Но ничего подобного не произошло. Лошадь продолжала скакать, в одну сплошную зеленую стенку слились деревья. Движения мощного тела, мерный ритм галопа – все было совсем не как в ее снах! Лизочка вдруг представила себе, что будет, если она не удержится в седле... Не помня себя от страха, она закрыла глаза.

Лизочка очнулась и, не открывая глаз, потянулась. Ей вдруг показалось, что все это – Борюсик, Туапсе, кража, абхазец и лошадь – только сон. Не более чем страшный сон. А сейчас можно было потянуться еще раз, открыть глаза и обнаружить себя дома, в Москве, в своей родной и привычной квартирке, в удобной кроватке с ортопедическим матрасом. Пойти в душ, взять с полки гель с ароматом ванили. Смыть с себя все переживания. А потом позвонить кому-нибудь из подруг и посмеяться над нелепым сном.

Лизочка счастливо улыбнулась предстоящей перспективе.

Чье-то жаркое дыхание обдало ее. Лизочка уже с некоторыми сомнениями открыла глаза...

Слышали ли эти деревья когда-нибудь такой нечеловеческий визг?

Лошадь в ужасе отпрянула.

Вместо потолка было небо. Вместо ортопедического матраса была земля в прошлогодних иголках. Голова болела совсем не так, как она болит по субботам после обильных возлияний с Иркой или Танькой.

Лизочка снова закрыла глаза.

Открыла глаза. Ничего не изменилось.

Она с трудом села.

Экскурсия, абхазец, лошадь понесла...

Лизочка вспомнила все. Лошадь, которой мешали уйти поводья, запутавшиеся почему-то за ногу Лизочки, снова подошла к ней и наклонилась.

– Где я? – спросила Лизочка.

Лошадь промолчала.

Лизочка три раза глубоко вдохнула и три раза шумно выдохнула. Потом сосчитала от одного до ста и от ста до одного. Это не помогло. До того – без денег и документов в чужом городе – она считала, что хуже уже быть не может. Сейчас – одна в лесу – она отчетливо поняла, что может.

Лизочка, чувствуя, что сейчас она находится на грани нервного срыва, попыталась взять себя в руки в очередной раз и сказала себе вслух:

– Я сильная. Я смогу выкрутиться из любой ситуации.

Подумала и добавила:

– Лошади всегда находят дорогу в конюшню. А где конюшня – там люди. Достаточно сесть верхом и отпустить поводья.

Она решительно встала, стараясь не думать больше ни о чем. Перекинула поводья и попробовала залезть в седло. Она уверенно вставила ногу в стремя, взялась рукой с поводьями за гриву и оттолкнулась от земли. Но вместо того, чтобы легко вскочить в седло, Лизочка своей тяжестью просто стянула его набок.

– Без паники, – снова сама себе сказала она и попыталась вернуть седло на место.

Седло на место не вернулось.

– Ладно, – сказала Лизочка, – тем лучше. Я просто пойду рядом с лошадью.

Она решительно потянула лошадь за повод в обратную сторону по дорожке. Лошадь покорно пошла следом. А через двадцать метров, завидев слева какую-то чахлую травку, радостно свернула к ней и стала жевать.

– Да пропади все пропадом! – в сердцах сказала Лизочка, пнув при этом великолепную сосну.

И расплакалась.

Как давно Лизочка не рыдала!

...Вообще-то, со вчерашнего вечера... Но...

Как давно Лизочка так не рыдала!

Лизочку прорвало: предавший ее чувства и ограбивший ее Борюсик, унижения перед хозяйкой, предательство подруг, беспомощность и растерянность, страх и одиночество в лесу – все накопившееся в ней за последние сутки вырвалось наружу. Лизочка почувствовала себя такой маленькой, слабой и беззащитной...

Никому она была не нужна, никто ее не любил.

Она не знала, что делать, куда идти. Ей предстояла ужасная смерть от голода и холода. И это – в двадцать первом-то веке в двух шагах от цивилизации! Нелепая, никому не нужная смерть! Давненько Лизочке не хотелось жить так, как ей хотелось в этот момент. Отчаяние накатило на нее. Отчаяние, страх и одиночество. Лизочка в бессилии опустилась рядом с лошадью на землю, легла, скрючившись, в позу эмбриона, закрыла глаза и приготовилась к смерти.

Жизнь-то кончена.

Прекрасная Лизочкина безупречная и удачная жизнь была кончена. Жизнь, которой она так гордилась. Годы, за которые ей не было мучительно стыдно. Прекрасные мгновения в клубах с подругами, в постели в объятиях мужчин, на работе с вовремя законченным проектом. Бесславный и позорный конец.

– О господи! Что с вами?! – кто-то бросился к Лизочке, обнял ее...

И довольно-таки грубо встряхнул. Лизочкина голова тут же отозвалась болью. Лизочка охнула. И открыла глаза. Рядом сидел странного вида молодой человек, бритый налысо и в цветастой длинной юбке.

– Я... не знаю... – Лизочка снова с трудом возвращалась в ставшую ненавистной ей реальность.

– Вы упали с лошади? Вы ударились? У вас все цело?

Лизочка ощупала себя...

– Нет!!!

Давно горы не слышали такого крика.

– Что с вами?! – Незнакомец в ужасе схватил Лизочку за предплечья и еще раз встряхнул. – Вы что-то сломали?! Ушиблись?!

– Сломала!.. – рыдала Лизочка так, как будто она переломала себе все кости.

– Что?!

– Ноготь! – и продемонстрировала ему руку, на которой среди безупречных четырех длинных и расписанных узорами ногтей красовался один палец со сломанным вчистую ногтем.

Лизочка зажмурилась не в силах смотреть на свою руку.

– Ноготь? – удивился незнакомец. – Какая ерунда. Отрастет. Лишь бы кости были целы.

– Ерунда? Отрастет? – обиделась Лизочка. – Это же нарощенный ноготь! Знали бы вы, сколько это стоит!

– Не знаю и знать не хочу.

Лизочка же продолжала оглядывать себя. Все было на месте. Кроме... пляжной сумки. Кроме ее любимой полосатой пляжной сумки из коллекции этого сезона. А вместе с ней не было удобной косметички, набора пляжных кремов, прекрасных пляжных очков...

– Я потеряла пляжную сумку! – Лизочка снова схватилась за голову. – Да что же это такое-то?! – Она подскочила и попробовала поискать ее вокруг.

То, что еще каких-то полчаса назад она думала, что вот-вот расстанется с жизнью, уже не имело значения.

Попробовали поискать вместе – сумочки не было. Лизочку трясло от злости, а незнакомец ее утешал.

– Я не знаю, кто вы... – наконец Лизочка заинтересовалась персоной собеседника.

– Я – странствующий учитель, – охотно ответил тот.

– Так вот, дорогой мой Странствующий Учитель, я, конечно, очень вам рада, что вы нашли меня... – Лизочка, в очередной раз, сумела взять себя в руки. – Но теперь вы должны срочно проводить меня на поляну, куда приводят экскурсантов для осмотра дольменов. Сию минуту! – она посмотрела на часы: была половина пятого. – В пять часов мне нужно быть в Туапсе. Я вам заплачу, только, пожалуйста, пойдемте быстрее.