– Я не буду отказываться от карьерных перспектив из-за детей.

– Но у отца также должны быть обязанности перед детьми. Он берет их на прогулку в погожий день, посещает их футбольные матчи. Все это невозможно, если ты работаешь двадцать четыре часа в сутки и в выходные.

Мужчина молчал. Нет, это не могло бы стать причиной их разрыва, но и не радовало Шанель.

– Послушай, моя жизнь может быть полной и без детей, – сказала она.

– Ты угрожаешь оставить меня без детей, если я не сокращу часы работы?

– Я вовсе не угрожаю тебе. Я не собираюсь рожать детей для того, чтобы все свое детство они задавались вопросом, важны ли они для своих родителей.

– Так это для меня мир делится на черное и белое?

– Я вижу много цветов и оттенков. Но это не значит, что я хочу рисковать счастьем моих будущих детей.

– Тебе когда-нибудь приходило в голову, что можно находить компромисс?

– Я не люблю идти на компромиссы. Неужели ты еще не понял этого? – Шанель могла уступить, но не тогда, когда предмет спора был так важен.

– Это может стать проблемой. Я не тот человек, которого можно шантажировать, – произнес Дамиан так, как если бы она этого не знала.

– Тогда нам стоило бы прийти к единому мнению по этому вопросу как можно быстрее. Ты сказал, что хотел бы стать лучшим отцом своим детям.

Но это невозможно, если ты не сможешь поставить их интересы выше своих. Тогда нам стоит отказаться от этой затеи.

– Это не так просто…

– Это может быть очень просто.

– Ты предлагаешь, чтобы я оставил работу на «Уилкс и Таннер»?

– Что я предлагаю, так это нанять трех ассистентов, людей, которые знают компанию, ценят ее, тех, кто сможет выносить не столь важные решения. Ты в свою очередь будешь курировать их работу. Это позволит тебе сократить твой рабочий день.

– А что, если я уже работаю над этим? Ты же слушала мои переговоры, но не слышала.

– Это не значит, что я не могу высказать свое мнение.

– Ты слишком умная, не правда ли? Ты только что узнала, чем я занимаюсь, и тут же предложила мне пути решения. – Дамиан не дразнил ее, но искренне восхищался.

– Я быстро соображаю.

– Ты была бы успешна в бизнесе.

– У меня нет к этому интереса.

– Все равно хочу обсудить это с дядей.

– Он твой босс? Работает с «Уилкс и Таннер»?

– Он – король Волариса.

Шанель так и не дождалась конца шутки. Да, она уже вычитала в Интернете, что монополия компании «Уилкс и Таннер» обеспечивается поддержкой правящего режима. Она также хорошо знала, что в Воларисе монархия. Однако Шанель никогда не думала о том, что дядя Дамиана мог оказаться королем.

– Значит, твой дядя – король, – бесцветно подытожила она.

– Да.

– Элизабет?

– Королева.

– Но она велела мне называть ее Элизабет.

– Очень в ее духе.

Шанель начало мутить.

– Почему ты не сказал мне?

– Я не хотел тебя отпугнуть.

– Недоговаривать важную информацию – то же самое, что лгать.

– Шанель, ты должна признать, что людям свойственно совершать ошибки…

В любой другой момент она бы непременно начала высмеивать мелодраматичность его тона, но сейчас это было выше ее сил.

– Я никак не могла ожидать этого…

Дамиан всегда был сдержан в одежде, да она бы и не обратила на это внимания. Шанель не была ни Лорой, ни своей матерью, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Однако, оборачиваясь на прошлое, она поражалась тому, как не могла видеть очевидное – в последнее время он носил лишь деловые костюмы. Шанель редко могла видеть его в любимом свитере и джинсах. Он вовсе перестал носить очки. Что бы это значило? Он выглядел очень уверенным в себе.

– Шанель, – позвал Дамиан.

Она пристально взглянула на него, стараясь понять, кем он является на самом деле.

– Дамиан, ты принц?

– Официально я герцог. Принцем меня называет лишь дядюшка. Тот, кто вместе с Элизабет воспитал меня как родного сына, наравне с Максом. Макс – кронпринц, это значит, что я никогда не сяду на трон еще и потому, что у его жены скоро будет ребенок.

– Это так невероятно… – Шанель обернулась и посмотрела на членов своей семьи, удобно устроившихся в салоне самолета и искренне наслаждающихся полетом. Перри не выглядел удивленным, значит, он и мама были в курсе, однако Лора и Эндрю казались ошеломленными.

– Родители мне не сказали.

– Они согласились со мной в том, что это может тебя напугать. Я хотел доказать тебе и себе, что ты выходишь замуж именно за меня.

– Но ты принц.

– Скажи, что именно это меняет? Ты больше не любишь меня?

Этот вопрос не мог вызвать в ней ни минуты колебания:

– Я люблю тебя.

– Приятно слышать. – Дамиан не смог скрыть облегчения за ироничным ответом.

– Это просто круто! – подал голос Эндрю, напомнив о том, что их слушают.

– Тебе так кажется? – Шанель чуть нахмурилась.

– Я тоже так считаю, – согласилась Лора.

Дамиан подался к невесте:

– Самое главное, что ты думаешь по этому поводу.

– Мне нужно все осмыслить.

– Шанель…

– Я не хочу сейчас обсуждать это.

Шанель вообще больше не проронила ни слова. Она села поближе к иллюминатору, отвернувшись от членов своей семьи. Весь полет она молча размышляла о том, что только что узнала. Жизнь менялась слишком стремительно, подбрасывая ей сюрприз за сюрпризом.

В аэропорту Волариса все прошло гладко. Их не встречала пышная процессия, что стало приятным сюрпризом для Шанель. Едва ли она бы радовалась толпе репортеров или вспышкам фотокамер. Их встречали лишь ее мать и Элизабет в компании трех серьезных охранников в костюмах от Армани. Дамиан подвел невесту к женщинам. Королева грациозно подала ей руку:

– Я так счастлива наконец-то встретиться с тобой лично. Дамиан и твоя мать рассказывали мне о тебе много хорошего.

Шанель призвала на помощь все свое самообладание, чтобы не показать удивления. Было трудно представить, чтобы ее мать могла отзываться о ней положительно. Женщины провели вместе не менее двух недель, и, будь ее мать прежней, Шанель могла бы биться об заклад, что результат такого общения мог стать плачевным. Однако, по-видимому, Беатриса действительно изменилась.

– Спасибо за то, что позволили Дамиану стать частью нашей семьи. Он прекрасно заботится о тех, кем дорожит. Мне кажется, что именно вы научили его этому.