несправедливость в отношении поставок анатомического материала, повышение качества подготовки врачей принесет беднякам больше пользы, чем другим социальным группам. Богатые могут себе позволить опытных, высококвалифицированных врачей и хирургов, в то время как бедняки вынуждены пользоваться услугами начинающих врачей, которые могут путаться и делать ошибки. Следовательно, пусть лучше они ошибаются, имея дело с трупами бедняков, чем с живыми людьми. Иными словами, разрешение препарировать невостребованные тела является меньшим из двух зол и сокращает страдания бедноты в целом.

В итоге подобные аргументы возобладали, и в 1832 году Парламент принял Анатомический акт. Билль снял напряженность в Британском королевстве, но никак не повлиял на Соединенные Штаты, где анатомы всегда вызывали возмущение и регулярно случались «анатомические бунты». Однажды в центре громкого пикантного скандала оказалось даже анатомическое отделение медицинского факультета широко известного Гарвардского университета. Пропал один из его знаменитых выпускников, а нашелся там, где ему никак не полагалось быть, – в лаборатории одного профессора, разделанным на части умелой рукой.

4. Убийство: профессор и уборщик

Есть легенда, что первый в Америке бунт против анатомов начался из-за глупой шутки. Одним апрельским днем 1788 года студент-медик занимался препарированием тела женщины в анатомической лаборатории Главной больницы Нью-Йорка. Внезапно он почувствовал, что за ним следят. Оказывается, за окном собралась стайка уличных мальчишек, которые разинув рты во все глаза смотрели на настоящего покойника.

Это не понравилось студенту, который хотел спокойно поработать. Рассказывали, что он, желая отпугнуть мальчишек, схватил руку трупа и замахнулся в их сторону. У-ху! А затем выкрикнул: «Это рука твоей матери! Я только что ее откопал!»

Ха-ха. К сожалению, один из мальчишек действительно только что потерял мать. Разревевшись, он побежал домой к отцу. Тот, в свою очередь, схватил лопату и поспешил к могиле покойной жены. Нашел он там ровно то, что искал, – опустошенную могилу – и пришел в ярость.

Он был не один такой. Похищение тел всегда касалось больше бедных, чем богатых. Состоятельная публика могла себе позволить защиту от грабителей, например, могильные сейфы – металлическую клетку, в которую ставился гроб, чтобы его нельзя было вскрыть. Богатые для сохранения покоя своих усопших также могли нанять охрану могилы на одну-две недели, после которых обычно наступает такое разложение тканей, что покойник не годится для анатомирования. Беднякам такая роскошь была недоступна. В Соединенных Штатах от потрошителей могил особенно сильно страдали отдельные группы населения: американские индейцы, чернокожие – как рабы, так и свободные граждане, а также иммигранты из Германии и Ирландии. Так что, когда отец мальчика вернулся с кладбища и призвал идти штурмовать Главную больницу Нью-Йорка, он сразу же нашел множество разгневанных сторонников.

Когда толпа численностью в несколько сотен человек оказалась перед зданием больницы, врачи и анатомы стали в панике разбегаться. Один скрылся через дымоход. Мятежники ворвались внутрь, стали ломать и курочить медицинское оборудование, сожгли анатомические образцы и перезахоронили несколько тел в различной степени разложения.

Впрочем, разгром больницы не остудил пыл мятежников. На следующий день, значительно прибавив в численности, толпа двинулась к зданию другого медицинского учреждения, в Колумбийском университете. Сам Александр Гамильтон вышел на крыльцо, пытаясь остановить возмущенную публику. Мэр Нью-Йорка спрятал нескольких медиков в здании тюрьмы – ради их безопасности. Это не обескуражило людей. К тому времени уже собралась пятитысячная толпа. Люди начали бить стекла, ломать ограждения. Послышались громкие выкрики: «Отдай нам врачей!» Ближе к вечеру перепуганный мэр решил вызвать вооруженное подкрепление. Одновременно он призвал местных известных политических деятелей выступить за восстановление порядка.

Напряженная обстановка могла бы, наверное, разрешиться мирно, если бы не последовавшие события. Среди политиков, откликнувшихся на призыв, был, в частности, Джон Джей, в будущем – первый председатель Верховного суда США и губернатор штата Нью-Йорк. Но его увещевания не принесли пользы. Что может знать такой аристократ о горе тех, у кого разграблены могилы родных и близких? Кто-то швырнул в него камень и разбил голову.

Среди выступавших был и барон фон Штойбен, армейский генерал и один из героев Войны за независимость. Он тоже получил удар кирпичом в голову. Говорят, фон Штойбен пошатнулся, залитый кровью, и призвал мэра распорядиться открыть огонь.

В принципе, это не было приказом. Но солдаты уже были перепуганы, и второй раз повторять не пришлось. Услышав, как генерал крикнул «огонь», они вскинули винтовки и принялись стрелять в толпу. Оценки разнятся, но к тому моменту, как дым рассеялся, на мостовой лежало примерно двадцать убитых. Мятеж начался с одного трупа, а закончился множеством.

При этом Нью-Йорк вряд ли можно назвать исключением. До начала гражданской войны в Америке произошло как минимум семнадцать анатомических бунтов – в Бостоне и Нью-Хейвене, Балтиморе и Филадельфии, в Кливленде и Сент-Луисе. Да, от гробокопателей в основном страдали представители бедноты, но доставалось и богатым. В Огайо, например, выкопали тело сенатора Джона Скотта Гаррисона – сына 9-го президента Уильяма Генри Гаррисона и отца 23-го президента Бенджамина Гаррисона. С тела уже сняли одежду и уложили на анатомический стол, но в последнюю минуту успели примчаться члены семьи и спасти покойника[22].

Постепенно большинство американских штатов подписали анатомические акты (они же «Билли о костях»), составленные по образцу акта, принятого в 1832 году в Великобритании. Эти законы давали медицинским учебным заведениям право на невостребованные тела умерших в больницах и приютах. Но и в Америке они вызвали такие же этические проблемы, как и по другую сторону Атлантики. Более того, скоро выяснилось, что использование невостребованных покойников сомнительно не только с этической, но и с научной точки зрения. Как ни дико это звучит, но доходы человека могут оказывать влияние на его анатомию.

Различия проявляются на гормональном уровне. Разумеется, среди бедняков можно обнаружить множество индивидуальных отличий, но в самом широком смысле бедные люди страдают от хронического стресса в большей степени, чем представители среднего и высшего класса. Причины очевидны. У пораженных бедностью слоев населения больше проблем со здоровьем и меньше возможностей их решать. К тому же они живут в более грязных условиях, а в 1800-е годы многие из них не имели жилища и регулярно голодали. Организм реагирует на такие стрессовые условия выработкой адреналина и других гормонов, а хронический стресс сказывается на размере и форме желез, которые вырабатывают эти гормоны. Некоторые железы, словно хорошо натренированные мышцы, увеличиваются в размерах. Другие, наоборот, истощаются и усыхают. А поскольку в те времена анатомические исследования проводили только на бедняках, врачи, изучавшие по ним строение организма, получали искаженное представление о том, как должны выглядеть нормальные железы. Это была систематическая научная