Я начал раздумывать, как провернуть незаметно. Нужен отвлекающий маневр, и такой, чтобы Фальку даже в голову не пришло проверить бокал до того, как тот опустеет. Помог приход Матильды, хотя чувства при ее появлении были смешанными: видеть я ее все так же не хотел, но польза от бывшей невесты оказалась неоспоримой. Кристиан в разговоре расслабился и выхлебал вино со своей добавкой. Его отношение к Штрауб не изменилось, и я уж начал думать, что там что-то отсроченное, как внезапно противник задымился.

Пожалуй, выглядело это красиво, особенно когда он попытался возмутиться и вместе со словами изо рта вырвались дымные золотящиеся кольца. Леди Штрауб обрушила возмущение от неудачи на меня. Она сверкала гневными очами и казалась похожей на степной пожар, который как-то довелось видеть. Красиво и очень опасно, особенно если при себе нет телепортационного артефакта. У меня был, но я и без него бы выбрался: никогда не имел проблем со щитами разного рода. Так что даже устрой здесь леди огненное шоу – ничего не добьется. Но дымящийся инор ушел, и внимание дам переключилось на меня.

– Гюнти, – Матильда положила свою нежную руку мне на плечо, – кажется, ты продолжаешь на меня обижаться.

– Матильда, дорогая, нас с тобой больше ничего не связывает, и ты совершенно напрасно пытаешься придумать для моего поведения другое объяснение.

– Гюнти, нам надо поговорить, но не при посторонних…

Она выразительно стрельнула глазами в Штрауб, та сразу с готовностью приподнялась. Однако, родственные души – понимают друг друга с полуслова.

– Я могу одна вернуться в гарнизон, чтобы вам не мешать.

При этих словах леди метнула в меня один из своих гневных взглядов. Она собирается вернуться одна? Как мило. А заодно узнать, как там любовник, и выработать очередной план?

– Не можете, – отрезал я. – Полковник Циммерман приказал вас охранять, а на расстоянии это затруднительно.

– Леди Штрауб, пожалуйста, пересядьте за соседний столик, – предложила Матильда. – Я закажу вам фирменный десерт. Уверена, вам он непременно понравится.

Все это сопровождалось столь сладкой улыбкой, что если ее добавить в чай, пить было бы невозможно – сплошной сироп. Но наверное, леди Штрауб была к сладкому неравнодушна, поскольку не только не скривилась, но даже ответила не менее приторной улыбкой, прежде чем пересесть. Да уж, эти две нашли друг друга на мою голову. Надеюсь, не объединятся.

Сел я так, чтобы постоянно видеть леди Штрауб. Можно, конечно, бросить на нее маячок и время от времени запускать контроль, но к чему лишний раз тратить магию, которая может пригодиться для более важного? Хотя маячок стоит поставить, мало ли.

– Гюнти, ты такой ответственный, – теперь Матильда положила свою руку на мою, пытаясь сделать так, чтобы все мое внимание принадлежало только ей. – Это мне всегда в тебе очень нравилось. Точнее, нравится. Гюнти, прости меня…

Показалось, что она готовится разрыдаться. Этого допускать никак нельзя.

– Дорогая, мне не за что тебя прощать. Ты поступила так, как посчитала нужным, я – тоже. Извини, но наши отношения прежними никогда не станут.

– Гюнти, я ошиблась, – Матильда придвинулась так близко, как только могла, весьма соблазнительно облизнула нижнюю губу и жарко задышала мне прямо в ухо. – Тебя мне никто не смог заменить.

Захотелось уточнить, на скольких она проверила. Но такой вопрос опасно близок к выяснению отношений, чего я пытался избежать, поэтому я только спросил:

– Матильда, к чему это теперь? Ты замужем. Я очень надеюсь, что в браке ты получила то, чего тебе не хватало в наших отношениях.

– Мне всего хватало, – она все-таки всхлипнула, – но хотелось большего. Но когда я это большее получила, выяснилось, что без тебя оно вообще ничего не стоит. Я хочу тебя, понимаешь?

Ее рука сжалась, впиваясь в мою ногтями. Я чуть поморщился, поскольку это было не столь болезненно, сколь навевало ненужные воспоминания о том, как ее острые ногти проходились по моей коже, чуть впиваясь и царапая. Да, нам было хорошо вместе, но – было. Сидящая передо мной молодая женщина, вне всякого сомнения, была прекрасна, даже красивее, чем раньше, но… Но она не была той Матильдой, которую я любил, она была чужой. Чужой и нелюбимой.

– Нет, не понимаю, – лениво процедил я. – Такое желание не слишком подходит герцогине. Не думаю, что твой муж отнесется с пониманием к такому.

– Если тебя беспокоит только это, – торопливо зашептала она, – то он ничего не узнает. Гюнти, сама судьба на моей стороне, иначе бы ты никогда не оказался в Траттене…

Она выразительно улыбнулась, дразняще-манящей улыбкой, так хорошо знакомой и ничуть не изменившейся с нашего расставания. Судьба, а как же! Не судьба, а этот противный старикашка Лангеберг, который изо всех вариантов выбрал самый для меня нехороший. Впрочем, когда я выполню поручение, меня наверняка переведут в более интересное место.

– Конечно, он ничего не узнает, потому что ничего не будет.

Матильда нахмурилась. Руку она не убирала, напротив – ухватилась крепче, но хоть ногтями не цеплялась, и то хорошо. Стряхнуть я ее мог, но как довести до бывшей невесты, что все, что было между нами в прошлом, там и осталось?

– Гюнтер, – неожиданно заявила она необычайно жестко, – это ты виноват, что я так влипла. И теперь ты обязан помочь.

– Я виноват?

Я как можно высокомерней приподнял бровь, показывая, что на такую ерунду меня не поймаешь. И в чем же я виноват? В том, что не герцог? Интересно, как она это будет доказывать?

– Конечно, ты, – убежденно сказала Матильда. – Ты мог меня остановить от опрометчивого брака. Даже силой оттащить в Храм. Но ты этого не сделал. Ты показал, что я для тебя значу намного меньше, чем я думала.

А еще я мог прийти на ее бракосочетание с герцогом Траттенским и заявить, что я против. Как там говорится? Что эта женщина принадлежала мне душой и телом? Телом-то да, она принадлежала, но душой… Душой она принадлежала и принадлежит только себе. Вот и сейчас ей что-то от меня нужно, и это что-то – отнюдь не ночь любви, как бы ни пыталась она убедить в обратном. Только вот незадача – я ей больше не верю.

– Наш разговор бессмыслен, Матильда. Более того, мы заставляем ждать леди Штрауб и даем ей пищу для разговоров. Если ты забыла, я ее охраняю.

Я бросил короткий взгляд на подопечную. Та на нас не смотрела, вяло ковыряла в креманке какой-то сложный десерт и была поглощена размышлениями о собственных проблемах. Еще бы: выяснилось, что так просто мне ничего не подольешь.

– Гюнти, – Матильда опять заворковала, поняв, что жесткостью не добьется желаемого, – я была молодой наивной девочкой. Я не думала, что это окажется столь ужасно.

Она приложила к глазам кружевной платочек, извлеченный невесть откуда с ловкостью профессионального мошенника, но выдавить из себя хоть слезинку не смогла и выразительно шмыгнула носом, намекая, что слезы скопились где-то внутри и она лишь волевым усилием не позволяет себе расплакаться.