Но улыбка не сходила с ее уст.

– Мистер Хейстингз, думаю, я все-таки немного вам нравлюсь…

Эрон беспомощно развел руками и возвел глаза к небу. Прекрасное солнечное утро словно насмехалось над ним – а эта чертова кукла тихо смеялась, и от звуков этого смеха позвоночник у него словно звенел, а голова шла кругом…

– Ты – мой самый страшный кошмар, ставший явью! Ты нравишься мне ничуть не больше, чем лихоманка! И ты, и она способны истерзать человека до смерти!

Однако улыбка ее стала еще нежней:

– Теперь, мистер Хейстингз, вы утверждаете, что больны мной…

– Что-о? Да ты… да я…

От ярости – а еще от ужаса – у него перехватило дыхание. Неужели… она права? Неужели ее едкое чувство юмора и быстрый ум – ну и прелестная мордашка, разумеется, – столь глубоко поразили его?

Увидев беспомощный ужас в глазах мужчины, Электра почувствовала, что сейчас расхохочется во все горло. Ох, не следовало так его дразнить! Следовало просить – нет, умолять!..

Нет. Умолять она не станет. Тем более его. Никогда!

Впрочем… если это нужно для того, чтобы поскорее уехать прочь от места своего преступления, прочь от мыслей о бездарно провалившемся плане, прочь от руин родного имения – символа падения ее семьи…

– Отлично! Я умоляю вас о помощи – если это вас устроит!

Однако эти слова, казалось, еще сильнее его напугали – мужчина поднял вверх обе руки, словно обороняясь.

– О нет, мисс! Не вздумайте!

«…А теперь говори ласково, чтобы он не сбежал!»

– Простите меня! Вы совершенно правы. Вся эта затея была ужасна… чудовищна! И я искренне сожалею о случившемся! – Последнее утверждение было совершенно правдиво. – Мистер Хейстингз, – жалобно заныла Элли, подпустив в голос столько трепета, сколько могла, – будьте так великодушны, пожалуйста, проводите нас с мисс Блисс Уортингтон до Лондона!

Электра даже руки заломила. Она изо всех сил хлопала ресницами. Она умоляла. Ее братья спятили бы, увидев ее сейчас!

А мистер Хейстингз лишь морщился, не в силах решить, бежать ли ему без оглядки или все-таки снизойти к ее мольбам. Электра внимательно наблюдала за ним – и почувствовала тот самый момент, когда он решил, что не может покинуть двух беспомощных юных леди на произвол судьбы…

Он испустил глубокий страдальческий вздох, затем отвесил поклон – сперва Электре, затем Блисс.

– Почту это за честь, мисс Уортингтон и… мисс Уортингтон.

Электра недоуменно заморгала, глядя на сей изящный жест. Сейчас, пожалуй, этот человек легко мог сойти за лорда Эрона Арбогаста собственной персоной. Но он тотчас разрушил эту иллюзию, шагнув к ней и горячо зашептав ей на ухо.

– Но заруби себе на носу: ты режешь меня без ножа, шлепнутая маленькая преступница!

…Ну вот и отлично! И нет более нужны притворяться нежной и милой! Вздернув упрямый подбородок, Электра обнажила острые белые зубки:

– О, благодарю вас, дорогой сэр! Ваши помощь и поддержка просто неоценимы!

И, отвернувшись от него, грациозно протянула руку ожидавшей ее Блисс.

– Пойдем, кузина! – пропела она. – Нужно освежиться и перекусить перед дорогой. А мистер Хейстингз любезно согласился уладить все остальное.

И, на полпути обернувшись, улыбнулась Эрону. Улыбка эта полна была торжества, а еще ярости. Электра уверилась, что мужчина понял намек: глаза его сузились, а губы плотно сжались. Довольная тем, что получила все желаемое, а возможно, и немножко больше, Электра обнажила в улыбке безупречные зубки:

– Он уладит все! Абсолютно все!

Глядя в спину удаляющейся женщине – самой отвратительной женщине на земле, – Эрон молчал. Что он наделал?…

«…Считай, ты уже на пути в Лондон, парень…»

«…И поделом тебе, если ты такой идиот, что ради игривых сине-зеленых глазок да изящных ручек, прижатых к сдобной груди, позабыл обо всем, о чем мечтал, за что боролся долгие десять лет!»

Он провел ладонью по лицу и закрыл глаза, силясь овладеть собой. И перед взором его вдруг возникло видение: изумительно очерченная грудь, облепленная мокрой рубашкой… Он словно вновь ощутил касания ласковых ручек… Увидел, как трепещут и опускаются ее веки, когда она прижимается своим нежным ароматным ртом к его губам…

Что ж, он не первый мужчина, свалявший дурака из-за женских прелестей. Возможно, даже не первый, кто спасовал перед хорошенькой бандиткой…

Впрочем, наверняка единственный на всей земле, кто рискнул сотнями тысяч фунтов и благорасположением всей родни, чтобы изображать вьючное животное перед смазливой преступницей!

Хотя… если бы все преступницы обладали наружностью мисс Электры Уортингтон – может статься, нашлись бы и другие подобные ему идиоты.

Отлично. Он согласился отложить получение миллионов взамен на тягостную обязанность тащиться в город, откуда ему следовало бы бежать, как от чумы… Но прежде ему необходимо навестить Хейстингза и поведать ему о своих планах… Если можно так называть совместное путешествие с этой мисс Анархией Уортингтон.

Если камердинер Эрона и удивился, увидев, как его господин влезает в комнату сквозь открытое окно, то ничем этого не обнаружил. Эрон помимо воли усмехнулся. Хейстингз верен себе!

Слушая повесть о злоключениях хозяина, Хейстингз ни разу не засмеялся – впрочем, возможно, оттого, что ему трудно было дышать. Он просто предложил Эрону отведать принесенного для него бульона, от чего господин вежливо отказался. Тогда Хейстингз сам шумно отхлебнул из чашки.

– Моя Эдит – превосходная кухарка! – хрипло воскликнул больной. – Ах!

Эрон сощурился:

– Хейстингз, ты здесь не затем, чтобы ухлестывать за служанками!

Хейстингз ухмыльнулся:

– И это я слышу от человека, который провел ночь с бешеной светловолосой бестией! Как давно у вас не было… этого… самого? Сколько лет?

Эрон заговорил медленно и очень тихо:

– Хейстингз, ты заслуживаешь вечной моей признательности. Однако если я услышу от тебя еще хоть раз подобную сальность касательно мисс Электры Уортингтон, то придушу тебя! Ты и охнуть не успеешь!

Хейстингз боязливо отшатнулся и уважительно поглядел на господина:

– Ну что ж… все ясно. Если уж вас это так задело.

– Да, задело!

И тотчас пожалел о собственном порыве – для столь внезапного и мощного приступа ярости не было причин. Но ему с трудом удалось овладеть собой.

А Хейстингз, обычно не упускающий случая поболтать о плотских наслаждениях, сменил тему:

– Так едете вы в родовое имение? Что-то я не понял…

Ах, как хотелось Эрону ответить утвердительно! Но он был лишен такой возможности. Вот бы пуститься сейчас в погоню за состоянием, оставив молодых леди в гостинице дожидаться милейших родственничков!..