– Василиса.

– Ага, а меня Кирилл Назарович. Эта Василиса будет у нас играть Козу! Все равно Римма сегодня не придет. Все, приступаем к репетиции!

– Как… как козу? – расстроилась Вася. – А что, человеческие роли уже все разобрали?

– Не огорчайтесь, – скривила губы в усмешке одна из сварливых дамочек и сверкнула очами на красавца. – Мы ставим спектакль «Коза и семеро козлят», откуда же там люди? А вы кого играть будете? – обернулась она к Люсе.

– Я? Я могу играть на баяне, – оживилась та.

Режиссера этот факт привел в неописуемый восторг.

– На баяне!! Свихнуться можно! Значит, наша «Коза» мюзиклом будет! Очень хорошо! Сейчас начнем репетировать. А что же вы с собой баян не притащили? Жалко, жалко… Ну да ладно, давайте пока на саксофоне играйте.

Он куда-то метнулся и притащил старый, позеленевший от времени пионерский горн.

– Дуйте!

С «саксофоном» у Люси случился конфуз: не хватило сил продуть вековую пыль.

– Ну что ж, давайте тогда под тра-ля-ля. Как вас… Василиса! Возьмите роль, вот слова перепечатанные. Приступаем!

Тут уж Люся не подвела, всю репетицию она трепала артистам нервы тонким омерзительным пением. В конце концов некая хмурая бабушка, Вероника Абрамовна, которая играла Второго Козленка, не выдержала, деликатно подошла к Василисе и попросила:

– Вы не могли бы посоветовать своей подруге осипнуть… ну хоть на парочку дней, пока наш Кирюша баян не найдет?

– Люся! Довольно музыки, – махнула рукой Василиса, и подруга, крякнув последний раз, послушно смолкла.

Василиса решила продолжить знакомство с тактичной бабушкой и в первом же перерыве подскочила к ней.

– Ой, так волнуюсь, прям задохнулась вся. В первый же день – и Козу! Главную роль! – обмахивалась она листками со словами. – Вот интересно, а куда это ваша прежняя прима делась? Неужели сама от такой роли отказалась?

– Да разве ж у нас кто по доброй воле откажется? Это еще летом можно, а сейчас или горячую воду перекроют, или отопление отключат, и к кому пойдешь? Вот и прыгаю козлом на старости лет.

– Да неужели ж управы нет никакой?

– А у кого ее искать? Римма вот ходила, да что толку?

– А кто эта Римма? – прикинулась несведущей Василиса.

– Это прежняя Коза. Почему-то вот не пришла… – махнула рукой Вероника Абрамовна и уткнулась в свои слова.

Василиса придвинулась к ней еще ближе и, глупо хихикая, продолжала:

– А что у вас здесь за люди? Не станут они на меня сердиться за то, что я главную роль перехватила?

– Да чего уж вы? У нас на эту роль никого силком не затянешь! – буркнула бабушка, потом подумала и придвинулась к самому носу сыщицы. – Недобрая эта роль. Мы уж Кирюшу просили и спектакль другой ставить, да он уперся, что твой козел! Ведь мы же с лета с Козой мучаемся, да.

– А что такое? – тихо спросила Василиса.

Старушка выкатила глаза и страшным шепотом сообщила:

– У нас на Коз мор, честное слово! Сначала Кристина была, еще летом. Из соседнего дома, с одиннадцатой квартиры. Красивая такая девка, она в наш театр записалась для тренировки, хотела на артистку учиться. Уже совсем спектакль готов был, а она возьми и утони! Такие похороны были, что ты! Мы даже с Кирюшей месяц не собирались. А потом снова стали репетировать, только теперь уже Козу Юлька играла, с четвертой квартиры. Она постарше Кристины была, ей уж двадцать шесть стукнуло. Но играла хорошо. У нее такая Коза веселая была, мы прямо все падали здесь. И тоже – пропала Юлька! Потом нашли ее где-то, вроде похожа, она не она… мать опознавать ездила, по какой-то там экспертизе, по клеткам, признали, что вроде как Юлька это… А теперь вот Римма. Мы даже и спрашивать боимся, что с девчонкой. Так что ты смело играй, тебе никто палки в колеса вставлять не станет.

Василиса сидела серая, точно подвальная стена, бодрый голосок Люси теперь раздражал и нервировал.

– А я козочку доить буду, малых детушек кормить буду! – вдохновенно пела та, оправдывая доверие режиссера.

– Люся, я же тебя просила, не надрывайся! – растоптала песню «доярки» Василиса и снова придвинулась к старушке: – И что же вы думаете, Риммы уже нет в живых?

– Н-не знаю… – пожала плечами Вероника Абрамовна. – Уж если б что серьезное, сообщили бы, наверное…

– Кому? Кому бы сообщили? У нее здесь есть друзья? Подруги?

– Подруг нет, точно знаю, а друзья…

– Вероника Абрамовна! – ворвался в беседу двух женщин вертлявый режиссер. – Ну что это за посиделки вы мне здесь устроили? Быстро на сцену!

– Подождите! Вероника Абрамовна… – попыталась удержать старушку Василиса, но та уже выпрыгнула на середину комнаты и принялась тяжело скакать, изображая козленка.

– Легче! Ну легче же!! Женщина! Вы, хромая! Пойте громче! Там, на задних скамейках! Прекратить ржание!! Сейчас будет выход Волка, приготовиться Козе!

Василиса уткнулась в листок с текстом, и ее выдернули на «сцену». Что уж там она говорила, у нее в памяти не задержалось, зато врезался в сознание внимательный, острый, как заточка, взгляд Волка – красивейшего мужчины коллектива.

Домой возвращались уже собственным ходом. Люсенька, как смогла, доковыляла до остановки, пыталась разговорить подругу, но та молчала, будто ей заклеили рот. А значит, надо было набраться терпения до дома и уже там выпотрошить из Василисы все новости – Людмила Ефимовна знала это по своему опыту.

– Ну и что там стряслось? – усадила она Василису на кухне перед кружкой горячего чая. – Неужели что-то важное нашла?

Василиса жадно хлебнула из кружки, ошпарилась, но, похоже, этого даже не почувствовала. Зато у нее разлепился рот.

– Люся! Мы нашли логово зверя! Ты себе не представляешь, оказывается, в этом театре идет целенаправленный убой Коз! То есть тех, кто играет Козу в спектакле!

– Что это за чушь, Васенька? Ты прям любыми путями на себя одеяло тащишь, – недоверчиво хмыкнула Люся. – Вот сколько раз замечаю: стоит мне выйти на передний план, как твоей жизни начинает что-то угрожать.

– Какой, к черту, план! – взвилась Василиса. – Эту Козу до меня трое играли! Слушай и анализируй! Первая была Кристина, она утонула…

– Ну так с кем не бывает…

– Ладно, слушай дальше: вторая была Юля, девушка двадцати шести лет, ее вообще еле нашли, родная мать с трудом опознала, а третья… Сама догадаешься?

– Римма? – уже испугалась и Люся.

– Она. Правда, сведений о ее гибели еще не поступало, но ведь Юля тоже сначала пропала. А у тебя только одеяла на уме!

Люся в растерянности хлебнула из кружки кипяток.

– Вася, ну его к чертям, театр этот. Не пойдем больше туда, да и все!