Однако напомню, что Камоэнс прибыл в Гоа в качестве солдата. Это значило, что его ждали воен­ные экспедиции, и прежде всего против местных пиратов, от которых не было спасения торговым судам. И вскоре Камоэнс поднимается на борт судна, чтобы принять участие в морском походе против одного непокорного местного властителя – короля Шембе, более известного под прозвищем Король Перца. Он давно мешал португальцам в их торговле пряностями, пиратствовал, перехватывал корабли, доставлявшие в Кочин перец и другие це­нившиеся тогда специи, откуда их перевозили в Португалию.

Затем армада двинулась на север, где португаль­цы в районе Персидского залива намеревались на­стичь и уничтожить давно допекавшего их пирата Али-Шелоби. Корабль, на котором плыл Камоэнс, посетил города Ормуз и Москате, избороздил Аравийское море. Во время погони за другим знамени­тым пиратом Сафаром Камоэнс оказался на мысе Гвардафуй, на восточном берегу Африки. Здесь он стал свидетелем гибели от болезней (тифа, а воз­можно, чумы) многих своих соотечественников, на­всегда оставшихся в этом пустынном и зловещем месте, «где зверь не рыщет, птица не летит», где он был обречен «на долгий, скорбный плен».

Так в беспрестанной погоне за пиратами, в стыч­ках с ними прошло два года. Камоэнсу оставалось по условиям контракта служить еще три. Сидеть без дела солдату тогда не приходилось. Алчные колони­заторы, порядком истощив и разграбив индийские города, где они имели фактории и крепости, выис­кивали новые источники обогащения. И захватни­ческие экспедиции следовали одна за другой.

Однако простые солдаты, которые мало что при­обретали во время походов, всячески увиливали от службы и частенько накануне отплытия судна исче­зали, предпочитая жить в нищете, зато в безопас­ности. Некоторые с большей охотой самовольно шли в наемники, особенно стрелки и артиллеристы, которым восточные владыки, постоянно враждовав­шие между собой, платили прилично.

Случалось, что португальцы сражались против португальцев, выступая на стороне местных царьков или пиратов. На дезертиров устраивались облавы, их сажали в тюрьмы, в цепях отправляли на корабли, но ничто не могло остановить солдат, которых ни за что заставляли рисковать жизнью. Многие предпо­читали нищенствовать и воровать, нежели помогать обогащаться своим командирам.

Поскольку солдат не хватало, Камоэнсу пришлось отправиться еще в одно плавание. На этот раз по новому для него маршруту – в сторону Молуккских островов, или, как их тогда называли, Островов пряностей.

Это была полувоенная, полуторговая экспедиция, во главе которой стоял капер-купец Франсишку Мартинш, обладавший специальной лицензией ко­роля на торговлю со всем Дальним Востоком, о чем говорит в своих «Странствиях» Мендеш Пинту – мореход и пират.

Камоэнсу довелось побывать в Малакке, на ост­рове Тернате (здесь ему пришлось участвовать в по­давлении бунта португальского гарнизона, и он был ранен), на островах Банда, Тимор и других, где у португальцев имелись опорные базы. Наконец, в 1557 году Камоэнс оказался в Макао. Види­мо, он попал сюда, на юг Китая, вместе с кораблем Франсишку Мартинша.

Новая встреча с пиратами

В ту пору Макао был пустынным полуостровком, соединенным с сушей узкой полоской земли. Здесь нашли себе пристанище пираты. Особенно славился среди морских разбойников Шансилау, сильно до­саждавший китайцам. Они обратились к португаль­цам, которые обосновались рядом, на островах Саншан. Как раз в это время Шансилау осадил Кантон.

«Тогда местные мандарины, – рассказывает об этих событиях современник, а возможно, их свиде­тель, – обратились к португальцам, у которых находились корабли в Саншане; те пришли на помощь Кантону и заставили пирата снять осаду; они одер­жали полную победу над пиратом, которого пресле­довали вплоть до Макао, где он покончил жизнь самоубийством. Китайский император, узнав о помощи португальцев Кантону, был очень признателен и подарил им Макао».

С 1557 года португальцы начали базироваться на Макао, получив новый опорный пункт для растущей торговли и борьбы с пиратами. Друг поэта и его почитатель Гарсиа да Орта, известный в свое время ботаник и врач, писал о торговле с Китаем: «Това­ры, получаемые оттуда, следующие – серебряные изделия и посуда, богато позолоченная, шелк-сырец и ткани, золото, медь, другие металлы, фарфор, ко­торый иногда стоит столько, что в два раза дороже серебра».

Неудивительно, что, выступая в роли посредни­ков в торговле Китая с Западом и получая огромные барыши, португальские купцы всеми способами стремились закрепиться на китайской земле и обез­опасить себя от бесчинств морских разбойников. Именно потому они с готовностью встретили пред­ложение покончить с пиратом Шансилау. Есть основание предполагать, что в операции по его уничтожению принимал участие Франсишку Мартинш. Если это так, то Камоэнс, несомненно, был в этом походе, поскольку по контракту он все еще находился на военной службе у короля.

Это объясняет, почему Камоэнс попал в Макао. Возникает, однако, вопрос, что заставило его нахо­диться здесь почти десять месяцев? Ответ следует искать в климатических условиях этого района и в особенностях навигации. Обычно отплывали из Гоа в Малакку весной, в апреле. Здесь некоторое время дожидались наступления муссонов и тогда плыли в Макао. Там в течение девяти месяцев или немногим больше ожидали попутных ветров, которые отнесли бы корабли к берегам Японии. И снова несколько месяцев приходилось ждать попутного ветра, чтобы вернуться в Макао, а оттуда в Гоа. Таким образом, на путешествие туда и обратно уходило три года.

Из этого следует, что Макао был важным пунк­том на пути следования «корабля серебра и шелка», как называли судно, совершавшее рейс из Малакки в Японию и обратно: туда везли шелк, оттуда – се­ребро.

Когда Камоэнс высадился в Макао, португальцы жили на берегу бухты. Они ютились в жалких хижи­нах, подле складов с товарами, и никакой защиты от пиратов еще не было, кроме нескольких пушек, снятых с кораблей, да личных аркебузов. Со време­нем, лет через двадцать, тут возведут форты и бас­тионы, вырастет город.

Камоэнс, склонный к уединению, предпочел по­селиться в гроте на вершине горы, севернее бухты. Это место и сегодня одно из достопримечательнос­тей Макао. С возвышенности была хорошо видна китайская деревушка, а дальше, в море, среди волн бухты Чжуцзянкоу, на противоположной стороне которой расположен Кантон, отчетливо просматри­вались два небольших острова – Тайпа и Колоан.

Тем временем истек срок контракта. Камоэнс на­конец был свободен. Но чтобы выбраться из захолустного Макао, надо было дождаться из Японии «корабля серебра и шелка», с которым он мог бы вернуться в Гоа.

Пока поэт коротал дни в гроте, в поселке о нем начали распространять небылицы. Поселенцы, люди грубые и ограниченные, все помыслы которых были сосредоточены на презренном металле, нетерпимо отнеслись к человеку, который презирал их общест­во, не захотел жить среди них. Они стремились вы­толкнуть из своей среды гордого пришельца. Камоэнса оклеветали. Губернатор, не сочтя необходимым вникнуть в дело, приказал взять его под стражу и отправить в Гоа.