С Ириной Михайловной Габриель сразу поладил. И прежде всегопотому, что она была немного на него похожа. Такая же молчаливая и погруженнаяв себя. За день старуха и ее квартирант не обменивались и десятком слов.Габриель только диву давался, как такая немногословная женщина могла в день ихзнакомства выдать сразу столько информации о себе. Наверное, наболело устарушки. Или просто в Габриеле родственную душу почувствовала?

Прожил парень у Ирины Михайловны полтора года, и оназаболела. Заболела серьезно – слегла. Вставала только в туалет (что ееквартиранта радовало несказанно), а остальное время проводила в кровати. Таккак на улицу она выходить не могла, то продукты и медикаменты ей покупалГабриель. Еще он готовил ей бульоны и давил клюквенный морс. Но ни таблетки, ниукрепляющее питание не помогало – Ирина Михайловна не шла на поправку. Но ихуже ей не становилось. Габриеля это ставило в тупик. По его мнению, человекпосле болезни должен либо выздороветь, либо умереть. А пребывать в пограничномсостоянии – противоестественно!

Ирина Михайловна лежала уже два месяца. Габриель исправно заней ухаживал, но каждый день, возвращаясь с учебы, он с надеждой заглядывал ейв лицо: не появится ли на нем отпечаток смерти. Вообще-то кончина старухи непринесла бы ему никакой выгоды. А вот кучу проблем – да. С ее смертью Габриелюпришлось бы искать новое жилье, но такой замечательной квартиросдатчицы, какИрина Михайловна, больше не существует в природе (и берет мало, и ненадоедает). Но при всем при том он ждал ее угасания. Очень ждал! И не потому,что был монстром. То есть не по злобе, а скорее из-за любопытства. Смертьвсегда притягивала его и завораживала. Но до сего момента он видел либо живых, либомертвых. Все, кого он с таким интересом рассматривал: обезглавленные куры,подбитые вороны, погибшие под колесами машин крысы, соседи, скончавшиеся либоот старости, либо в результате несчастного случая, – все они былинеживыми. А Габриелю так хотелось понаблюдать за процессом умирания.Проследить, как жизнь капля за каплей вытекает из… человека. Именно человека, ане птицы или кошки. Один раз Габриель поставил эксперимент над домашней уткой.Он привязал ее за лапу к забору (чтоб не улетела), взял за клюв и рубанул пошее большим ножом. В удар он вложил всю свою силу, так что птица былаобезглавлена за секунду. Кровь брызнула в разные стороны. Тельце затрепыхалосьи почти тут же обмякло. Неинтересно! И в глазах ее ничего не прочтешь – уткаже, какие у нее эмоции? То ли дело человек…

Прождал он еще месяц. Ирина Михайловна по-прежнему пребывалав своем привычном состоянии, и Габриелю это надоело. Он решил… не то чтобыпомочь старухе умереть, скорее – не мешать ей в этом.

Ирина Михайловна принимала таблетки ежедневно. По два раза вдень. Габриель сам их ей давал перед тем, как уйти на учебу, и за несколькочасов до сна. Таблетки были крупные, белые, с полоской посередине. Как анальгинили аспирин. В общем, легко было их подменить. И Габриель подменил.

Сначала на самочувствии старухи это никак не отражалось, ночерез неделю…

– Плохо мне, сынок, – задыхаясь, прошепталаона. – Сердце сдавило, воздуха не хватает… Помираю… Вызови врача!

Габриель кивнул и бросился к телефону. Только «Скорую»вызвал не сразу, а через десять минут, когда у Ирины Михайловны началось самоенастоящее удушье. А все то время, пока бабка судорожно ловила ртом воздух,неотрывно смотрел в ее лицо, ловя каждое изменение мимики и выражения глаз…

Это было самым захватывающим зрелищем в его жизни, жаль, несмог он до конца им насладиться! «Скорая помощь» приехала на удивление быстро.Старухе сделали укол, и она пришла в себя.

Габриель расстроился. Поторопился! Надо было врачей ужепосле вызвать. А он…

В следующий ее приступ Габриель своей ошибки не повторил.Сидел у кровати до тех пор, пока несчастная Ирина Михайловна не испустилапоследний вздох. И только после этого побрел к телефону. Именно побрел, потомучто ноги слушались плохо. Понаблюдав за тем, как жизнь покидает человека,Габриель испытал такое, что нельзя было сравнить даже с оргазмом (девушки унего еще не было, но онанизмом он нет-нет да занимался). Восторг, возбуждение,напряжение мышц и нервов! Состояние было такое, будто он познал все тайны бытияи одновременно открыл в своем теле новые возможности… А еще – утолилмноговековой голод! Духовный и физический…

И как только Габриель ощутил это «насыщение», он понял, чтотеперь не станет ему покоя. Голод вернется… И он будет утолять его еще и еще…

На обед Инесса за Марго не заходила. Днем у нее был свойритуал: сразу после завтрака она пускалась в пешую прогулку по территории,затем отправлялась в библиотеку, брала свежую прессу и уходила с ней на пляж.Там она садилась под «грибок» и штудировала газету. Обычно на то, чтобыпрочесть ее от начала до конца, у Инессы уходило три часа. Еще полчаса онаразгадывала кроссворд, потом аккуратно стирала вписанные карандашом ответы ишла в столовую, где официантки уже разносили блюда.

А вот на ужин Марго и Инесса ходили вместе. Милова послеобеда дремала, затем смотрела какой-нибудь сериал и новости на Первом.Закончив, она подправляла макияж и прическу, переодевалась к ужину (в бархатноеили шелковое платье с обязательным цветком на груди) и заходила за соседкой.

В принципе, Марго была не против коллективных походов встоловую. Как и не против Инессы. Но именно сегодня ей хотелось пройтись доглавного корпуса без компании. Не было настроения вести светский разговор,хотелось побыть одной. Поэтому Марго вышла из бунгало раньше обычного, носпастись от соседки не удалось.

– Ритуля! – услышала она за своей спиной. –Вы куда это?.. Без меня?

Марго мысленно застонала, а потом развернулась к соседке сприветливой улыбкой на лице.

– Да вот хотела до ужина в библиотекузаписаться, – выдала первое, что пришло на ум.

– Милочка, что ж вы мне не сказали, я б с вамисходила! – всплеснула руками Инесса. – Заведующий библиотекой,Лаврентий Семенович, мой хороший приятель, и если я вас отрекомендую какчеловека надежного, он вам будет давать газеты с собой (это строжайше запрещено– их листать можно только в читальном зале), а еще разрешит в хранилище ходитьи самой искать книги…

– Как заманчиво, – пролепетала Марго.

– И не говорите! – подхватила Инесса, после чегоцапнула соседку под руку и повела к левому крылу главного корпуса, гдебиблиотека и располагалась. Тогда как все отдыхающие тянулись к правому – встоловую.

В библиотеке было тихо и безлюдно. Из живых – только мужчиналет сорока в старомодном костюме и бифокальных очках, по всей видимости, тотсамый заведующий.

– Лаврентий Семенович, приветствую вас еще раз, –прожурчала Инесса и, как показалось Марго, посмотрела на мужчину игриво. –Я тут вам потенциальную читательницу привела. Маргарита Голушко, мояприятельница. Педагог, между прочим…