Желваки заходили на его скулах.

— Ты обвиняешь меня в том, что я проявил бдительность?

Зоэ удивленно хмыкнула.

— Если бы я сказала тебе, кто я такая, в первый же момент нашей встречи…

— Я не стал бы думать о тебе ни лучше, ни хуже.

Мгновенье они молча смотрели друг на друга, и вдруг, наклонившись через плечо Зоэ, Рико выключил компьютер.

Выпрямившись, он пристально посмотрел на нее.

— Мое полное имя Аларико Кортис де Арагон. Я занимаюсь разными видами бизнеса, но фламенко — это моя страсть, а замок «Казалас», как ты уже выяснила, принадлежит мне.

— И когда ты собирался сказать мне об этом, Рико? После того, как мы провели бы ночь вместе?

— Ты должна понимать, что я вынужден защищать свое положение.

— Твое положение? А мне защищать нечего, да? Я была не более чем развлечением, когда ты совершал объезд своих владений в Казаласе?

— Зоэ… — Рико протянул к ней руку, потом убрал ее. — Постарайся понять, что это значит для меня. Я должен знать, с кем имею дело.

— Что ты хочешь этим сказать, Рико? — тихо спросила Зоэ. — Что такой важный, богатый и влиятельный человек, как ты, должен соблюдать осторожность с теми женщинами, с которыми ложится в постель?

— Все гораздо сложнее, Зоэ, и ты знаешь это.

— Знаю? — Она слабо улыбнулась. — Боюсь, я что-то упустила.

— Ты можешь представить, в каком я был шоке, когда прочел эту статью?

— Должно быть, ты был в ужасе.

— Не иронизируй.

— А что, по-твоему, мне остается делать? Ты заявляешь, что должен защищать себя от меня, словно я могу запятнать твою репутацию.

— Я запросил эту информацию до того, как узнал тебя, Зоэ.

— Зато теперь ты знаешь меня, — горько сказала Зоэ. — Ты, наверное, рад, что проявил эту предосторожность.

Ее холодный тон, горечь во взгляде резанули его. Большую часть своей сознательной жизни он защищал себя от желтой прессы. По иронии судьбы это объединяло их.

— Я не располагаю ничем конкретным вроде какой-нибудь статьи, что могло бы подорвать мою веру в тебя, — сказала она. — Все, что у меня есть, — это свечи, романтическая ночь в роскошной сауне и ужасное подозрение, что ты, возможно, подстроил все это, чтобы понять, сумеешь ли соблазнить фригидную женщину.

— Как ты можешь так говорить?

— Почему же? Я слишком близка к истине?

— Нет! — воскликнул он. — Это неправда. Я не знаю, что происходило с тобой в прошлом, но ты не фригидна. А я не нуждаюсь в подобном самоутверждении!

— Ты лгал мне, — тихо произнесла она. — У тебя были подозрения насчет меня, Рико. Ты вторгся в мою частную жизнь, ту самую частную жизнь, которая так бесценна для тебя, сеньор Аларико Кортис де Арагон! Ты меня проверял. А пока это происходило, пытался увлечь меня в постель. А потом… — Она подняла руку, не дав ему возразить. — Потом ты продал меня бульварной прессе, чтобы взять реванш.

— Зоэ, пожалуйста…

— Я еще не закончила! — выкрикнула она ему в лицо, побелев от ярости. — В довершение всего ты убедительно прикинулся, что переживаешь из-за того, что какой-то человек причинил мне боль.

— Как ты можешь сравнивать меня с этим… этим…

— А в чем дело, Рико? Ты просто не можешь признаться в том, кто ты.

— И кто же я?

— Предатель и лживый потребитель!

— Потребитель? — Он поднял руки. — Кто кого здесь использует, Зоэ?

— Это правда… оставайся в своей башне из слоновой кости, где ты защищен от всех авантюристок. Да только мне не нужны твои деньги… и никогда не были нужны. Я прекрасно справляюсь сама!

— Значит, для тебя главное — быть самостоятельной?

— А ты как думаешь? — с горечью спросила она.

— Тогда мне лучше уйти.

— Было бы неплохо.

— Ты подписала договор на аренду замка. Можешь оставаться здесь до тех пор, пока не истечет срок. Делай, черт возьми, что хочешь! Я ухожу.

Его выставили из собственного замка. Такое было впервые. Рико решительно пересек двор и направился к своему джипу. Он сел за руль и захлопнул дверцу.

Они так жаждали друг друга, что сжигали себя. Они хотели друг друга, хотели верить друг в друга, быть друг с другом и только друг с другом, но разрывали друг друга на части. Она не доверяла ему. Возможно, никогда и не станет доверять. Сможет ли он жить с этим?

Нет, понял Рико, включая двигатель. О чем-то он уже сам догадался, остальное выяснит. Но он хотел, чтобы она сама ему все рассказала. Она должна ему сказать. Если она была жертвой той газетной публикации, то почему, черт возьми, не объяснить ему это? Может, в этом есть доля правды и поэтому она не решилась.

Он был в шоке, когда прочел пикантные откровения, но пришел в восхищение от Зоэ. Она борец. Но была это борьба за то, чтобы очистить свое имя или чтобы устроить дымовую завесу?

Зоэ была ему небезразлична, по-настоящему небезразлична, и он сходил с ума от мысли о том, что ни за никакие деньги не узнает правду. Только Зоэ могла сделать это.

Рико ослабил воротник. Он был подавлен, расстроен и даже чувствовал себя слегка виноватым, что не остался. Ему не следовало уходить в такой горький для них обоих момент. Надо было разобраться во всем. Но как он мог, когда она выступила с такими злобными обвинениями?

Рико заставил себя успокоиться. Постепенно до него стала доходить истина, скрывавшаяся за их яростной ссорой. Наследие ее прошлого вставало между ними.

Она права. Им обоим необходимо время, чтобы подумать. Когда он находился рядом с ней, он не мог думать здраво. Никогда в жизни он никого не желал так страстно. От одной только мысли о том, что какой-то мужчина причинил ей боль, ему становилось физически плохо.

Свернув на главную дорогу, Рико стал думать о том, как выставить всех зачинщиков на посмешище. Применить против них силу было бы слишком просто. Сила интеллекта — более подходящее оружие.

Его снова охватило нетерпение. Так трудно быть терпеливым, когда это касается Зоэ. Да, она права. Он ждал ее бурной реакции, когда она увидела экран, где ей выносился приговор. Он понимал это. Требовалось настоящее мужество, чтобы так хорошо справляться с преследующим ее прошлым.

А потом она потеряла контроль над собой. Может, его предательство было причиной того, что она вышла из себя, хотя под огнем желтой прессы оставалась хладнокровной? А если так, значит, между ними было что-то, за что стоило побороться?

Неожиданно газетная публикация показалась ему нелепой. Зоэ сама сделала удачную карьеру, ей не требовалось торговать ничем, кроме таланта. Но в том, что касалось секса, она была серьезно травмирована.