобы перевести дыхание, я собираюсь ответить. Но Джим, должно быть, держит в руках трубку параллельного аппарата или находится в конференц-зале, потому что он вступает в разговор.

– Что сделано, то сделано. Отступать уже некуда, и даже если мы могли бы расторгнуть этот нелепый брак, было бы только хуже. Джесси выглядит как осел, но по крайней мере осел с разбитым сердцем вызывает симпатии.

– Она не должна была ничего такого делать! Это просто чертовски нелепо! Клянусь, ты сделала это лишь для того, чтобы вывести меня из себя!

От криков Морти у меня звенит в ушах.

– Я предупреждала вас, что я на этот фарс не согласна, – наконец говорю я. – Вы не хотели меня слушать.

– Ты не имеешь права на свое мнение, Викс. Твоя задница возвращается в Кентукки!

Джим снова встревает.

– Да ну же, Морти. Мы уже обсуждали это. Если мы отправим ее в Кентукки, никому это не принесет пользы.

В первый раз после того, как я ответила на звонок, я испытываю чувство облегчения.

Морти ворчит, все еще не желая сдаваться.

– Пусть попробует с этого момента хоть раз что-нибудь выкинуть. – Наконец, снова обращаясь ко мне, он говорит: – Только попробуй пропустить концерт, репетицию, запись на радио или даже просто какое-нибудь собрание, Викс! Я так быстро сниму тебя с этих гастролей, что у тебя закружится голова. А потом ты на коленях поползешь к своему мужу-миллиардеру и будешь с тоской вспоминать о карьере, которую могла бы сделать.

– Я ничего не пропущу. Даю вам слово.

– Я буду следить за тобой. Даже не сомневайся.

– Я поняла.

– Хорошо. А теперь прекрати все портить и напиши несколько чертовых песен для твоего нового альбома. Ты все еще должна мне шесть штук.

– Шесть? О чем вы говорите?

– Мы делаем эксклюзивную запись, так что иди и напиши какое-нибудь дерьмо.

Облегчение, которое я только что испытывала, покидает меня, и я опускаюсь на стул.

– Шесть песен? К какому сроку?

– У тебя три недели. Я уже договорился о твоей встрече с поэтом-песенником в Далласе. Если ты не в состоянии сделать это, я найму для тебя кого-нибудь.

Мысль о том, что Морти станет подбирать для меня песни, ужасает меня.

Я в состоянии писать сама, но шесть песен за три недели? Я пытаюсь не впасть в панику.

– Хорошо, – бормочу я. – Полагаю, мне пора приступить к этому.