— Огаст, подойди-ка, — скомандовал Леон. Он склонился над большой картой, что развернул на столе.

Оруженосец отложил меч, подошел к генералу и уставился на карту.

Лара подумала чуток: «А чем я хуже? У меня тоже глаза есть, я тоже с умным видом на эту карту уставиться могу: авось запомню местность, потом пригодиться может», — и прыгнула на стол.

При виде испестривших карту надписей Лара разочарованно взвыла: она не понимала письменность этого мира!

«Ну, Дамиан, ну, скряга несчастный, жмот! „Понимание местного языка я тебе дам!“, — мысленно передразнила демона. — Говорил бы сразу: устную речь понимать будешь, киса, письменная тебе ни к чему! А теперь я, девушка с высшим образованием, читать не умею!!!»

Широкая мозолистая ладонь генерала бесцеремонно смахнула кошку на пол.

— Мяв! — возмутилась Лара, но на нее не обратили внимания.

— Посмотри, — сказал пареньку Леон, — помнишь эту местность? Солликийцы зимой прошли вот тут, — карандаш генерала заскользил по карте, — и удачно атаковали нас с тыла. Что, если они и сейчас попробуют повторить этот успешный маневр? Как нам тогда действовать? Предлагай.

Огаст почесал затылок:

— Засаду тут посадить?

Генерал неодобрительно посмотрел на оруженосца, как смотрит прокурор на запутавшегося в показаниях свидетеля.

— Ты прочитал, что тут написано? — Карандаш обвиняюще потыкался в карту, а Огаст смущенно отвел взгляд. — Тут болото, Огаст, топь непроходимая! Это зимой при сильных морозах они тут как по ровному полю прошли, а теперь увязнут сразу. Тут не засаду ставить, а прицельно гнать их сюда надо. Вряд ли они подробно перепроверять известный путь станут. Деревень поблизости нет, если они решат в крепость сунуться, то рассказать про болото им некому будет, и карт этой глухомани раз-два и обчелся, у солликийцев такие вряд ли завалялись.

Оруженосец согласно кивал на каждое слово, но взгляд генерала не смягчился от такого заискивания.

— Как проходят твои занятия с братом Бартом? — сурово спросил Леон. — Почему ты до сих пор читать не научился?

Огаст замялся, потоптался, потом воскликнул с чувством:

— Да не понимаю я этого монаха! Лопочет он что-то мудреное себе под нос, ни на один вопрос коротко ответить не может, всё витиеватые объяснения изрекает! Так меня с толку собьет, что я уже названия букв путаю, а им меня еще матушка учила, — с горькой обидой заключил паренек.

Леон вздохнул, задумался.

— Ладно, пока в дороге будем, сам тебе основы объясню. Но смотри: будешь лениться — выпорю, как маленького, ясно?

Огаст ликующе улыбнулся и закивал, судя по всему, не слишком впечатленный угрозой розги. Лара пришла к выводу, что строг до жестокости генерал только с преступными элементами, а со своими подопечными мягок и снисходителен. Это не могло не радовать бедную попаданку, которую он взял под свое покровительство.

Первый урок решили начать сразу же после обеда. Обед полная неповоротливая кухарка старосты сервировала прямо в генеральской комнате на освобожденном от бумаг столе. Особых разносолов тут не было: густой мясной суп, картофельные клецки со сметаной, домашняя ветчина, морс, квас, соленья всякие. Кошачий нюх одобрил все, кроме солений, но кошку, кажется, кухарка кормить не собиралась…

«Это что за выкрутасы?! — возмутилась Лара. — Я, вообще-то, тут теперь постоянный житель, черная тень генерала, так сказать».

Лара решительно направила все свои четыре стопы к стулу генерала и без колебаний цапнула его зубками за штанину:

— Мяв!!!

Леон вздрогнул и оторвался от поедания супа. При виде кошки, зло стегающей себя хвостом по бокам, бравый генерал заметно смутился.

— Эй, женщина! — зычно крикнул он. В комнату вбежала старостиха. — Миску для кошки моей принеси.

Миску проворно доставили, и генерал честно отлил в нее половину супа из своей тарелки. Старостиха робко предложила просто молочка кошечке плеснуть, но Леон от такого предложения отказался, и Лара прониклась к нему еще большей симпатией:

«Правильно, такой большой кошке, как я, одного молочка мало. А генералу все равно такие огромные порции в одиночку не съесть».

В итоге Лара попробовала все, что изволил вкушать генерал, только от солений надменно отказалась.

— Ненасытная вам кошка досталась, ваше высокородие, — заметил Огаст, с любопытством посматривая на Лару.

Благодушная по причине полной сытости Лара милостиво проигнорировала это хамское замечание. Но на заметку взяла. Леон же только хмыкнул.

Посуду убрали, стол вытерли, несколько солдат (чином повыше, скорее всего, хотя Лара еще не разобралась в местной военной иерархии) пришли с вопросами и докладами и ушли с очередными поручениями, а Леон засадил за чистый стол своего оруженосца — грамоте его учить собрался. Огаст выложил из своей объемной сумки учебник, карандаш, листы бумаги и сосредоточенно уставился на начальство.

«Такой шанс упускать нельзя, — поняла Лара. — Умение читать и писать никогда еще не было лишним, а уж в моем случае каждая соломинка пригодиться может». — И кошка вспрыгнула на стол.

Ловко увернувшись от руки генерала, намеренной отправить ее в ссылку на коврик, Лара перескочила на спинку стула, на котором сидел Огаст, и без единой капли сомнений расположилась на плечах парня, как объемистый мохнатый воротник. При попытке спихнуть ее на пол Лара грозно зарычала и предупреждающе впилась когтями в рубаху парня. Огаст тихо пискнул и умоляюще взглянул на генерала Ардамаса.

Тот задумчиво посмотрел на решительно настроенную крупную кошку и спросил:

— Она сильно тебе мешает?

— Э-э, нет. Только пусть не кусается и не царапается.

— Не будет, — с непонятно откуда взявшейся уверенностью заявил генерал. — А ты меньше вертеться станешь.

Вот и столковались. Леон начал обучение с повторения букв, и Лара как губка впитывала в себя знания. Через некоторое время генерала куда-то вызвали, и он ушел, велев Огасту повторять алфавит самостоятельно.

Оруженосец действительно оказался с ленцой: стоило генералу скрыться за дверью, как он тут же оторвался от книги и уставился в окно, разглядывая девиц, развешивающих белье на веревках. Лара обозлилась: «Вот бестолочь, важный занятой человек на него время тратит, а он вместо учебы на девок засматривается!» — и ощутимо цапнула парня за ухо.

— Ай! — заорал Огаст и попытался скинуть Лару со своей шеи.

Да куда там с его щуплым телосложением! Лара была раза в два крупнее обычной кошки и в миллионы раз сообразительнее любой из них. Огаст взмок от усилий, но Лара продолжала висеть на его плечах и все громче и грознее рычала на ухо. Парень выдохся и упал на стул. Лара перестала рычать. Он повернулся к окошку, и его тут же куснули за ухо. Парень безнадежно всхлипнул и от нечего делать стал опять повторять алфавит. Кошачье рычание тут же прекратилось, и Огаста поощрительно лизнули в многострадальное ухо.