– Она и так прекрасно выглядит.

Она всегда прекрасно выглядит. И будет выглядеть еще прекрасней вообще без одежды. Больше Александр ни о чем не мог думать.

– Пойдем. Дай ей время приготовиться, – велел Эндрю и повел его к лестнице. – Скоро тебя окрутят. – Брат рассмеялся.

Когда они возвращались в церковь, Александр попытался выдавить из себя улыбку, но так и не смог. Мышцы словно окаменели, внутренности завязались узлом. На лбу блестели капли пота. Все, о чем он мог думать: свадьба вот-вот состоится. А за ней придет брачная ночь.

Казалось, у нее ушла целая вечность на то, чтобы переодеться. Александр занял себя тем, что протирал дыру в каменном полу часовни. Когда Старый Дункан, кряхтя, встал и по часовне пронесся жалобный вой волынок, возвещавших о появлении невесты, сердце Александра подпрыгнуло.

Он развернулся. Воздух застрял в горле. Пульс выбивал барабанную дробь.

Она здесь! Ослепительная красавица.

Шепот пронесся по толпе, когда Ханна и ее сестра вошли в часовню.

Волосы Ханны были уложены в изысканную прическу – шелк цвета черного дерева, перевитый жемчугами. Платье на ней было изумрудно-зеленым, оттенявшим алебастровую кожу. При виде ее декольте у мужчин потекли слюнки. Как требовал обычай, к платью была приколота веточка белого вереска. В руках был букет из… неужели, сорняков?

Но Александр проигнорировал этот неуместный букет и сосредоточился на ее осунувшемся лице. Сразу было понятно: она боялась. Но когда ее взгляд упал на него, выражение ее лица смягчилось. Глаза блеснули. Кажется, она вздохнула.

Александр проглотил ком в горле и, когда она приблизилась к алтарю, поклонился. Едва она встала рядом, его окутал ее аромат, и колени подогнулись.

Он одернул плед и кивнул отцу Питеру.

Александр велел священнику провести церемонию быстро и не читать долгих проповедей. Но это было до фляги с виски. Хорошенько к ней приложившись, отец Питер стал распространяться о преданности, древних обетах и господних предназначениях для мужчины и женщины, решивших вступить в брак, и все это время Александр едва сдерживался, чтобы не дать ему пинка.

Он и без этих речей достаточно нервничал! Он хотел произнести обеты и ничего больше. Поэтому Александр тихо зарычал.

Питер осекся на полуслове, глядя на лэрда широко открытыми глазами. Потом откашлялся и открыл книгу. Непонятно, зачем для проведения хорошо знакомой церемонии ему понадобилась книга?

Но Питер быстро перешел к сути дела, а это главное.

– Берешь ли ты, Ханна Даунрей, Александра Лохланнаха в мужья перед лицом Господа и свидетелей? Обещаешь ли быть ему любящей, верной и преданной женой, пока смерть не разлучит вас?

Перед тем как ответить, она поколебалась, отчего Александра вновь пробрал ледяной озноб, но когда он глянул на нее и их глаза встретились, она кивнула и прошептала:

– Обещаю.

Буря облегчения пронеслась в душе Александра. Сердце глухо бухало в ребра. Но когда священник заговорил снова, она отвела глаза. Александр вынудил себя слушать священника, чтобы ответить сразу и без проволочек. Он тренировался неделями, повторяя слово, которое должен произнести. Теперь он был уверен, что оно слетит с языка легко и свободно.

– Берешь ли ты, Александр Лохланнах, лэрд Даннета, Ханну Даунрей в жены и перед лицом бога и свидетелей обещаешь ли быть ей любящим, преданным и верным мужем, пока смерть не разлучит вас?

Он набрал воздуха в грудь. Их взгляды снова встретились.

– Обе…

Горло перехватило.

Ханна нахмурилась.

Его охватила паника.

«Обещаю». Такое простое слово! Но оно не шло с языка.

– Да, – выдавил Александр, наконец.

Отец Питер, очевидно, удовлетворенный коротким ответом, захлопнул книгу.

– Превосходно! Объявляю вас мужем и женой.

Александр взял кольцо и пригвоздил священника злобным взглядом.

– А, да. Кольцо!

Александр со вздохом надел на палец Ханны Узел Лохланнаха. Это кольцо много веков хранилось в его семье. Как символ его клана и его обетов.

Надев кольцо жене, он сделал знак Эндрю, который приблизился к ним с лентой Лохланнахов. Улыбнувшись Ханне, он надел ленту ей через плечо и приколол ее розеткой, а потом, как того требовала традиция, поцеловал.

У Александра не было причин сжимать кулаки, но он это сделал. Традиция также требовала, чтобы отец Питер поцеловал невесту. Иногда традиции чересчур раздражают. А священник слишком пылок. Поцелуй продолжался и продолжался. Возможно, у Александра все-таки была причина сжимать кулаки.

Он снова зарычал, и священник поспешно отшатнулся, покраснев при этом.

А вот когда настала очередь Александра поцеловать ее, Ханна подставила щеку.

Он попытался проигнорировать укол разочарования. Их первый супружеский поцелуй. В щеку.

Когда он поднял голову и увидел ее разъяренный взгляд, Александр сразу понял: дело плохо. Совсем плохо.

Следуя за мужем к выходу из часовни, Ханна кипела от злости, почти не замечая воя волынок, возвещавших о начале празднества. Она едва слышала крики толпы. Кроме Ланы, она никого здесь не знала.

Одна мысль терзала ее. Он отделался одним словом. Всего одним.

«Берешь ли ты в жены эту женщину?»

– Да.

Не «Обещаю», не «клянусь». Просто «да».

И это все? Такой небрежный ответ? Она просто вне себя от ярости!

Кроме того, их разговор до свадьбы никак нельзя было назвать удовлетворительным. Хотя он согласился на ее условия, он был крайне немногословен, просто стоял и смотрел на нее, олух здоровенный! А потом поцеловал.

И хотя поцелуй был восхитительным, настолько, что при одной мысли о нем ее трясло, она не могла отбросить подозрения, что он, как все мужчины, считал, что между мужчиной и женщиной возможна только одна форма общения.

Да, она вышла за него, имея в виду собственные цели, и он сделал то же самое. Но помоги ей, боже, она хотела большего! Отчаянно хотела. И сейчас, словно в тумане, наблюдала, как он разбрасывает монеты перед собравшимися детьми, не заметив, что он сберег одну для Фионы, крошечной мрачной девочки, улыбающейся лишь ему.

Один мальчишка выступил вперед и протянул Ханне подкову – традиционный символ плодовитости и удачи.

Ханна попыталась улыбнуться мальчику, но, должно быть, просто ощерилась, судя по тому, как он, широко раскрыв глаза, поспешно ретировался.

Александр молча повел ее по дорожке, ведущей к замку. Огромный парадный зал был украшен цветами. Столы ломились от еды. Похоже, все обитатели Даннета собрались здесь, чтобы праздновать свадьбу.