А дверь он уже успел починить. С руками, как говорится, мужчина.

Кристина провела меня в комнату, где лежали ее вещи, я выбрала что-то и пошла в ванную смывать грим и переодеваться.

В ванной на полочке лежала стопка только что выстиранной мужской одежды. Брата, конечно, одежда. Я положила Кристинины шмотки на край ванны.

Если у моего сослуживца Виктора лучше всего получалось маскироваться под женщину, то я попробую под мужчину. Когда-то тоже неплохо выходило.

Одежда мне несколько великовата, но это даже хорошо — удобно будет скрывать мои формы. Мне всегда было довольно сложно при перевоплощениях в лиц другого пола скрыть чисто женские особенности фигуры. Просто особенности у меня такие… Остальное — манера держаться, походка, речь, грим — давалось намного легче.

Закончив переодеваться и краситься, я посмотрела в зеркало. Отлично! Из меня получился стройный молодой мужчина чуть выше среднего рос га Просторные джинсы и свитер. Волосы я не стала прятать — мало ли сейчас длинноволосых парней ходит, — просто завязала их сзади в хвост. Нормальный мужик — сумочка вот немного не того…

Ну да ладно, это не так важно.

Кристина и Александр Александрович стояли в прихожей — дожидались моего появления из ванной. Когда я вышла, Кристина взвизгнула от восторга, а Кошкин только самодовольно улыбнулся и произнес, глядя на нее:

— Ну, что я тебе говорил?

Интересно, что это он там про меня успел наплести?

Тут я вспомнила еще кое-что.

— Кристина Владимировна, можно попользоваться вашим телевизором? — спросила я. — Буквально несколько минут.

— Конечно, можно, — растерянно ответила жена Александра Александровича, — но мы же собирались…

Она, видимо, решила, что я боюсь пропустить любимый телесериал.

Я прошла в комнату, где у них стоял телевизор, раскрыла свою сумку и достала оттуда прибор наблюдения за маячком. Кстати, моя гордость — я его сама переделывала — он был рассчитан на поиски по Московской области, но я заложила туда другую карту — этого вот городка. Пришлось, конечно, повозиться — неделю просидела перед компьютером, но.., дело того стоило.

Я быстро подсоединила мой прибор к телевизору. Так, теперь можно включать.

Нажав кнопку, я несколько опешила — на загоревшемся экране возникла подробная карта города. Но удивила меня не карта, а то, что на ней не наблюдалось никаких признаков сигнала маячка.

Странно. Как же они заметили его? Ну, даже если Никошкин и компания все-таки распознали в кусочке грязи мой прибор, то как сумели они его уничтожить?

Демонтировать маячок невероятно сложно — под маскировочным слоем у него есть слой защитный. Проще говоря, как маячок ни колошмать, он все равно будет посылать сигналы. Чтобы нейтрализовать передатчик сигналов, маячок нужно поместить в особый химический состав.

Неужели Никошкин додумался до этого? То есть не Никошкин, а этот самый Алкаш. Тот, который узнал меня в обличье старушки.

Очень, очень странно. Создается впечатление, что мы с этим Алкашом чуть ли не на равных — все мои трюки он с легкостью разгадывает.

— Ой, а что это?

Кристина Владимировна решила посмотреть, что это я тут делаю. Наверное, в надежде, что снова обнаружится что-нибудь интересненькое.

— Ничего особенного, — мрачно ответила я, выключая телевизор и убирая свой прибор обратно в сумочку, — пойдемте на склад. А то и так уже ночь на дворе.

— Давайте, девочки, давайте, — в комнату заглянул Кошкин, — быстрее, девочки… — посмотрел на меня и осекся, — ., и мальчики.

Мы с Кристиной Владимировной рассмеялись и прошли в прихожую.

— И как же вас теперь называть? — все еще улыбаясь, спросила Кристина, когда мы выходили из квартиры.

— Да так и называйте, — пожала я плечами, — Женя. Евгений то есть.

Оказывается, склад городской прокуратуры находился вовсе не в одном с нею здании и даже не рядом. Он почему-то располагался в Ленинском районе — почти на другом конце города. На окраине.

Это было кирпичное одноэтажное здание, покрытое, насколько я смогла разглядеть в наступившей темноте, красной краской. Торцом своим здание прилегало к мрачной высокой стене какого-то завода.

— Ничего себе домик, да? — заметив, что я внимательно изучаю местность, сказала Кристина.

— Глухое местечко, — отозвалась я, — мрачноватое.

— Что есть, то есть, — согласилась она. — А вы знаете, Женя… Евгений то есть, там внизу, — Кристина топнула ногой, — настоящие катакомбы, мне как-то пришлось там побывать, вот уж действительно мрачноватое местечко. Как вспомню — мороз по коже. Настоящее подземелье.

— Катакомбы?

— До войны еще здесь хотели сделать убежище или штаб какой-то, не знаю, — пояснила Кристина, — недостроили, и вот…

— И в этом убежище у вас теперь помещается склад? — поинтересовалась я.

— Да что вы! — махнула рукой моя собеседница. — Хорошо, если мы занимаем какую-нибудь сотую часть. Основное помещение давно заброшено. Оно даже не заперто — кому придет в голову там бродить? Ничего интересного нет, жутковато, правда, немного, да и заблудиться можно…

— Экскурс в историю закончен? — осведомился Кошкин. Он расплатился с водителем машины, доставившей нас сюда, подошел к нам минуту назад и без интереса слушал наш разговор. Потом резко оборвал его.

Похоже, мой охраняемый снова начал нервничать. Ну что ж, теперь есть кому его успокоить.

Только очень сомневаюсь, что у Кристины Владимировны обнаружится желание следовать моему способу успокоения взвинченных мужских нервов.

Мы подошли к большой железной двери склада.

Кристина нажала кнопочку звонка, отчетливо белевшую на темно-красной стене.

Коротко прозудело.

Открыли нам почти сразу же. Правда, открыли не саму дверь, а маленькое окошечко, которое почему-то находилось на уровне чуть ниже пояса человека среднего роста.

— Кто там? — раздался из этого окошечка грозный женский голос. — Кого еще несет?

— Меня несет, — ответила Кристина Владимировна, наклоняясь, чтобы показать в окошечко свое лицо, — здравствуй, теть Маш, это я…

— Господи боже ж мой! Кристина Владимировна! Что это вы так поздно? Случилось чего?

— Да ничего особенного, тетя Маша. Ты открой нам, тут.., товарищ забыл кое-что на складе, — попросила Кристина.

— Какой еще товарищ? — В окошечке показалось сморщенное старушечье лицо. — А-а, Сан Саныч, — имя Кошкина тетя Маша произнесла тоном явно недовольным, — опять по ночам ходите… С дружком еще пришел, — тетя Маша заметила меня.