Олег кивнул.

– Сказал, что я не приеду? – не глядя, спросила Диана, смывая остатки грязной пены в слив.

– Конечно, сказал. Мужик! Не переживай ты так. Разъяснится вся эта ерунда, обязательно съездим. Дай я. – Олег перехватил из рук Дианы собаку и отнёс на лежак.

Диана ушла на кухню, Олег – за ней. Кузьма, раздувая ноздри, встала с подстилки и пошла за хозяевами.

– Олежа, – накручивая прядь волос на палец, Диана смотрела как будто сквозь мужа, – а ты для меня что-нибудь делаешь? По своим каналам. Откуда духами несёт? – Она принюхалась, от отстранённости не осталось следа, и с укоризной посмотрела на мужа: – Опять мой шампунь брал? Олежа, я же просила! Он для длинных волос, специальный, чтобы волосы не путались. Уже и подальше отставила. Снова не обратил внимания? Сколько раз тебе предлагала: давай куплю тебе с таким же запахом, только мужской?

– Покупай тогда сразу собачий. – Олег кивнул на пол, где сидела собака: – Ты только что сама Кузьке все лапы намыла своим специальным шампунем.

– Что? – Диана принюхалась и улыбнулась, аромат шёл от Кузьмы. – Что не сказал?

– Да я поздно увидел. Ты уже выдавила и намылила даже, – ответил Олег и продолжил: – Я всё узнал. Прямых улик против тебя нет, только косвенные. Показания пациентки последней, невнятные – пьяной вахтёрши да мой звонок. Мотива нет. – Олег встал за бокалами, чайник свистел.

– Мотив есть, – сказала Диана.

Хмыкнув, супруг удивлённо взглянул. Диана вздохнула:

– Левые.

– Тебя поймали? – Олег перестал разливать кипяток. – Чай?

– Да. – Диана ответила на второй вопрос и следом на первый: – Нет.

– Но ты брала?

Диана побарабанила по столу пальцами. Олег разлил чай.

– Диана, зачем?

– Ну что значит зачем, Олеж? – Диана вздохнула: – Мораль ещё почитай. Вы вон полстраны в своё время разграбили, а здесь…

– Я не грабил, – негромко заметил муж.

– Хорошо, ты охранял тех, кто грабил, – позвякивая ложкой в бокале, вяло сказала Диана.

– Видишь ли, дорогая моя, – запальчиво начал Олег, – с тех пор как я возглавил фирму своего хозяина…

– …так неудачно погибшего от удачно организованного взрыва, – договорила Диана, продолжая водить ложкой.

– Что ты хочешь этим сказать? – Олег стал серьёзным.

– Я? – Диана разглядывала своё отражение в чае. – Да упаси боже. Ничего, Олег Петрович.

– Так вот. Я продолжу. Не подняться, когда страну растаскивали на куски, умудрились только ленивые…

– Или трусливые, – снова встряла Диана.

– Ну да.

– А вы у нас, Олег Петрович, – Диана снова вздохнула, – ни к первым, ни ко вторым не принадлежите.

– Динуш, вот за что я тебя люблю. – Олег с трудом протиснул палец в ручку бокала и поднял его, словно хотел сказать тост.

– За что, интересно? – Диана оторвала взгляд от чая.

– Осмеливаешься говорить правду в глаза. – Олег отпил, внимательно наблюдая за ней. – Вот только до сих пор не разберу, что это – признак безрассудной храбрости или самонадеянной дурости?

– Ты таких, как я, немного встречал в этой жизни? – Диане сковало холодом скулы, но она растянула губы и прищурилась, чтобы скрыть фальшь улыбки.

– Очень мало. Практически нет. Тем более среди женщин. – Олег вновь отпил и тоже улыбнулся: – А ведь это так скучно, когда тебя все боятся. Завтра пойду с тобой к этому следователю, Иваныч тоже будет.

– А у тебя что, дел никаких нет? – Диана сделала первый глоток.

– Подождут дела. Жена ты мне или нет?

– Спасибо.

Зампрокурора поджидал Андрея возле зала суда:

– Ну что? Готова твоя сенсация?

Андрей протянул ему папку.

– Ни фига себе! – прочитал прокурор заключение.

– Ни себе фига. – Андрей кивнул: – Внимательнее надо доказательную базу изучать, господин представитель обвинения. Адвоката обвиняемого прощаю, он на голом окладе сидит, без дополнительных соглашений. Составляй ходатайство на Маглакелидзе, чтобы забрать прямо в суде.

Судья, открыв заседание, сухо спросила:

– Господин обвинитель, что имеете добавить по существу процесса?

Прокурор подошёл к судейской трибуне и протянул документ из папки Андрея. Пока судья читала, Андрей наблюдал за мужем погибшей. Маглакелидзе сидел через стул от него с равнодушным видом.

– Объясните, господин обвинитель, я ничего не понимаю в предъявленном. – Судья вопросительно смотрела на прокурора.

– Согласно проведённой экспертизе, автором сообщений, представленных следствию господином Маглакелидзе в качестве доказательств факта общения обвиняемого и потерпевшей, мог быть исключительно сам господин Маглакелидзе, а не его покойная супруга или гражданин Барташов, – разъяснил заместитель прокурора.

Маглакелидзе удивлённо взглянул:

– Не пойму что-то, господин прокурор, вы чьи интересы здесь защищать должны? Не мои разве?

– Я вам, – ответил зампрокурора, – ничего не должен. А защищаю я интересы вашей погибшей супруги. И ещё дополнение, господин судья.

Прочитав другой документ, судья обратилась к Маглакелидзе:

– Господин Маглакелидзе, поясните суду, зачем вы обратились в страховую с запросом о выплате в отсутствие причины, что закрепило вас в статусе единственного выгодоприобретателя без права замены вне вашего ведома? И почему это случилось именно за два дня до того, как ваша супруга переоформила страховку на господина Барташова?

Маглакелидзе поднялся, осматриваясь:

– Без адвоката я отвечать не буду.

– И вам его обязательно предоставят, – поддержала судья. – Сторона обвинения, я удовлетворяю ваше ходатайство о заключении господина Маглакелидзе под стражу. Господин Маглакелидзе, вы обвиняетесь в доведении вашей супруги до самоубийства путём угроз и шантажа с целью получения материальной выгоды. Конвой в зал суда.

Когда заслушали длинное выступление представителя страховой компании, разъяснившего нюансы аферы, затеянной Маглакелидзе со страховкой, объявили небольшой перерыв, и Андрей с прокурором вышли на улицу.

– Андрюш, как ты сообразил про сообщения? И про страховую?

– Что там соображать? – Андрей отмахнулся от сигареты и взглянул на часы. – Ежу было понятно, что не могли два человека с высшим филологическим образованием подобным образом переписываться. Эксперт сличила манеры общения с телефонов участников и однозначно установила, что ни Барташов, ни потерпевшая не являлись авторами посланий. Я сразу заподозрил Маглакелидзе – ни одной запятой, слова корявые. А по страховке просто заехал уточнить, получит ли Барташов страховые деньги, если его осудят как доведшего потерпевшую до самоубийства.