И Настя наконец разглядела, что на бабке надето. Поверх кофты и домашнего халата у нее на плечи был накинут один лишь старый и драный шерстяной платок. А на босых ногах красовались видавшие виды войлочные боты. При виде того, как полуголая старуха шествует по ледяным половицам, Насте стало стыдно. На ней и куртка на меховой подкладке, и зимние сапожки, пусть и тонкие, но все же тоже на меху, и брючки у нее с добавлением кашемира, то есть тоже очень хорошо защищают от холода. И еще шапочка, шарф, варежки, и все равно ей холодно. Каково же бедной бабке, которая разгуливает лишь слегка прикрытой своими тряпками?

— Бабушка, давайте я затоплю у вас.

— Не тронь дрова! — прикрикнула на нее старуха. — За них деньги плачены.

— Бабушка, а впрямь, давайте затопим? — попросил у нее Боря. — Я вам денег обещал дать, так вот, слово свое держу.

И он положил перед бабкой голубенькую бумажку.

— Это за что же? — осведомилась бабка. — Дрова у меня покупать хочешь?

— Дрова вы в печку положите, чтобы нам согреться немного. А деньги я за другое дам. Вы ведь своего соседа, кудесника и волшебника, знаете?

— Да уж, — проворчала старуха. — Если вы про Степку Юдина, то на это дело он в последние годы и впрямь здорово знаменит стал. Хотя, чего таить, бабка-то у него тоже непростая была. Но она все больше на дому у себя принимала. Разное ей несли — кто еду, кто подарки, а кто и деньги. Достаток у нее имелся, но перед людьми она его не выпячивала. Тихо жила, помогала всем, ничего про нее плохого сказать не могу. Да только все равно не угодное в глазах Господа делала, вот он на нее и прогневался.

В это время в печке наконец вспыхнул огонь, осветив горницу. И стали видны потемневшие от времени иконы в углу, а рядом с ними железный крест.

— В общем, если чего от меня хотите узнать про Степку, то никто лучше меня вам не расскажет. На нашей-то улице из прежних жильцов, почитай, только он да я и остались. Все прочие дома свои побросали, а какие не бросили, так те нехристям сдали или вовсе продали.

— А вы почему остались?

— Куда же мне деваться? Детям моим я не нужна. Да я и рада, что они сюда носа не суют. Если приедут, сразу ссоры, ругань. Нет уж, лучше я сама как-нибудь.

Огонь в печке разгорался быстро. Это была маленькая железная печурка, которая почти мгновенно раскалилась, словно сковорода, и от нее пошло живительное тепло.

Бабка, даром что храбрилась и уверяла, что привыкла к холоду, тоже разомлела у огонька, подобрела и начала рассказывать историю своей соседки и ее прославившегося внука.

Как водится у пожилых людей, старушка повела свое повествование издалека-далека, из тех времен, когда она сама была молода, а мир вокруг нее был куда лучше теперешнего.

— Юдины их фамилия, она неспроста им дадена была. Юдин — это Иудин, сын христопродавца. Подлый они род, мерзкий и ничтожный. Что сын, что мать. Уж не знаю, от кого Светка сына своего нагуляла, а только воспитывать она его к бабке привезла. Сама возиться с дитем не захотела, привезла в кульке, еще крохотного совсем, и больше ногой к матери не ступала.

— Значит, господина Юдина бабушка воспитала?

— Господина! — не сдержалась, фыркнула старуха. — Эх, не дожила Ларка до того момента, когда ее внука господином-то величать станут! Вот бы она порадовалась за шельмеца! Да и то сказать вам, любила бабка своего Степку, учила его всему. Уж на что дочка ее разочаровала, а Степка отрадой ей был. До последних минут он при бабке сидел, никуда от нее не шел, за то она и силу ему свою передала. До того людей Ларка принимала, а как ее не стало, на девятый день Степка к людям сам вышел и всем объявил, что теперь вместо бабушки прием вести станет.

Настя покосилась на Борю. Как он воспринимает слова старухи? Тот Юдин, которого они видели сегодня на сцене, очень мало походил на полуграмотного деревенского знахаря, принимающего подношения в виде яичек или домашнего сала от своих почитателей.

— А как же Юдин известности-то добился?

— Уж этого не знаю. А только скажу вам, что с тех пор, как старец этот к нему прибился, дела у Степки сильно в гору пошли.

— Старец?

Вот уже второй раз они слышали упоминание о каком-то старце. И конечно, они захотели узнать об этом персонаже как можно больше.

— Да уж, старец, — проворчала старуха неодобрительно. — Выглядит моложе меня, а всем говорит, что ему двести один год. Жулик!

— Вы ему не верите?

— Глаз у него нехороший. Уж на что Ларка глазом своим тьму навести могла, а и то такого зла от нее никто не видывал.

— А какое же зло от этого старца?

— Самое обыкновенное зло. Кто ему слово поперек скажет или обзовет как, у того мигом либо дом полыхнет, либо машина в аварию угодит, али с самим болячка приключится.

— Колдует?

— Он колдует, али его прихвостни, что при нем пасутся, работают, утверждать трудно, — вздохнула бабка. — Только одно скажу: народу-то у них в доме много разного бывает, а вот с пяток крепких мужиков, те постоянно там живут.

Очень скоро все местные жители, которые раньше ходили на прием к Юдину, смекнули, если они не хотят болеть и мучиться, надо обходить странного старика сторонкой.

— С тех пор так и повелось, соседи к Юдину за помощью ходить почти перестали. А старец этот у Степки в доме свои порядки завел. Да не без помощи своих подчиненных. Теперь Степка и пикнуть против старика боится. Так-то вот!

— И давно этот старец с Юдиным скорешился?

— Да уж не первый год он тут обитает. Как появился, так Юдин вскоре шиковать начал. Дом огромный построил, забором участок обнес, машины к нему дорогие стали приезжать. Наших местных он вовсе принимать перестал или уж по великому одолжению. А после и от того отказался. Не надо, говорит, мне ваших копеек, я теперь миллионы гребу, а дальше еще больше буду! Зазнался наш Степка. Да и то сказать, старик этот людей от него отваживал.

И старуха неодобрительно скривилась и даже захотела плюнуть, но воздержалась. Пол в доме был хоть из старых рассохшихся досок, но чистый. И половички, которыми он был застелен, тоже являли образец ветхости и в то же время безупречной чистоты. Так и не найдя, куда сплюнуть, хозяйка вопросительно уставилась на друзей, словно проверяя, заинтересовал ли их ее рассказ?

И Настя ахнула в ответ:

— Это надо же, как бывает!

Старуха с удовлетворением кивнула и подтвердила:

— Да уж на что Степка был хитер, а старик-то его повсюду объегорил.

— Это как?

— А так. Хотя формально Степке дом принадлежит, да только заправляет там всем старик. Степка у него нынче только на побегушках. Того отвези, с тем переговори, там выступи. Старик сам всем процессом рулит, клиентов тоже он принимает. А Степка только по его указке туда-сюда скачет. Небось жалеет дурошлеп о временах, когда в халупе жил, да свободным бегал. Но пикнуть не смеет.