Глен сталкивался с парнями, прошедшими войну. Он хорошо знал, что у них у всех бзик: пока мы там гибли и вшей кормили, вы тут все продавали, пропивали, с бабами гуляли и горя не знали.

– Ведь по жизни не только чурок давить надо. – Глен зажег сигарету. – Столько всякой мрази развелось – жирует, пирует. Не так?

– Правильно, – Андрей вздохнул и задел рукавом рюмку, пролив остаток водки.

– А у черного или у сволочи какой-нибудь взять то, что они награбили, – грех или нет?

– Нет. Я б их!.. – Андрей сжал кулак.

– Что, раздавил бы, да, солдат?

– И раздавил бы. Жалко, что ли? – Андрей был изрядно пьян, но говорил искренне.

– А как насчет того, чтобы завтра одну суку на несколько тысяч баксов обуть?

– Как?

– Прийти и взять. Мы достаточно крепкие люди, чтобы не просить, а брать… Кстати, он черный.

– Черных надо давить. – Андрей пьяно уронил голову на ладони.

– Ты согласен?

– Почему бы и нет?

Набрались очень крепко. Как всегда, утром Глен чувствовал себя лучше всех, потому что пил меньше других.

– С добрым утром, – поприветствовал он Андрея, выползшего из спальни.

– Ох, голова моя…

– Выпей, – предложил Брендюгин и протянул Андрею банку чешского пива. После нее стало легче.

– Так как, согласен? – напомнил Глен про вчерашний разговор.

– А если милиция нас накроет? – неуверенно произнес Андрей.

– Милиция? Он не из тех людей, кто побежит в милицию.

– Да мне, в общем-то, на милицию плевать. Душманов не боялся. Согласен.

– Кем ты по специальности был, когда воевал? – спросил Гусявин.

– Комотделения, взвода, разведчиком. Снайпером был.

– Значит, снайпером…

Эта кличка и прилипла к Андрею Барабанову.

* * *

Наводку на квартиру Амперяна Глен получил от Альтшуллера – адвоката по его первому делу, да и по двум последующим. Получилось все так. Глен наставил Карине синяк под глазом, когда она заикнулась, что их отношения неплохо бы прекратить. Как обычно, избиение закончилось бурными эротическими фантазиями. В знак примирения Глен повел ее в кафе гостиницы «Юбилейная». Едва они сделали заказ, как появился Альтшуллер.

– Здравствуйте, Семен. – Альтшуллер всегда говорил с Гленом только на «вы». Сама корректность и благовоспитанность. Под ними, впрочем, скрывалось много чего абсолютно противоположного. – Вижу, Семен, на свободе вы зря времени не теряете, – маслено улыбнулся адвокат, разглядывая Карину. – Познакомите с вашей дамой?

– Карина.

– Яков Моисеевич Альтшуллер, адвокат, – церемонно представился он.

Карина кисло улыбнулась. Кривоногий, лысоватый, невысокий лет сорока живчик сразу ей не понравился. У него, наверное, седая волосатая грудь и вздувшиеся вены на ногах. Бр-р… Она положила свою руку на руку Глена.

– Я многим обязан Якову Моисеевичу.

– Чем же? – вызывающе спросила Карина, видя, что Альтшуллер продолжает поедать глазами ее оголенное над вырезом платья тело.

– Семену не всегда везло в жизни. Мне приходилось спасать его от козней недоброжелателей.

– И делал это блестяще. Я всегда говорил, что вы многого заслуживаете.

– К сожалению, не все представители рода человеческого умеют быть благодарными за сделанное им добро, – печально вздохнул Альтшуллер, прибавив про себя: «И ты в том числе, копейки на тебе заработал».

– Вы все защищаете от гнусных наветов честных людей?

– К сожалению, не все честные. Иные просто неприличные субъекты. Впрочем, кому интересны мои прозаические дела?

– Ну, почему же. Расскажите. – Глену показалось, что Альтшуллер затеял разговор неспроста.

– Защищал тут некоего Ашота Амперяна. Организовал фиктивную фирму, выбил под нее кредиты, провел несколько сделок, обманул партнеров, за что и был арестован. Обратился ко мне. Мне пришлось покрутиться, кое-кого, что греха таить, заинтересовать материально. Амперяна выпустили. И что же? Благодарность его была горяча, но носила скорее словесный характер.

– Не заплатил? – удивился Глен, он не мог поверить, что кто-то обставил Альтшуллера.

– Скажем так – мои услуги были расценены далеко не столь высоко, как они того заслуживали. Мошенник – он во всем мошенник.

Альтшуллер забыл упомянуть, что Амперян оказался не так прост и не спешил поверить на слово о «подмазывании» неких слуг закона. В результате адвокат получил сумму в три раза меньшую, чем та, на которую рассчитывал. Но все равно гораздо большую, чем та, которую заслужил. Дело было расследовано из рук вон плохо и держалось преимущественно на классовой ненависти следователя. Он работал всего два года и не имел не только опыта расследования подобных преступлений, но даже законченного высшего образования. К радости адвокатов и преступников, следственные органы области были почти развалены, профессионалы разбегались, на молодые кадры наваливалось такое количество дел, которые они не в состоянии были даже прочитать.

– А почему не заплатил? Обеднел? – спросил Глен.

– Не думаю. Он не из тех, кто дома хранит меньше десяти тысяч долларов.

При упоминании о долларах у Глена встали уши торчком. Он заказал еще закуски и бутылку вина и весь вечер как бы невзначай выспрашивал у Альтшуллера подробности об Амперяне. А тот как бы тоже невзначай выкладывал все, что знал. К концу вечера у Глена возник план, как взять квартиру армянина.

А тут подвернулся Андрей Барабанов. Глен сразу понял, что это тот человек, который им нужен. Обкатка войной – вещь ценная. Как и ожидалось, Снайпер сразу зарекомендовал себя жестким, решительным человеком. Операция с Амперяном подтвердила это.

Благодаря некоторым словам, оброненным Альтшуллером, удалось составить легенду и проникнуть в квартиру, дверь которой иначе можно было бы открыть разве что с помощью противотанкового гранатомета. Хозяин квартиры оказался из числа упертых, упрямых скряг, готовых расстаться с жизнью, но не с деньгами. Глен едва не задушил его телефонным проводом, но так ничего и не добился. Амперян предлагал собрать нужную сумму денег и передать ее на следующий день. Это было просто смешно. Ясно, что, придя на другой день за деньгами, они застали бы опергруппу милиции или команду быков. Глен пообещал сделать прижигание шестилетнему сыну Амперяна и поднес зажженную зажигалку к руке ребенка. Он знал, что без колебаний сделает то, что обещал. Хозяин сломался. Десяти тысяч дома не оказалось, но пять нашлось…

– Семен, вы не могли бы со мной встретиться? – Альтшуллер позвонил Глену на следующий день после «экспроприации».

– Могу.

– В скверике возле кукольного театра. Если, конечно, вас это не затруднит.