В разгар веселья в зал вошел крупный мужчина в черном костюме, охранник Алексея Евсеича, быстрым шагом направился прямиком к хозяину, нагнулся и что-то коротко сказал ему на ухо. Алексей Евсеич перестал смеяться и посмотрел на него округлившимися глазами. Тот кивнул головой, подтвердив сказанное. Алексей Евсеич обвел глазами стол, глянул на свою спутницу на Антона Ильича и резко произнес:

– Антон, Татьяна, поменяйтесь местами.

Ни Антон Ильич, ни блондинка не тронулись с места. Оба смотрели на Алексея Евсеича во все глаза, и тогда он приказал:

– Пересели. Бегом! Татьяна, ты с Антоном, поняла меня? Сиди и молчи.

Только они поменялись местами, как на пороге показалась женщина неопределенного возраста в высоких сапогах и полушубке. Она была приятна на лицо, стройна и хорошо одета. Ей можно было дать от сорока до пятидесяти лет. Уверенным взглядом она окинула присутствующих и направилась к столу.

В это время Татьяна решила вернуть себе свою тарелку, которая осталась стоять перед Антоном Ильичем, и потянулась за ней, но Алексей Евсеич, заметив это, цыкнул на нее:

– Куда! Ешь из этой.

Сам он поднялся с места, чмокнул подошедшую к нему женщину в щеку и со словами «привет, дорогая» представил ее присутствующим:

– Знакомьтесь, моя жена, Маргарита. Прошу любить и жаловать.

Переводчица перевела, испанцы закивали головами и удивленно затараторили между собой. Маргарита кивнула всем сразу без особых любезностей. Алексей Евсеич пододвинул жене свой стул, помог ей снять шубу и усесться, распорядился подать приборы. Официант уже принес стул для него самого. Маргарита тем временем оглядывала людей за столом цепким, сканирующим взглядом. Мужчины ее не интересовали. Испанка, тающая в объятиях своего соседа, подозрений у нее не вызывала. Переводчица, сидящая на другом конце стола и смотрящая на Маргариту честными, горящими любопытством глазами, тоже. Все ее внимание было приковано к Татьяне.

На испанской стороне стола продолжалось веселье. А на русской наступило гробовая тишина. Алексей Евсеич напряженно что-то обдумывал. Антон Ильич сидел в замешательстве. С Маргаритой Викторовной он был знаком и знал, что шутки с ней плохи. Татьяна тоже была в растерянности. Она перестала есть и сидела, не издавая ни звука, осматриваясь в новых обстоятельствах. За спиной Алексея Евсеича стоял охранник и ждал распоряжений. Напряжение росло.

Тишину нарушила Маргарита.

– Леш, а что меня не спрашиваешь, откуда я узнала про вас? Как вас нашла?

– Рит, не начинай.

– А я тебе скажу, я просто по тебе соскучилась. И решила сделать сюрприз. Думала, ты обрадуешься. Или я вам помешала?

– Я так не говорил.

– А что вы такие невеселые? У вас, вообще, все нормально?

– Рит, у нас все нормально. У нас все отлично. Мы завершили сделку, все подписали. Сидим вот с людьми, общаемся. Отмечаем.

– Ну-ну отмечайте. Веселитесь. И я с вами повеселюсь. Ты мне скажи, кто тут кто. Антона я знаю. А это с ним кто?

Алексей Евсеич замялся. Он потянулся к бутылке с минеральной водой, налил себе в стакан и жадно выпил. Антон Ильич и Татьяна сидели не шелохнувшись. Маргарита внимательно смотрела за всеми тремя, затем обратилась к Антону Ильичу:

– Антон, скажи мне…

Антон Ильич приподнялся на стуле, приложил руку к груди и, поклонившись, пробормотал:

– Здрасьте, Маргарита Викторовна. Очень рад видеть. Как долетели?

Тут Антон Ильич поймал на себе гневный взгляд Алексея Евсеича и понял, что сморозил глупость.

Маргарита, строго глядя на Антона Ильича, спросила, указывая глазами на Татьяну и чеканя каждое слово:

– Антон, я спрашиваю, кто это?

– Это… Тат… Татьяна.

– И..?

Антон Ильич не знал, что сказать. На выручку пришел Алексей Евсеич, который твердым голосом произнес:

– Она с ним.

Маргарита повернулась к мужу и удивленно посмотрела на него:

– И с каких это пор Антон своих баб на переговоры возит?

Алексей Евсеич хотел сказать что-то в ответ, но не успел. Татьяна выскочила из-за стола и ринулась из зала. Алексей Евсеич посмотрел на Антона Ильича и выразительно показал глазами, мол, вставай и иди за ней. Антон Ильич нерешительно поднялся, еще раз посмотрел на начальника, тот вскинул брови и качнул головой в сторону выхода. Затем обернулся к жене:

– Поешь. Голодная, небось, с дороги. Еда здесь вкусная.

Кстати, ты знаешь, в гостинице столько народу, что я живу в обычном номере.

– Да ты что?

– Да, обычный маленький номер. Тебе не понравится. Но я же не знал, что ты приедешь.

Приятного аппетита, поклонился Антон Ильич Маргарите Викторовне, кивнул Алексею Евсеичу мол, я все понял, уже ухожу, распрощался с испанцами, глядевшими на все происходящее с некоторым изумлением, и наконец вышел.

За дверями его ждал охранник Алексея Евсеича, который огорошил его новостью:

– Антон Ильич, у нас с вами пять минут. Надо проверить, чтобы из ваших вещей ничего не осталось в номере.

– В каком номере?

– В вашем, бывшем. Теперь вы живете в другом номере. Вещи мы уже перенесли.

– Как перенесли? Куда?

– В люкс.

– В какой люкс?

– Вместо Алексея Евсеича.

– А как же…

– Алексей Евсеич будет жить в вашем номере.

– А как же Татьяна?

– Она остается в люксе.

Антон Ильич остолбенел, и охраннику пришлось подтолкнуть его к дверям лифта.

– Идемте, времени мало.

Открыв дверь нового номера, Антон Ильич попал в просторную прихожую с нарядным диванчиком с изящными ручками, зеркалом во всю стену и свежим букетом цветов в большой вазе. По обе стороны отсюда располагались комнаты. Двери в них были открыты, и Антон Ильич видел справа от себя гостиную с развевающимися у окна занавесками. Там у балкона спиной к нему стояла Татьяна и курила, выдыхая дым в приоткрытую форточку. Она смотрела на море.

Дверь слева вела в спальню. Там стояла широкая кровать, ровно заправленная покрывалом. Однако в комнате царил беспорядок. Ящики в тумбочках у кровати были наспех прикрыты, дверцы шкафа настежь распахнуты, а его содержимое перевернуто верх дном. Висело много пустых вешалок, какая-то одежда сползла вниз, лежала на полках и валялась рядом, на креслах. Антон Ильич приблизился к спальне, заглянул внутрь и убедился, что его вещей там не было. Тогда он осторожно прошел в гостиную. На диванчике, сваленные в кучу лежали его вещи, рядом стоял чемодан. Одежда лежала стопкой, как будто кто-то старался сложить ее аккуратнее, но не сумел. Здесь же, вперемешку с рубашками, белыми майками и трусами, лежали его ботинки с носками внутри, папка с документами, бритвенный станок и туалетные принадлежности.