– Может, и предупредили, но… из-за суматохи с отъездом я совершенно про все забыла. Ренцо, я не нарочно… если ты так думаешь. – Она грустно улыбнулась. – Ни одна здравомыслящая женщина не захочет связывать себя с таким равнодушным мужчиной, как ты. И не важно, насколько богат он или влиятелен.

Он ей поверил. Хотел бы не поверить, но поверил. Его белокожая рыжеволосая невеста говорит правду.

– У нас с тобой есть выбор, – сказал он. – Мы можем спуститься к гостям, как положено новобрачным, или я поволоку тебя силой, а ты будешь упираться и лягаться.

– Я не опозорю тебя – не волнуйся. Не собираюсь создавать лишние сложности – их и без того предостаточно.

– Замечательно.

Он отвернулся, полотенце упало. От вида упругих ягодиц, светлых по сравнению с загорелой кожей спины, и мускулистых бедер с порослью темных волос у Дарси стянуло живот. Не сметь любоваться им!

– Привлекательно? – усмехнулся он.

Как он умудряется читать ее мысли, даже не глядя на нее? Она не должна показывать, что он прав. Если она хочет защититься от его притягательности, то не подпустит его к себе… никоим образом.

– Привлекательно что? – спросила она. – Наша свадьба? – И потянула носом, словно хотела унюхать вкусные запахи еды, которые просачивались все утро снизу из кухни. – По правде говоря, ко мне вернулся аппетит, так что я смогу съесть слона.

Он тихонько рассмеялся.

Дарси скрылась в ванной, где долго приводила в порядок волосы, а когда вернулась в комнату, то Ренцо уже был одет и выглядел умопомрачительно – так, как способны лишь итальянские мужчины. Покрой темного костюма подчеркивал ширину плеч и стройность крепкой фигуры, в незастегнутом воротнике шелковой рубашки виднелась полоска волос.

Дарси неуверенно провела рукой по свадебному платью.

– Я не слишком разодета?

– Слишком, – сухо заметил он. – Но не в том смысле, что ты имеешь в виду.

Щеки у Дарси все еще были пунцовыми, когда они вошли в зал, превращенный в свадебный усилиями Джизеллы и нанятых помощников из соседней деревни. Холодная зимняя погода не давала возможности устроить празднество в саду. Потрескивали дрова в каминах, лестницы украшали зеленые гирлянды, кругом полно белых цветов, белых лент и посыпанных сахарной пудрой конфет на стеклянных блюдах. Почетное место в столовой занимал высокий конус свадебного торта «крокембуш», а на столе в дальнем конце зала едва умещались подарки в красивых обертках.

Когда появились новобрачные, то раздались аплодисменты и крики «Congratulazioni!», «Ben fatto, Renzo!»[7]. Гости – друзья Ренцо. Он предложил Дарси оплатить перелет в Тоскану тех, кого она захочет видеть на свадебной церемонии, но она отказалась. Кого она могла бы пригласить? Она жила уединенно, боясь с кем-то подружиться из-за своего прошлого, да и не желая встретить отказ.

Но видеть Николетту ей было приятно, и не только потому, что гламурная итальянка помогла ей выбрать приданое. Она знала, что Ренцо больше не питает нежных чувств к Николетте, с которой у него когда-то была связь. Возможно, у Дарси и отсутствовала самоуверенность после стольких лет унижения, но она не могла не видеть, какими глазами смотрит на нее муж. Что подтвердила и Николетта.

– Я никогда не видела Ренцо таким, – сказала она. – Он глаз с вас не сводит.

Дарси отставила стакан, из которого потягивала сквозь соломинку лимонад. Она знала почему – потому что он победитель. Ему нужен удачный брак, как и удачный бизнес, и еще потому, что брак его родителей распался. Вот почему он вдруг сделался таким милым с ней. И это ее пугало, вызывало желание не приближаться к нему. Она не должна обманываться ложным состоянием надежности, потому что в результате останется с душевной раной, когда их брак себя изживет. А это неминуемо произойдет. Сколько времени потребуется, чтобы ее великолепный муж устал от нее? Да как только в их жизнь ворвется реальность. Наверняка он думает о том, каким образом в его упорядоченный жизненный график впишется жена с ее гормональными колебаниями, не говоря уже о новорожденном младенце?

Но вечер оказался удачнее, чем Дарси предполагала. Восторженное внимание к ней Ренцо – деланое или нет – побуждало всех с радостью принять ее в свой круг. Друзья Ренцо были важными персонами, но к ней отнеслись по-доброму. Она познакомилась с юристами, банкирами и выдающимся кардиохирургом. Хотя все разговаривали с ней на безукоризненном английском, Дарси дала себе слово выучить родной язык Ренцо. Потому что перед ней замаячило будущее, когда Ренцо и их сын будут разговаривать между собой на языке, который mamma не понимает. Ведь это неизбежно сделает ее лишней, что опасно. Если она утратит бдительность, он перестанет с ней считаться.

Дарси оглядела со вкусом украшенный зал виллы, которую ее новоявленный муж арендовал за гигантскую сумму. Может ли она представить, что их сын охотно вернется в незнакомую ему Англию, где его ждет неизвестное будущее, если брак станет для нее невыносимым? Откажется ли он от привилегированного положения и красот Италии?

Мысли мыслями, но сейчас она ест, болтает и пьет лимонад, поджидая, когда уйдет последний из гостей, чтобы последовать за Ренцо в их комнаты.

В спальне она взяла ночную рубашку – свадебный подарок Николетты – и переоделась в ванной. Эта изысканная вещь предназначена, чтобы почти тут же быть снятой с новобрачной. Атласная кремовая материя с тонким кружевом на груди приятно прилегала к телу – а грудь у нее стала еще больше, – и как только она вышла из ванной, то глаза Ренцо мгновенно заискрились.

Гулкий стук сердца и дрожь сказали Дарси, что решение держаться от него подальше трудно выполнимо. Может, физическая близость ослабит напряжение? У нее внутри растет его плод, и как же она может обесценить это сексом?

Дарси тяжело опустилась на край кровати и охнула.

– Ты, наверное, устала, – сказал Ренцо.

Она кивнула и, несмотря на охватившую ее слабость, произнесла:

– Да, но мне надо с тобой поговорить.

– О чем?

– Обо всем.

Он как-то хищно улыбнулся:

– Ты не могла бы уточнить, что значит «обо всем»?

Она пожала плечами.

– Где мы будем жить… разные практические вещи. И нам надо решить это очень скоро, потому что мне не позволят летать после тридцати шести недель.

Он тряхнул головой и самоуверенно заявил:

– Дарси, у меня собственный самолет. Мы сможем летать, когда захотим, имея рядом необходимый медицинский персонал.

Дарси откинула покрывало, улеглась на широченную кровать и отодвинулась в сторону как можно дальше.

– Что бы ни было, – сказала она, – но нам необходимо все обсудить.

– Не сегодня. – Он сел на кровать, и матрас прогнулся под его весом. – Ты слишком устала. Мы поговорим утром. И – учти, если ты ляжешь еще ближе к краю, то свалишься на пол, и помимо очевидного вреда себе ты разбудишь меня. – Он снял часы с руки и положил на тумбочку. – Не волнуйся, Дарси, я прекрасно умею читать твой язык жестов, и у меня нет ни малейшего намерения убеждать женщину заняться со мной любовью, если она этого не желает.