Джина замерла.

– Мишель Бэнкс, – уточнила тетка.

– Но…

Джина едва не брякнула, что свадьба Мишель и Алекса не состоится.

– Я полагаю, мисс Бэнкс в субботу была на приеме в Кинг-Касле, – продолжала тетка, – и приехала, чтобы обсудить твой репертуар для собственной свадьбы. – Она не скрывала, как ей приятно, что популярность ее племянницы растет. – Джина, теперь твой голос многим будет нужен. Так что лучше поспеши к ней. И не беспокойся насчет заказа. Букеты подождут. – Она взяла Джину за плечи и слегка подтолкнула к двери. – Выступить на семейном торжестве у Кингов! Такой шанс нельзя упускать!

Неужели Алекс солгал?

Джина, растерянная, сбитая с толку терзающими сердце вопросами, буквально заставила себя выйти к женщине, которой отныне не должно быть места в жизни Алекса, которая не имеет права называться его невестой и планировать свою с ним свадьбу.

Мишель Бэнкс лениво разглядывала украшенную цветами витрину, призванную привлекать внимание прохожих. Ее холеная красота еще раз больно поразила Джину. Серо-зеленый шелковый костюм, золотистые волосы, собранные на макушке, лебединая шея, точеные черты лица – все это заставило Джину почувствовать себя маленькой, несмотря на средний рост, и удручающе обыкновенной.

– Вот и вы, – произнесла Мишель так, словно проделала долгий и утомительный путь, и добавила: – В субботу вы так быстро исчезли из танцевального зала, что я не успела поговорить с вами.

Блеск бриллианта на ее обручальном кольце оказал на Джину такое же гипнотическое воздействие, какое оказывает на жертву покачивающаяся голова кобры. И столь же губительное для всех ее надежд. Алекс увел ее тогда из зала, Алекс целовал ее, Алекс дарил ей страстную любовь… А его кольцо по-прежнему на пальце Мишель Бэнкс.

– Ваша хозяйка сказала, что не возражает, если вы пообедаете со мной, – продолжала Мишель, не сомневавшаяся в том, что Джина с готовностью исполнит любое ее желание. – Идемте? По-моему, на этой улице есть симпатичная кофейня.

Мишель открыла дверь и окинула Джину бесцеремонным взглядом. От этого Джине захотелось отказаться от беседы и послать свою нежданную гостью куда подальше. Но нет, прежде нужно прояснить ситуацию. Заметив в глазах соперницы недоброе торжество, она скрипнула зубами.

Не может Алекс любить эту женщину, с яростью подумала она.

Все в ней – фальшь…

Ее разум уцепился за произнесенное им накануне слово. Может быть, он просто позволил Мишель оставить кольцо у себя, когда разрывал помолвку? Но зачем же она все-таки пришла и заговорила о своей свадьбе? Кто из них лжет? И с какой целью?

По дороге к кофейне Мишель что-то болтала о дуэте с Питером Оуэном, но Джина думала о своем.

Когда они сели за столик, Мишель даже не удосужилась заглянуть в меню, а сразу заказала овощной салат и чашку черного кофе.

Джина выбрала капуччино и пиццу с ветчиной и сыром. Едва ли она сейчас будет в состоянии съесть хотя бы кусок, но необходимо избавиться от официантки.

Едва девушка отошла, Мишель отбросила светскую маску с лица и сардонически усмехнулась.

– Насколько я понимаю, у вас с Алексом все еще кружится голова друг от друга?

Джина замерла.

– Старая добрая похоть, – вздохнула ее собеседница. – Никуда от нее не деться. То и дело поднимает голову. Но это продолжается недолго.

– Так вы… Вы знаете про нас с Алексом?

Мишель язвительно рассмеялась.

– Ну конечно, дорогая, знаю. Кто бы мог сомневаться в субботу, что он вас просто так не пропустит. Честно говоря, мне не очень-то хотелось заниматься с ним любовью, когда он думает о другой женщине. Именно поэтому я его прогнала и посоветовала удовлетворить с вами свои потребности. Сами же знаете, что все мужчины – кобели.

Что-то перевернулось у Джины внутри. Значит, они говорили о ней как о сексуальном объекте, потом Алекс вернулся домой, пришел в детскую… Тошнота подступила к горлу. Значит, их близость в ту ночь была запланирована… и даже одобрена Мишель.

– Вы рассчитываете, что он к вам вернется? – выговорила Джина, стараясь сколько-нибудь правдоподобно изобразить хладнокровие.

– Естественно. Другого и быть не может. Мы с ним – хорошие партнеры. – Мишель махнула рукой, как бы говоря, что минутная неверность не имеет никакого значения. – Нас связывают серьезные обязательства. А маленькая измена – ерунда.

– А у вас… тоже бывают… маленькие измены?

Мишель пожала плечами.

– Ну, если рядом окажется кто-нибудь, кто мне придется по вкусу. Между прочим, Алекс отлично знал, что я в ту субботу обратила внимание еще на кое-кого. А он был не в настроении, потому как думал, что обидит меня, если свяжется с вами. Что-то вроде угрызений совести. Ведь его бабушка взяла вас под свое крыло. Я сказала ему, что вы – взрослая женщина, а если оба не прочь выпустить пар, то почему бы не доставить друг другу удовольствие?

– Удовлетворить потребности, – пробормотала Джина.

– Вот именно. Надо же перебеситься перед свадьбой. Мы пока что немного отдыхаем друг от друга.

– Для чего вы мне все это говорите?

Мишель устало взглянула на нее.

– Видите ли, возможно, я вначале повела себя легкомысленно. Когда вдова хочет немного развлечься на стороне – ничего страшного. Но Алекс – это для любой женщины ценный приз. А вы могли решить, что сумели подцепить его на крючок. Тогда это могло бы принять нежелательный для всех нас оборот.

– Значит, вы хотите убедить меня, что это только интрижка, которая быстро испарится? Ваша воля так думать.

– А вы-то сами как полагаете? Мне не хотелось бы вас обижать, но… Джина, неужели вы можете воспринимать его приставания к вам всерьез? Вы же люди разных социальных кругов.

Вот он, главный вопрос.

А кольцо на пальце Мишель Бэнкс – невыносимая реальность.

Питер Оуэн потягивал виски в баре «Кораллового рифа» и поджидал Джину Терлицци. При других обстоятельствах он порадовался бы, что Алекс Кинг развлекается не с Мишель Бэнкс, а с другой женщиной. Да так этой Мишель и надо, она двуличная сучка. Но вот Джина Терлицци?

Питер тряхнул головой. С другими женщинами он может быть сколь угодно беспринципным. Но Джина Терлицци – иное дело. Милое, простодушное создание, привязанное к своему ребенку. Она не из тех, с кем позволительно играть; это должен признать даже он. Да где же глаза Алекса Кинга? Он что, ослеп? Питер никогда бы не подумал, что за безукоризненной сдержанностью Алекса Кинга скрывается банальный развратник.

Но как можно сомневаться в интерпретации последних событий, которую предлагает Мишель? Ведь он собственными глазами видел, как Алекс в воскресенье выходил из дома Джины. И весь подобрался, когда Питер тоже появился на сцене. А вчера Мишель явилась к Питеру в неподдельной ярости из-за того, что обнаружила машину Алекса перед домом певицы.