– Круто, – совершенно искренне говорю я.

– Не то слово, – кивает Селеста, убирая блокнот. – Так зачем же ты выбрала этот клуб, если даже не знаешь, что такое суккуленты? – спрашивает она без осуждения, но с интересом.

– Честно? Миссис Уизерби велела мне выбрать три клуба, и первым я увидела этот, – я жму плечами. – А ты?

– У родителей ферма примерно в сорока пяти минутах езды от города, – рассказывает она. – Там мы и живем. И у меня есть свой сад – он появился сразу же, как я научилась носить лейку. И мне нравится заниматься дизайном… А тут можно соединить одно с другим. Круто же!

Рассматриваю очень красивую, оливкового цвета кожу Селесты, ее серьезные, задумчивые карие глаза. Она суперкрутая, признаю. И, самое главное, милая. Они с Максом очень друг другу подходят – эдакая парочка суперлюдей, – подходят гораздо сильнее, чем хотелось бы.

– Кажется, нам есть о чем поговорить, – сообщает Селеста, доставая немного земли из мешочка и укладывая ее тонким слоем в круглый террариум. Я следую ее примеру, но руки слегка дрожат и немного земли сыпется на пол. Селеста оставляет это без внимания. Так-так. Макс что-то ей рассказал?

– Речь пойдет о Максе, – говорит она, смущенно улыбаясь.

О нет. Я кладу пакетик с удобрением.

– Тебе не о чем волноваться… – начинаю я.

– Нет, нет, дай мне сказать, – говорит Селеста. – Тогда на школьном дворе он показался тебе ужасным грубияном. Все потому, что при Оливере он всегда начинает вести себя… не лучшим образом.

– Да? – говорю я с облегчением, понимая, что разговор будет не обо мне. – Почему?

– Несколько лет назад они дружили, но потом рассорились. Это долгая история, но Макс тогда был совсем другим. Более закрытым.

Пробегаю языком по верхним зубам, чтобы сдержаться и не сказать: «Знаю». И не признаться, что он мне обо всем этом рассказал на прошлой неделе, как раз перед тем, как разбить мне сердце. Но если упомянуть, что мы с Максом встречались, придется сказать где, а я точно не хочу говорить с Селестой о ЦИСе. Это единственное, что нас с Максом объединяет. Кроме снов, конечно. Если она в них хоть раз появится, я вообще перестану спать.

А Селеста все продолжает посвящать меня в прошлое Макса.

– Но однажды он начал меняться. Сосредоточился на учебе, вступил в футбольную команду – и оказалось, что Макс отличный футболист! – Она смеется так, будто это совершенно неожиданный поворот, мол, и это наш-то тихоня Макс! Я тоже выдавливаю из себя смешок, больше похожий кашель. – И тогда у него появились новые друзья… – щебечет она. – Не думаю, что Оливеру это сильно понравилось. А Макс обиделся, что Оливер не рад за него.

– Вот это да… – У меня ощущение, будто я читаю книгу, главные герои которой – Оливер и Макс. Сама я никогда не слышала об этой книге, но Селеста знает ее наизусть. Она и вправду очень мила. А я – ужасный человек хотя бы потому, что допускаю мысль о том, что ее парень должен быть моим.

Но ведь изначально он и был моим, шепчет голос из самых глубин сознания.

– Ладно, – говорит Селеста. – Я тебя совсем заболтала. Просто не хочу, чтобы ты неправильно думала о Максе. Он замечательный, если узнать его поближе.

Это что, и правда не сон? Селеста рассказывает мне о парне, с которым я познакомилась раньше, чем она научилась писать собственное имя? Но ирония в том, что она отчасти права. Я начинаю понимать, что, возможно, никогда и не знала его. Или знала, но не до конца. И что сны – совсем не то же, что реальность.

– Эй, Элис! – зовет меня Селеста после занятия в клубе «Террариум», когда я снимаю Франка с замка, собираясь ехать домой. В такие моменты я всегда жалею, что у меня с собой нет наушников и нельзя уехать с парковки, не оглядываясь, будто я ничего не слышала. Я очень устала. Мне и без декана, Делилы и Селесты есть о чем подумать. Но наушники, как всегда, запутаны и лежат на самом дне сумки.

– Да? – говорю я, оборачиваюсь и старательно улыбаюсь как можно шире.

– У меня к тебе огромная просьба, – говорит Селеста. – Можно я побуду до вечеринки у тебя? Раз ты ездишь в школу на велосипеде, значит, твой дом рядом, так? Я просто живу довольно далеко от города, не хочется туда-сюда мотаться. Будет весело! Можем вместе подготовиться к вечеринке, а я тебе расскажу, кто там будет.

У меня в голове проносится множество мыслей. Например, неужели у Селесты, самой популярной девушки в школе, нет миллиона других претендентов на то, чтобы вместе провести время? Я думаю, а не следует ли она принципу «держи друзей близко, а врагов еще ближе», но тут же отмахиваюсь от этой мысли. Селеста совсем не такая. Или она на самом деле хочет со мной подружиться? Но я выбрасываю из головы все эти вопросы, потому что на кончике языка вертится только один.

– Какая еще вечеринка? – спрашиваю я. А потом: – Ты уверена, что и меня приглашали?

Селеста смеется.

– Вечеринка, которую затевает Оливер, – говорит она и тут же озабоченно хмурится. – Погоди, вы разве не дружите?

Закрываю глаза и качаю головой.

– А что, уже пятница?

– Знаю, ты устала, – говорит Селеста. – Но ты должна пойти! Я Макса тоже тащу. Там-то и сможете познакомиться поближе, и он тебе докажет, что он совсем не такой грубиян, каким показал себя на той неделе. – Она поднимает брови и смеется.

Я тоже делано смеюсь, но что-то в этой фразе меня задевает. Да, я прекрасно знаю, что Макс и Селеста встречаются. Мы весь день о нем проговорили. Но у них будет свидание, реальное, заранее спланированное, а у меня еще слишком свежи воспоминания о том, как Макс лежал совсем рядом со мной у башни из брусочков, о том, как он смотрел на меня в коридоре. Сейчас меня либо стошнит, либо я сломаю что-нибудь дорогое – либо и то, и другое.

Не сходи с ума, Элис, говорю я себе. Ты справишься. Селеста и вправду классная, и она просит тебя с ней побыть, а на вечеринке можно будет найти новых друзей.

– Да, конечно, – киваю я, хоть это последнее, чего мне сейчас хочется.

– Да тут круче, чем на Ньюбери-стрит! – восклицает Селеста уже, наверное, раз в десятый и восхищенно осматривается. Мы сидим в бабушкиной гигантской гардеробной, на полу между нами коробка пиццы пепперони. – У твоей бабушки был великолепный вкус!

Папа не шутил, когда сказал, что бабушка ничего не выкидывает. Мы с трех сторон окружены одеждой. Не шутил он и когда сказал, что у Нэн все развешано по цветам. Здесь целая радуга. Красивые шерстяные костюмы, которые она носила в пожилом возрасте, кремовые, серые, болотные. И та одежда, которую, наверное, годами не надевали: шелковые платья без бретелек, модные короткие платья и туфли на каблуках – все это бабушка не носила после того, как ей исполнилось восемьдесят.