Андрей повернул голову и увидел какого-то всадника, скакавшего прямо на них во весь опор.

— Чё его он? — недоумевает страж.

— За бирюком гонится! — пояснил князь, заметив мелькавшую среди кустов серую спину овчара.

— За кем? — переспросил воин.

— Да за серым! — крикнул Пожарский, и его плеть внезапно просвистела в воздухе.

Конь сорвался и поскакал навстречу охотнику.

Воин в недоумении посмотрел вслед князю.

— Куда ето он?

А князь, приглядевшись, внезапно подметил, что посадка этого всадника ему весьма знакома. Как бы тот ни садился, а всё сползал на левый бок. Так скачет и этот. Неужели... он?

— Он или не он?

Оказался он! В это трудно было поверить. Пожарский же подумал одно: небо стоит за Семёна! Всадник же, увидев незнакомца, внезапно преградившего ему путь, готов был растоптать конём этого смельчака, сорвавшего ему возможность заполучить хорошую добычу.

— Не узнаешь, великий хан? — послышался насмешливый голос.

Хан натянул поводья. И не поверил своим глазам.

Встреча была не только дружественной, но и горячей. В шатре Андрей и поведал хану о несчастье, постигшем Русь. Узнав о кончине Великого князя всея Руси Иоанна Даниловича, Чанибек так искренне опечалился, чем несказанно удивил своего нежданного гостя.

— Он была мэнэ друзя. Луче нота. У мэна забол... — он ударил себя в грудь.

Пожарский сказал:

— О нём плачет вся Русь. Он был умным, справедливым князем. Умел ценить дружбу.

— Да, да! — как-то быстро проговорил хан и добавил: — Жалко, ой, как жалко!

— А где же князь Симеон Иоаннович? — поинтересовался Пожарский, не увидев княжича.

Так посоветовал Кочева в официальных встречах именовать князей. А также, в свою очередь, посоветовал это и митрополит Феогност.

— Так звучит более значимо, более увесисто, — пояснил он.

Хан отставил бокал с арзой и посмотрел на Андрея печальным взглядом:

— Да они с Бердибеком уехали на охота, — потом добавил: — моя старшая сына.

«Это здорово! Княжич идёт по стопам отца», — невольно подумал Андрей.

— Когда вернутся? — поинтересовался князь.

Хан пожал плечами:

— Думай, нэ скоро. Как ба ушол но до бэлых гор. Обвоз бальшая с собой взяла.

Несколько дней Чанибек не отпускал от себя русского гостя. Такое отношение к русскому бесило некоторых татарских князей. Одним из них был Зарухожа. Он скрипел зубами при виде, как хан навязывал русскому дружбу. Рука тянулась к рукояти. И только тургауды[21] спасали хана от немедленной расплаты. «Когда вернётся Бердибек, он всё ему расскажет», — с ненавистью думал татарский князь.

Как бы ни опекал Чанибек Андрея, князю удалось подметить, что в ханском шатре появляются какие-то русские. «Значит, прав был Кочева. Неужели эти посланцы хотят предложить хану своих правителей на великое княжение? Может быть, хан нарочно так себя ведёт?» — думал Андрей. И решил действовать решительно и объявить, что ему пора возвращаться. Но он был в тягостном раздумье: «Как ето сделать?» И решил: если хан его не спросит, то тогда он сам спросит, кто будет на великом княжении.

Еле вырвался гость из цепких рук хозяина. Когда настало время прощания и Андрей решался задать этот важный вопрос, хан, хитро прищурив глаз, вдруг неожиданно спросил:

— Твоя сюда не за этим прибыла?

Сердце Андрея забилось: «Что же хан решил?». Понял, что тот задал вопрос неспроста. Пожарский рассмеялся:

— Я давно ждал твоего вопроса. И отвечу — не за этим, а затем, чтобы подарить тебе... вот это.

Он достал из кармана перстень, в котором алмаз горел ярче солнца. Глаза хана загорелись жадным огнём. Он взял его и стал рассматривать с разных сторон. Но как бы он его ни вертел, блеска не убавлялось.

— Хорош! — восторженно воскликнул хан, надевая его на палец. Он ещё вертел рукой, любуясь подарком. Потом, улыбаясь во весь рот, лукаво поглядывая на гостя, объявил:

— Семён будэть великым кназем! — и поднял палец с сияющим кольцом.

— Великий хан, ты всё сделал правильно, и Русь всегда будет за это благодарна тебе. Ну, прощевай, великий хан! Бог даст, ещё увидимся.

Они по-братски обнялись. Татары неодобрительно загудели. Но грозный взгляд повелителя в мгновение заткнул их глотки. При этом хан заметил:

— Нэ всэ одобрят наша дружба!

На что Пожарский ответил, садясь на коня:

— С нами дружить — богатым быть! — и хлестнул лошадь.

Конрад фон Вернер весьма заботливо отнёсся к своему спасителю. Он выпросил у магистра келью для него рядом со своей. Это казалось немыслимым. Как же! Какой-то прусс получает жильё в рыцарском царстве. Всё это подчёркивало особое расположение магистра к Конраду фон Вернеру. Вот только по размеру она была в два раза меньше. А мебель почти одинаковая: узкий лежак, покрытый шкурой. У двери — поставец для одежды, у высокого окошка — столик с ослопом. На стене, с другой стороны от поставца, — меч, лук с колчаном и латы. Келья почти не обогревалась, И только в трескучие морозы топили печь, от которой по трубам бежала подогретая вода.

Попав так чудесно в замок, Гланду просто не терпелось поскорее узнать о брате. И он стал выбирать подходящий момент. Наблюдая за строгой жизнью в замке, он нечаянно стал свидетелем одного кровавого события. Рыцари казнили какого-то пленника только за то, что тот, войдя в келью одного рыцаря, посмел взять в руки его меч.

— Для чего он это сделал? — рыцари задались этим вопросом. — А для того, — ответили они сами же, — чтобы убить того, кому принадлежит оружие.

И ему невольно пришла мысль: «А если они вдруг обнаружат мой истинный замысел, тогда я не помогу брату и сам лишусь жизни. Поэтому надо быть особенно осторожным, терпеливым, хитрым и ждать удобного момента.

Однажды в келью Гланды неожиданно заглянул фон Вернер. Открыв дверь, ещё не успев пересечь порога, он воскликнул:

— Валяешься! — голос был нестрогий и неосуждающий, в нём слышались шутливые нотки.

Камбила вскочил.

— Лежи! Лежи! — поднял он руку, — только скажу: завтра отбываем!

— Куда? — невольно вырвалось у Камбилы.

Лицо рыцаря посуровело, и он назидательным тоном сказал:

— У нас не принято что-либо спрашивать. Рыцарь обязан беспрекословно выполнять повеление старшего.

— Всё будет так, мой рыцарь! — полусерьёзным, полушутливым тоном ответил Гланда.