Королева мягко улыбнулась, ее глаза сияли.

– Теперь я могу быть уверена в том, что он в надежных руках.

Король ожидал их во дворце. Он был к ней более холоден. Шанель успокаивала себя тем, что сможет вскоре понять причину. Едва ли при дворе привыкли к тому, что принц обручается спустя месяц после знакомства, а свадьба следует через шесть недель после скоропалительной помолвки. Если Шанель нервничала, естественно, что и у короля могли быть свои сомнения на этот счет.

До конца дня жених и невеста едва ли могли остаться наедине. Шанель не удивилась, когда обнаружила Дамиана в своей комнате, куда вернулась за полночь, оставив неутомимых женщин обсуждать свадьбу без ее присутствия.

Он привлек ее к себе и несколько раз поцеловал:

– Так-то лучше.

– Скучал по мне?

– Целый день на работе без тебя…

– Да, но здесь все по-другому. Боялся, что Элизабет раскроет мне слишком много твоих секретов? Скажи, неужели меня будут звать принцессой – после того, как мы поженимся?

– Ты откажешься, если это будет так?

– Нет, Дамиан, я не откажусь. Но это не просто – проснуться однажды членом королевской семьи.

Мужчина понимающе кивнул, как если бы он знал, каково это.

– Все зависит от моего дяди. Если он назовет тебя так, это будет официально.

Шанель почти с облегчением выдохнула. Если вспомнить, какой холодный прием он ей оказал, едва ли он когда-нибудь решит назвать ее принцессой чего бы то ни было.

– В его глазах я не принцесса. Во мне нет ни капли благородной крови.

– Это не так. Ты унаследовала титул от прапрадеда. Когда ты выйдешь за меня, то станешь герцогиней. Даже если ты не будешь провозглашена принцессой, к тебе будут обращаться моим титулом.

– Это какое-то средневековье…

– Нет, поверь мне. Титул имеет вес и во многих западных странах. Это статус.

– Но… это…

Дамиан рассмеялся. Он понимал, чего действительно хотела Шанель. Он снова привлек ее к себе.

На протяжении следующих дней она едва видела Дамиана, за исключением ночей, когда он приходил в ее постель и томительно долго занимался с ней любовью. Временами ей казалось, что он намеренно избегает ее общества. Однако Шанель гнала от себя подобные мысли. Когда после занятий любовью она пыталась вывести его на откровенность, Дамиан говорил лишь о вещах, не имевших никакого значения. Шанель же не желала обсуждать то, как теперь развиваются ее отношения с матерью и отчимом, не хотела она говорить и о предстоящей свадьбе. Она непрестанно размышляла над тем, какую роль в их отношениях с матерью сыграл титул Дамиана. Перри, несмотря на то что перестал делать ей замечания, не стремился проявлять отеческую заботу и любовь. Все, казалось, осталось неизменным – главными источниками любви и понимания для нее оставались лишь Лора и Эндрю. Их присутствие напоминало Шанель о том, что, несмотря на то что она связывает свою судьбу с принцем, некоторые вещи никогда не изменятся.

Днем Шанель изредка виделась с Дамианом, однако он с завидным постоянством приходил в ее спальню. Вероятно, помимо участия в компании, его обязанности касались государственных дел – порой он приходил совершенно измотанным. Иногда они не занимались любовью, потому что, лишь коснувшись головой подушки, Дамиан проваливался в глубокий сон, однако утром ее всегда ожидала компенсация.

Но этим днем у него нашлось время побыть с ней, так как Шанель предстояло подписать брачный контракт. Перри и его адвокат вызвались помочь ей, хотя Шанель скорее бы доверилась Дамиану, нежели отчиму. Она внимательно перечитала документ несколько раз и не сочла, что ей требуются дополнительные пояснения. Язык закона краток и лаконичен. По ее мнению, договор не был лишен неких перегибов, однако ничто не мешало ей подписать его. Согласно договору, после вступления в брак Шанель и ее дети лишались каких-либо прав на наследование власти или же части акций компании «Уилкс и Таннер». Было очевидно, что королевская семья хотела как можно лучше защитить свои интересы. Безусловно, сказывалось влияние короля Феликса. Но, несмотря на подобные ограничения, того, что полагалось Шанель, не привносящей ничего в королевскую казну, казалось более чем достаточно. Сумму, которую королевство выделяло на ее годовое содержание, она бы не смогла накопить и за пять лет. Если бы только она могла профинансировать этими средствами очередное исследование… но Шанель знала: Дамиан это не одобрит. Ее несколько насторожило то, что в договоре черным по белому было зафиксировано пожелание Дамиана, чтобы их брак был постоянным. Как будто она желала другого! В случае его смерти она получала бы то же денежное содержание на всю жизнь для нее и ее детей. Строгие штрафы следовали в случае ее неверности и последующего развода. Шанель несколько удивил тот факт, что их детей лишали возможности претендовать на власть и деньги компании, но даже в случае развода ее обязаны были обеспечивать до того момента, пока она снова не выйдет замуж. Ни один из пунктов не противоречил букве закона, однако отчего-то по спине женщины пробежал холодок. Прежде чем она поставила под договором свою подпись, Дамиан накрыл ее руку своей ладонью:

– Ты согласна со всеми пунктами?

– Они более чем щедрые.

– Я хочу всегда знать, что ты не будешь нуждаться, если что-то произойдет.

– Я верю тебе.

Шанель действительно верила ему всем сердцем.

Утро перед свадьбой прошло в утомительных приготовлениях. Но несомненно одно: первый раз в жизни Шанель совершенно не возражала против того, что мама тщательно следила за всеми приготовлениями.

– У вас пальцы как лед, – заметила маникюрша. – Почему вы ничего не сказали? Видимо, вода совсем остыла.

Беатриса была тут как тут. Она проверила температуру воды:

– Детка, с тобой все в порядке?

Шанель лишь кивнула и пожала плечами.

– Мама, оставь ее в покое. Шанель сегодня выходит замуж за принца. Это, скажем так, не то, чего она ожидала, – вмешалась Лора.

– О, но ведь вы созданы друг для друга!

– Мама, ты видела нас вместе лишь пару раз. Как ты можешь такое говорить?

– Но вы любите друг друга.

Шанель снова кивнула.

– Он обожает тебя. – Лора улыбнулась сестре, ее глаза были полны понимания.

– Я согласна!

И Шанель тоже видела это. Дамиан выглядел вполне счастливым. Казалось, он всем доволен.

– Мама, прекрати повторять очевидное, конечно, он любит ее!

– Мне не нравится ваш тон, юная леди! Я очень хорошо понимаю, на какой важный шаг идет моя старшая дочь. – Беатриса приложила все умения, чтобы не нахмуриться – от этого на лице появлялись морщинки.

Шанель наблюдала за ними со стороны, думая о том, что стала свидетельницей настоящих отношений между дочерью и матерью.