Это очень опытный рейдер. Именно поэтому он бригадир. В других бригадах утилизаторов вакансий нет.

Мамба фыркнула.

— Если не явитесь вовремя, — растянула губы в холодной улыбке шатенка, — Вас оштрафуют на сумму, равную вознаграждению за выезд. Хотите других командиров и иных задач, соглашайтесь на предложение Брома. Он не откажется от двух крепких бойцов, ещё не замазанных в местных делах и не обросших связями.

— При всём уважении, — принял тон собеседницы я, — Мы в Тридцать Втором временно. Если нужно сделать девять выездов под началом Монтаны, мы сделаем их.

— Как будет угодно, — Катана стёрла ледяную улыбку со своего лица, — Могу ли я ещё вам как-нибудь помочь?

На обратном пути Мамба вспомнила, что нужно купить балаклаву, и мы завернули в магазин, где порадовали Бурята, сообщив что завтра едем на выезд вместе с ним. Парень отнёсся к новости без восторга, но и недовольства никакого не выразил. Только подтвердил мои опасения в том, что Монтана — алкоголик.

Я засобирался в наш бокс, но уйти совсем без покупок мне не дала крёстная. Кроме запланированного мы приобрели два магазина барабанного типа, в простонародье именуемые «бубнами», для винтовки крёстной под четыреста десятый калибр. Докупили дешёвых пулевых патронов. По утверждениям Бурята, восемнадцатиграммовая свинцовая пуля округлой формы, покрытая цельнометаллической оболочкой, имела неплохие характеристики и была достаточно точной на расстояниях до четырёхсот метров. Увидев моего «Сталкера», Бурят молча отодвинул полу куртки, чтобы стал виден такой же пистолет, только без глушителя и деревянной кобуры. Вернувшись в наш бокс, мы поели и завалились в постель, откуда не вылезали вплоть до самого выезда на кластер.

Глава 24

Пожалуй, время, проведённое с Мамбой, было самым приятным, что со мной случилось в этом новом недружелюбном мире. Крёстная также изо всех сил старалась притвориться, что мы просто обычные нашедшие друг друга мужчина и женщина в нормальном привычном мире. И я был ей за это благодарен.

Откровенно говоря, выползать в непогоду из хоть и тесного, но вполне тёплого бокса не хотелось, но даже после попадания в новый мир нужно работать. Верней, отрабатывать косяки. Пусть даже косяки мнимые.

Да, я был несогласен с приговором, но Мамба пояснила, что если не заплатить штраф или не отработать его, нас внесут в так называемый чёрный список. Ментат не зря снял с меня метку. С караванами и гонцами стабы обмениваются между собой базами с ментат-метками, по которым распознают должников, преступников, муров, внешников и прочую сволочь. Если влететь в такие чёрные списки, то рано или поздно об этом узнают во всех окрестных стабах. Как окружающие на это будут реагировать? Все по-разному. Где-то даже внимания не обратят, а где-то и на порог не пустят. Не пустят скорей в приличные и законопослушные поселения иммунных, где внимательно за таким следят. Так что, как бы мне не хотелось эти отработки проигнорировать, пришлось снаряжаться, как на войну, и выходить на площадь Тридцать Второго.

Ко мне, Мамбе и Буряту подошёл Бром в сопровождении Монтаны. Глава стаба был, как и во время нашего с ним знакомства, взвинчен. Похоже, это его нормальное состояние.

А наш бригадир хоть и выглядел лучше, чем вчера, но на бойца, готового отправиться в рейд, не походил совсем. Нет, он был в лёгком бронежилете, с клювом и ружьём, с рюкзаком за плечами, но походка его была излишне твёрдой, а взгляд мутным.

— Сегодня поедете в Мяунджа, — сообщил нам Бром, — Сопровождает вас пикап Хохла. Покажите метки на айди и встаньте ближе, я вас сфотографирую…

— Это для отчётности, — подсказал Бурят, — Перед Зимним, однако.

Мы с Мамбой достали свои документы. Щелчок смартфона и Бром оценивающе посмотрел на получившийся снимок, невольно улыбнулся и подмигнул Мамбе.

— Делать губки бантиком необязательно…

Удивительно, но улыбка преобразила это напряжённое лицо в лучшую сторону чуть больше, чем полностью.

— В следующий раз не буду, — потупила глазки чертовка, — Не знала, что нужно быть серьёзной.

— Удачи там, на выезде.

Бром ушёл, а меня кольнул лёгкий укол ревности.

Уже перед камазом Монтана определил нас троих в кабину, а сам залез в прицеп. За руль забрался Бурят. Вскоре наша фура тронулась за пикапом с пулемётом.

— Мяунджа это что? — спросил я.

— Посёлок городского типа, — пояснил равнодушно водитель, — Населения немного. Он и там…

Бурят ткнул в крышу кабины пальцем.

—… Выглядит, как после апокалипсиса, а когда сюда проваливается, так и вовсе…

— Есть там что ценное? — с любопытством поинтересовалась Мамба, — Чтобы до снабжения что-нибудь подрезать.

— Да, я бы не сказал, — дёрнул плечом Бурят, — Прилетают охотничьи стволы и патроны, но собирать их нужно по квартирам. Есть несколько магазинов.

— Продукты из них для своей лавки таскаешь? — усмехнулась крёстная.

— Своей? Да, нет. Не мой магазин, однако, — солидно ответил наш компаньон, — В Тридцать Втором особого выбора, что делать, нет. Либо бухать между рейдами, либо самостоятельно бродить по кластерам. В одного много не унесёшь, да и снабженцы выгребают всё.

— Что ещё можешь рассказать о кластере, куда едем? — снова задал вопрос я, — Много там можно заражённых встретить?

— Нет. Заражённых там нет, кроме тех, кто перерождается, — терпеливо ответил водитель, — Серые кластеры с трёх сторон, а заражённые такие места не жалуют, однако. Нарваться на них можно, конечно, но вероятность низкая. Атомиты в тех краях самая большая опасность.

— Атомиты? — спросил я.

— Твоя крёстная Мамба? — скупо улыбнулся Бурят, — Чем вы занимаетесь, что она тебе не рассказала о таких вещах?

Негритянка ухмыльнулась и уже даже рот открыла, чтобы рассказать чем, но он решил, что ему неинтересны такие подробности.

— Атомиты — это иммунные, схватившие дозу облучения, — он хмыкнул, — Обычный человек погиб бы, но паразит крепко заботится о наших телах. В общем, они изменяются.

— Как квазы?

— Нет, — отрицательно покачал головой Бурят, — Как мутанты из фантастики, но самое страшное, что они меняются внутренне. Похуже заражённых могут быть. Тут прилетает несколько кластеров с атомными объектами — у них короткий период перезагрузки. И стаб один имеется.

— Радиоактивный стаб? — неподдельно удивилась Мамба, — Сколько я баек слышала, но про такое впервые узнала…

— Это не байка, однако, — ответил Бурят, глядя на месящий грязь впереди пикап с пулемётом, — Это бывший рудник карьерного типа. В нём уран добывали открытым способом. Условия для атомитов подходящие. Вот все уроды там и собираются.

— Так проблема в чём, если они там оседают? — не понял я, — Мне вот, например, никогда болгары не нравились, но они у себя в Болгарии. Чего переживать-то?

— Болгары? — озадачилась крёстная.

Я понял, шутка не зашла.

— Сомневаюсь я, что болгары не выживут без сырого мяса, — спокойно ответил Бурят — а вот атомитам оно необходимо. Веселуха начинается, если какой-нибудь ядерный объект долбанёт. Тогда радиация может несколько соседних кластеров накрыть. Если под неё свежаки попадут, получат высокую дозу, они могут мутировать…

— Мутируют не только новички, а вообще кто угодно, — вклинилась Мамба, — Они не могут, а наверняка мутируют в атомитов. Тут уж кому как повезёт. Кто-то почти не теряет когнитивных способностей, а некоторые с кукухой прощаются навсегда. Тряпки носят всякие и капюшоны. Так как становятся чувствительны к свету.

Какое-то время в жарко натопленной кабине висело молчание.

— Как вампиры, — переварил я порцию новой информации, — А заражённые меняются?

— Ещё как! — энергично согласилась Мамба, — Эти превращаются в особых заражённых, радиационных. Они гораздо сильнее, умнее, и в них интересные трофеи попадаются. Рад-горох, рад-споран и рад-жемчуг, которые намного больше ценятся, чем обычные.

Я намотал информацию на ус.

— Это да, — кивнул Бурят, — Но атомиты самые неприятные противники. Трофеев с них никаких, только проблемы. Самые опасные из них те, кто частично или полностью сохраняет разум, но становятся агрессивными. От этих можно ждать чего угодно. Они умеют пользоваться разным оружием, даже сложным, устраивать засады и действовать нестандартно. Но имеют слабость, как и рад-заражённые, далеко от загрязнённых радиацией кластеров не забираются. Иначе погибают.

Машины месили грязь. Слева простиралась унылая тундра, справа раскинулась неприглядная пустыня серого кластера. Мамба беззастенчиво уснула, мы с Бурятом сначала начали говорить тише, потом и вовсе замолчали. Я смотрел в окно с высоты кабины, не наблюдая никого и ничего значительного.