– Сирил! – завопил Теренс, однако никто не ринулся к нам на помощь, а бульдог, пролетев мимо него, рванул прямиком ко мне.

Я уронил корзину, и она покатилась к реке. Теренс метнулся за ней. Бульдог отвлекся на мгновение, а потом снова понесся на меня.

Никогда не понимал, почему кролики застывают перед змеей, но теперь я заподозрил, что их завораживает необычная манера змеиного передвижения. Атакующий меня зверь больше напоминал катящийся шар, чем бегущую собаку, и к тому же кренился набок, поэтому, глядя, как его заносит, я понадеялся, что он промахнется, а когда понял, что надежда напрасна, бежать было поздно.

Бульдог прыгнул мне на грудь, и я рухнул, обеими руками закрывая горло и мысленно прося прощения у Каррадерса за недостаточное сочувствие.

Впечатав мои плечи в землю массивными лапами, зверюга распахнула широченную пасть.

– Сирил! – крикнул Теренс, но я не рискнул повернуть голову. Мне все равно, откуда он придет, лишь бы с оружием.

– Хороший песик… – неубедительно сказал я бульдогу.

– Ваша поклажа чуть не хлебнула водицы, – заявил Теренс, появляясь в поле зрения. – А я, пожалуй, переплюнул свой лучший рывок за мячом во время матча с Хэрроу в восемьдесят четвертом.

Он поставил рядом со мной спасенную корзину.

– Вы не могли бы… – Я осторожно отнял одну руку от горла и показал на бульдога.

– Да, действительно, что же это я… Вас ведь не представили. – Он присел на корточки. – Это мистер Генри, – сообщил он бульдогу, – новоиспеченный участник нашей веселой компании и любезный спаситель нашего финансового положения.

Бульдожья пасть растянулась до ушей в широченной слюнявой ухмылке.

– Нед, – обратился ко мне Теренс, – позвольте представить вам Сирила.

Джордж сказал: «Давайте махнем вверх по реке. Речная прогулка обеспечит нам свежий воздух, моцион и покой, постоянная смена обстановки займет наши умы (даже то, что выдает за него Харрис), а здоровая усталость будет содействовать возбуждению аппетита и улучшит сон».

«Трое в лодке, не считая собаки» Джером К. Джером

Бульдожья хватка и свирепость – Родословная Сирила – Еще багаж – Теренс загружает лодку – Джавиц загружает лодку – Навык верховой езды – Луг у Крайст-Черча – Разница между поэзией и действительностью – Любовь с первого взгляда – Тадж-Махал – Судьба – Всплеск – Дарвин – Спасение из пучины – Вымерший вид – Силы природы – Битва при Бленхейме – Видение

– Очень приятно, Сирил, – выдохнул я, не решаясь подняться. Где-то я читал, что резкие движения могут их спровоцировать. Или это про медведей? Лучше бы Финч дал мне послушать про бульдогов, а не про дворецких. Это в наше время бульдоги – ласковые плюшевые игрушки: талисман колледжа Ориэл, например, просто лапочка, день-деньской дрыхнет перед привратницкой, дожидаясь, пока его потискают.

Но я-то имею дело с бульдогом девятнадцатого века, собакой, выведенной для боев с быками – очаровательных состязаний, где бойцовый пес, у которого в породе заложена мертвая хватка и свирепость, вцепляется в жизненно важную артерию быку, а тот пытается сбросить с себя обидчика или поднять на рога. Когда запретили бои быков? Явно до 1888 года. Но ведь мертвая хватка и свирепость сразу не исчезнут, нужно время, чтобы их вытравить.

– Искренне рад знакомству, Сирил, – продолжил я с надеждой.

Сирил издал короткий рык. А может, рыгнул.

– Сирил у нас из очень достойной семьи, – хвастался тем временем Теренс, сидя на корточках рядом с моим простертым на земле телом. – Отец – Дэн-потрошитель от Медузы, а прапрадед – Палач, непревзойденный чемпион бычьих боев. Ни одного проигранного.

– Правда? – выдавил я обморочным голосом.

– А прапрапрадед схватился с самим Чепрачным Стариком. – Теренс восторженно покачал головой. – Восьмисотфунтовый гризли. Вцепился медведю в морду и не отпускал пять часов.

– Но ведь мертвую хватку и свирепость из породы уже вытравили? – понадеялся я.

– Да нет, что вы!

Сирил снова заворчал.

– У бульдогов ничего подобного, по-моему, отродясь не было, – развил мысль Теренс. – Разве только по необходимости. Когда тебя медведь дерет, кто угодно разъярится. Да, Сирил?

Сирил еще раз булькнул утробно – на этот раз определенно рыгнул.

– Палач, говорят, добрейшей души был пес, золотое сердце… Мистер Генри плывет с нами, Сирил, – сообщил Теренс бульдогу, который по-прежнему прижимал меня к земле и обильно поливал слюной. – Как только загрузим лодку и договоримся с Джавицем. – Он щелкнул крышкой карманных часов. – Пойдемте, Нед. Без четверти двенадцать. Успеете еще наиграться с Сирилом.

Подхватив обе картонки, он двинулся к причалу. Сирил, видимо, решив помочь, слез с меня и потрусил обнюхивать корзину для пикника. Я, поднявшись, спас многострадальную поклажу и спустился вслед за Теренсом к реке.

Джавиц, воинственно скрестив руки на груди, стоял на причале у огромной груды вещей.

– Они думают, я разрешу им грузить лодку без оплаты! – возвестил он в пространство. – Но Джавиц этот фокус уже видел. – Он сунул мне под нос немыслимо чумазую ладонь. – Пятишесть.

Что подразумевалось под «пятишестью» (равно как и под упомянутой прежде «девяткой»), я мог только догадываться, поэтому вручил кошелек Теренсу.

– Вы расплачивайтесь, а я перенесу остальной багаж.

Забрав портплед и ранец, самостоятельно докатившийся до середины спуска, когда на меня прыгнул Сирил, я переправил их на причал. Сирил дружелюбно шествовал рядом.

Теренс уже стоял в облупленной темно-зеленой лодке с гордым названием «Виктория» на носу. Потрепанная, но вместительная – что хорошо, поскольку груда вещей на причале принадлежала, как выяснилось, Теренсу.

– Вот наша ласточка! – провозгласил он, принимая у меня портплед и засовывая под среднюю банку. – Загрузим в два счета – и в путь.

В два счета не получилось. Мы уложили багаж Теренса, состоявший из большого гладстоновского саквояжа, двух картонок, чемодана, трех корзин, деревянного ящика, жестянки, скатанных рулоном одеял и двух удилищ, на носу, а мой на корме. После этого для нас места в лодке не осталось, так что пришлось все вытаскивать и начинать заново.

– Нужен научный подход, – решил Теренс. – Сперва крупные вещи, а мелочь – между ними.

Так мы и поступили, начав с «гладстона» и закончив одеялами, которые раскатали и запихнули по углам. На этот раз посередине остался пятачок примерно с фут шириной. Туда незамедлительно плюхнулся Сирил.

Я уже хотел предложить оставить часть своего багажа на берегу, но не решился, поскольку не знал, что в нем.

– Эх, зря я не взял Доусона! – подосадовал Теренс. – Доусон – виртуоз погрузки.