И вот теперь она снова инвалид! В первые месяцы беременностиона не ощущала дискомфорта в ногах. Страдала от токсикоза, и только. Но когдасрок перевалил за четыре месяца, стала чувствовать, что ноги несут ее уже не стакой легкостью, как раньше. Скорее всего это было связано с прибавлением веса(Марго поправилась на десять килограммов), да и кальция беременным всегда нехватает, а страдают от этого именно кости, которые ей ломали в несколькихместах. В общем, «интересное положение» отразилось в первую очередь на ногах.Вот и теперь Марго казалось, будто она за день ни разочка не присела…

– Вы хорошо себя чувствуете? – забеспокоиласьсидевшая за столом Катя. – Вид у вас уж очень усталый…

– Я в порядке, – ответила Марго бодро. –Просто ноги что-то ноют…

– Это к дождю! Вы разве не слышали? Передавали…

Марго не слышала, но поверила Кате на слово. Ноги на самомделе ныли именно так, как перед непогодой.

– А где Сережа? – поинтересовалась Марго, толькосейчас заметив, что стул рядом с Катей пуст.

– Я его за зонтиком в номер послала. Вдруг ливанетпрямо сейчас? Мне мокнуть нельзя, я склонна к простудам… Да и вообще ко мне всеболячки липнут! Чахлая я…

Глядя на Катю, Марго никогда бы такого не подумала. Вид унее был по-настоящему цветущий. Крепкая, румяная, энергичная, она производилавпечатление человека, которого все хвори обходят стороной. И супруг ей был подстать. Оба среднего роста, упитанные, бодрые, широколицые. Таких только длярекламы экологически чистых продуктов снимать!

– А вот и муженек мой драгоценный идет, –обрадовалась Катя. – Да не один, а с каким-то типом…

Марго обернулась и увидела Сергея, бодро шагавшего попроходу в компании Макса. Радов был привычно радостен (сверкал всеми тридцатьюдвумя зубами), зализан и с иголочки одет.

– А тип-то просто красавчик, – игриво промурлыкалаКатя.

– А по-моему, твой Сережа в сто раз симпатичнее, –горячо возразила Марго. Макс, конечно, выглядел эффектнее, что и говорить, ноКатин муж был милым, открытым парнем, тогда как Радов казался скользким как уж,и это, на взгляд Маргариты, обесценивало его красоту.

– Своего Сережу я ни на кого не променяю, это факт,но… – Катя не договорила, поскольку мужчины подошли к столику и Сергейсказал:

– Девочки, прошу приветствовать нашего нового соседа постолу!

– Макс Радов, – отрекомендовался он. – Невозражаете, если я присоединюсь к вашей компании?

– Нет, что вы! – расплылась в улыбке Катя. –Милости просим!

Макс плюхнулся на стул и со значением посмотрел на Марго.

– Я вижу, вы уже знакомы, – хмыкнула Катя.

– Совершенно верно, – подтвердил Макс и растянулсвой рот еще шире. – Маргарита даже обещала погулять со мной вечерком…

– Ничего подобного! – возмутилась та. – Ясказала «возможно»…

– Что, милая моя, ревнивого мужа испугались?

Марго закатила глаза и промолчала. Вступать в перепалку сРадовым ей не хотелось, тем более ей было не совсем ясно, при чем тут ее муж.Лучше быстренько съесть ужин и ретироваться. Наконец-то остаться одной иприлечь, чтобы дать отдых ноющим ногам.

– Как вам, Максим, тут нравится? – светским тономобратилась к Радову Катя. – Все устраивает?

– Я в полном восторге от «Эдельвейса», – сэнтузиазмом подхватил тот. – И отдыхаю здесь уже не первый раз!

– Правда? А мы вот, можно сказать, сделали дебютныйзаезд…

– И как вам?

– Очень нравится… – Катя запнулась. –Нравилось… До того, как… – Она беспомощно улыбнулась. – Ну, выпонимаете…

– До того, как отдыхающие начали массовосамоубиваться? – подсказал Радов. – А здесь, в «Эдельвейсе», это непервый случай.

– Да вы что? – испугалась Катя.

– Когда я в прошлом году тут отдыхал, было то же самое.

– И сколько тогда людей умерло?

– Двое, как и теперь.

– Кошмар какой!

– И не говорите! Кошмарнее всего, что один из самоубийцбыл моим партнером по бизнесу. Мы вместе приехали. А на третий день онзастрелился – у охранника пистолет выкрал и… – Он выставил указательныйпалец, приложил его к виску и издал звук: – Пух!

Катя ойкнула. Сережа крякнул. А Марго спросила:

– Что привело его к этому?

– Кто бы знал! Вроде все у него нормально было… По крайнеймере, я не знал о его проблемах. Успешный человек, семья крепкая, любовница –фотомодель… Чего еще нужно для счастья?

– А второй самоубийца кто?

– Девушка лет двадцати пяти. Кажется, ее звали Светой.С ней я близко знаком не был. Общались немного… Гуляли пару раз по парку. Апотом она вдруг пропала… То есть ни на завтраке не появилась, ни на обеде… Еесоседи по столу забеспокоились, пошли за ней в номер, а она там… – Онвыдержал паузу. – Мертвая. Отравилась чем-то…

– И вы после этого ужаса опять сюда приехали? –охнула Катя.

– Почему нет? Мне тут нравится… А неадекватных людейвезде полно.

– Нельзя так о покойниках, – пожурила егоМарченко.

– Но это же правда! Правильно Жириновский говорит: что,Анна Каренина не могла как-нибудь по-другому с жизнью покончить? Надо же былопод поезд броситься, чтобы сотня людей с полок попадала! Так и эти двое. Атеперь четверо! Захотели из жизни уйти, так не портите жизнь другим! Нашли гдесамоубиваться – в доме отдыха, куда нормальные люди приезжают развеяться…

В принципе, Марго была с Радовым согласна. Человек, по своейволе уходящий из жизни, должен подумать и о других. Естественно, в первуюочередь – о близких, для которых его смерть станет ударом, но и о постороннихзабывать не стоит. А то был на памяти Марго один случай. Когда она толькопереехала в город из своей деревеньки, то сняла квартиру в пятиэтажке. Жила напервом этаже. А на третьем обитал сильно пьющий интеллигент, бывший некогдадиректором художественной школы. И надумал он покончить с собой. Способ избралне очень распространенный: отравление газом. Включил все конфорки, выпилводочки и лег умирать…

Умер довольно быстро. Но так как человеком он был одиноким,то его не хватились. Пролежал он три дня. Газ все это время был включен. Позаконам физики он пошел вверх. Те, кто жил над самоубийцей, тоже отравились.Мать с сыном попали в больницу, а бабушка умерла. Хорошо хоть, на пятом этажеквартира пустовала, иначе количество пострадавших могло быть больше. Если жееще проиграть эту ситуацию и представить, что в квартире покойника случайнопроизошло бы какое-нибудь возгорание, то на воздух взлетел бы весь дом…

Марго не считала самоубийство тяжким грехом. Вот говорят,бог дал жизнь, и только он имеет право ее забрать. Но Марго с этим была несогласна. «Если я даю кому-то, к примеру, яблоко, – размышляла она, –то этот «кто-то» волен делать с ним что пожелает. Хочет – ест, хочет –выбрасывает, хочет – другому отдает. И как бы он ни поступил, это не мое дело.Так же и с жизнью… Коль человеку она не мила, пусть уходит… Но уходитблагородно. Не раня близких (то есть их просто-напросто не должно быть усамоубийцы)… И уж тем более не забирая на тот свет тех, кто этого не хочет…»